АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Так! - решительно крякнув, постановил капитан. - Время сейчас мирное, горячих точек не намечается...
- План по призыву выполнен, - торопливо подсказал из-за плеча подполковник.
- Да... И план выполнен. Короче, в этом году мы тебя призывать не будем...
- А когда-а? - огорчился Портнягин.
- Когда время придёт.
- А когда оно придёт?
- Пошёл вон! - сорвался на визг военком. Подскочил к капитану, выхватил у него повестку и, с наслаждением изодрав в мелкие клочья, метнул их через барьер в Глеба. - Биополе у него... Вот только появись здесь ещё, кудесник хренов! Разрешили вас в армию брать на нашу голову!
Дома Портнягина ожидал сюрприз в виде совершенно трезвого Ефрема.
- Ну? - лукаво покосившись на ученика, спросил Ефрем.
- Как это ты? - не понял Глеб.
- Да так, - загадочно молвил старый чародей. - Уметь надо...
- Погоди... Ты что, прикидывался, что ли?
Очень довольный собственной проделкой кудесник предвкушающе потёр сухие старческие ладошки.
- Сразу как только повестку в ящике почуял... - радостно подтвердил он. - Ты не тяни, не тяни, рассказывай давай! А потом я расскажу...
- Что расскажешь? - всё ещё недоумевал Портнягин.
- Ну, как я сам в своё время от армии косил. А там сравним...
- Чисто дитё малое! - бросил в сердцах Портнягин.
Урок прикладной морали
Где ночью ты была, душа моя?
Мария Петровых
Посетитель был настолько благообразен, что Глеб Портнягин с порога заподозрил в нём афериста и попросил представиться.
- С вашего позволения, - печально отозвался тот, - я пока не стану называть своего имени...
Скорбное пасторское лицо, пепельные виски, гладкая речь.
Подозрения усилились. Отбывая срок за взлом продовольственного склада, Портнягин не раз сталкивался с подобными типами. Он покосился на учителя, но морщинистая физиономия старого колдуна Ефрема Нехорошева оставалась бесстрастной.
- Да имя-то - что имя? - со вздохом молвил чародей. - Имя узнать недолго. Штука нехитрая. Любой журнал возьми - там на той странице, где гороскопы, ко всем именам словесные портреты даны... Садись, рассказывай...
Гость опасливо посмотрел на колдуна и опустился в кресло.
- Главный мой капитал - это честность... - неуверенно сообщил он.
- Хорошее дело, - одобрил колдун. - Ну-ну?
- Я преподаю прикладную мораль в высшем учебном заведении, - развил свою мысль пришедший. - То есть вы понимаете: малейший неблаговидный поступок и...
- Чего-чего преподаёшь?
- Мораль, - повторил он. - Прикладную. Читаю лекции, веду практикумы. Стараюсь, естественно, что бы тезисы мои не расходились с поступками - на службе ли, дома ли... Не пью, не курю, соблазнов избегаю... Словом, упрекнуть мне себя не в чем.
- Так, - сказал колдун, с любопытством глядя на живого праведника. - А пришёл чего?
Тот замялся, подозрительно оглянулся на Глеба. Ученик чародея, утратив интерес к посетителю, смотрел в окно, любуясь печатной порошей на плоской крыше гаража. Рассыпанные по припудренному снежком рубероиду кошачьи следы выглядели сверху неправдоподобно большими - словно собаки по крыше бегали.
- Могу я рассчитывать, что всё мною сказанное останется между нами? - прямо спросил клиент.
- Во сне, что ли, нашкодил? - усмехнулся кудесник.
Тот вздрогнул.
- Как вы узнали?
- А чего тут узнавать? Пить ты себе запретил, курить запретил, взятки брать запретил... Так?
- Так! - истово подтвердил гость, глядя во все глаза на престарелого ясновидца.
- От жены гулять... - с утомлённым видом продолжал чародей. - Сплетничать, морды бить, воровать, ясен месяц... Изверг ты, прости Господи! Разве ж можно так над собой издеваться? Ты б ещё дышать себе запретил...
- Да, но... работа...
- Вот на работе бы и выпендривался! А ты ж целый день так! Связал себя по рукам и ногам, да ещё удивляться, что душа на волю просится... Что снится-то?
- Банк граблю, - сдавленно признался посетитель. Стоящий у окна Глеб Портнягин обернулся и удивленно оглядел клиента, словно бы увидев его впервые.
- Круто, круто... - с уважением молвил кудесник. - А где грабишь? В Баклужино или ещё где?
- В Баклужино... Иногда в Суслове...
- И давно это у тебя?
- Скоро год...
- Денег много берёшь?
- Н-ну... сколько в кейс поместится... Смотря какими купюрами...
- Ясно... - подытожил колдун, поворачиваясь к ученику. - Полюбуйся на него, Глеб! Вот из-за кого у нас, оказывается, инфляция-то свирепствует! Не сны это, мил человек, - насупив косматые брови, вновь обратился он к испуганно отшатнувшемуся гостю, - а самая что ни на есть астральная проекция. Дрыхнешь себе, а тонкое тело твоё тем временем по сейфам шарит. Думаешь, ты воображаемые деньги берёшь? Ты астральную сущность из национальной валюты изымаешь! Приходят клерки утром в банк - вроде все купюры на месте, ни одной не пропало. А сотни две пачек (или сколько там у тебя в кейс влезает) по твоей милости обесценились... Девальвировались на хрен! И так каждую ночь! Лучше бы ты, ей-богу, наяву проказил...
Нотация осталась незавершённой, поскольку душа клиента сначала метнулась в пятки, а затем и вовсе прянула с перепугу из бренной оболочки. В бега ударилась.
- Глеб... - недовольно позвал Ефрем.
Ученик чародея подошёл к креслу и, нащупав тонкий энергетический "шнур", связывающий физическую и астральную сущности посетителя, легонько пощекотал эту невидимую простым глазом нить, отчего та судорожно сократилась, вернув душу в тело.
- Гос-споди... - еле слышно выдохнул преподаватель прикладной морали. - Как же теперь...
- Теперь-то? - Кудесник нахмурился. Не вставая взял со стола чёрную книгу времён самиздата, раскрыл, пролистнул. - Вот... - проговорил он, найдя нужное место. - Сказано: "Следует вести себя удовлетворительно. Отлично себя вести - нехорошо и греховно". А ты что делаешь? О душе подумай, заморишь душу-то! Хлопни после работы стаканчик, покуролесь малость, в долг без отдачи возьми - душа и насытится, и не будешь ты больше по ночам банки грабить...
- Это невозможно, - обессиленно проговорил клиент.
- Ну, ничего другого предложить не могу... - развёл руками Ефрем. - Поди тогда таблетки от угрызений совести купи - по утрам принимать будешь. Их сейчас без рецепта в любой аптеке навалом: не берёт никто - незачем... Но я тебе говорю: чем химию глотать, лучше водки выпей.
- Знаете, - сказал посетитель, поднимаясь из кресла. - Я тогда, пожалуй, к врачу обращусь. Лекарство какое-нибудь пропишет, чтобы спалось крепче... без снов...
- Тоже дело, - подозрительно легко согласился кудесник. - Обратись. Глядишь, поможет...
Озадаченный внезапной покладистостью учителя Глеб проводил гостя до дверей.
- Ты что ж клиента упускаешь? - вернувшись, упрекнул он. - Сам же твердишь: примета плохая...
- Хрен его теперь упустишь, Глебушка, - покряхтывая, отвечал ему старый колдун. - Помяни мои слова: сам через недельку прибежит...
Так оно всё и вышло. Прибежал. Причём вид у преподавателя прикладной морали был на сей раз отнюдь не пасторский. В тесную захламлённую квартирку на пятом этаже хрущёвской пятиэтажки ворвался безумец с одичалыми глазами.
- Помогите! - выдохнул он, плюхаясь в кресло. - Посоветуйте, что делать...
- Рассказывай... - безнадёжно вздохнул Ефрем.
Подрагивающими руками блудный клиент принял протянутую Портнягиным щербатую чашку с успокаивающим настоем раздолбай-травы - и минуты полторы приходил в себя.
- Прописали мне снотворное... - всё ещё задыхаясь, начал он. - Очень сильное средство. Засыпаешь - как в погреб проваливаешься... Утром встаёшь свеженький, отдохнувший, с чистой совестью. Грабил во сне банк, не грабил - ничего не помнишь... И вот просыпаюсь сегодня среди ночи... Не знаю, что меня разбудило...
- Где просыпаешься? - уточнил колдун. - В постели?
- Нет! - Клиент содрогнулся. - В том-то и дело, что нет! Стою в переулке, в двух шагах от дома, одетый, с кейсом... Ну, испугался, конечно... Лунатизмом вроде никогда не страдал... Подобрался к фонарю, приоткрыл кейс, а там... деньги пачками, маска, отмычки какие-то...
Глеб Портнягин молча кинулся к столу и зашелестел газетами. Старый колдун Ефрем Нехорошев с траурным видом кивал редеющими патлами.
- А ведь упреждал я тебя, - укоризненно проговорил он наконец. - Вишь как оно обернулось-то! Вот принял ты снотворное. То есть, считай, привязал душу к телу... Заякорил вроде. Ночью душа трепыхнулась: тык-мык, а тело-то не пускает... Раз не пустило, два не пустило, а на третий раз душа взяла и превозмогла. И пошли они грабить на пару... Вот ты говоришь: лунатизм. А лунатик - он кто? Тот, у кого душа по ночам вместе с телом гуляет. Или, скажем, склеротиков возьми: выйдет в астрал, а физическое тело по рассеянности снять забудет...
- Есть! - выпрямившись, перебил Портнягин. - "Ограбление года"! Только это позавчера было, а не сегодня...
- Про сегодня ещё напишут, - успокоил Ефрем.
- Ни единой улики, - чуть ли не с завистью поглядывая на клиента, информировал Глеб. - Основная версия: гастролёр международного класса с осведомителем из банковских служащих. Сигнализацию отключил, шифры и расположение сейфов знал заранее.
- Ну не может же такого быть!.. - возрыдал преподаватель прикладной морали, прижимая пустую чашку к груди. - Какая сигнализация?.. Да я, чтобы дверной звонок починить, электрика вызываю! А шифры... Откуда бы мне их знать?
- Это-то как раз просто, - заверил Ефрем. - Ты в астральном теле столько раз этот банк брал, что всё уже наизусть выучил. У лунатиков такое сплошь и рядом. Мульдона читал? Нет? Зря... Так вот он говорит, что на один случай сомнамбулизма приходится дюжина случаев бессознательного выхода в тонкие миры... Астральное тело - оно ж вроде наводчика. Всё сперва разнюхает, а потом уже с собой физическое прихватывает... Потому такие дела обычно и не раскрываются. Только знаешь что... - озабоченно прибавил он. - Денежку после первого ограбления ты наверняка где-то припрятал... Вот прикинь где. А то супруга на схрон наткнётся - неловко получится...
- А если с повинной? - жалобно спросил бедолага. - Я же, получается, сомнамбула - какой с меня спрос?
- А другие, думаешь, нет? - буркнул старый колдун. - Кого ни спроси: никто ничего не помнит, никто ничего не знает. И всё равно сидят как миленькие... сомнамбула на сомнамбуле... Нет, самому тебе в ментовку лучше не показываться, - заключил он. - А если хочешь государству деньги вернуть...
Не то с надеждой, не то с тревогой клиент вскинул измученное бледное лицо и въелся глазами в старого колдуна.
- Знакомому подбрось, - посоветовал тот. - Из тех, что почестней...
Облачко сомнения набежало на чело преподавателя прикладной морали. Должно быть, перебирал знакомых.
- К сожалению, честнее себя я не знаю никого... - удручённо поведал он в итоге. - Но я подумаю...
Редкий случай: до порога Ефрем и Глеб провожали его вдвоём. Пошатывало клиента. Кренило. Перед самой дверью он внезапно вздрогнул, всполошился:
- Позвольте! А если я следующей ночью опять...
- Ну, это вряд ли, - заметил колдун. - Душеньку свою ты, мил человек, ублаготворил уже по самое не хочу. Чего ей теперь о грехах мечтать? Мечтают о том, чего нету...
- На что спорим, не вернёт? - подначил Глеб, когда, проводив клиента, оба вернулись в тесную захламлённую комнатёнку.
- Ни на что, - сварливо отозвался Ефрем, запахивая халат и подсаживаясь к столу. - Ты уж меня со всем-то за лоха не держи...
Тем не менее, чтобы удостовериться в своей проницательности, Глеб Портнягин с этого дня взял в привычку внимательно просматривать по утрам местную прессу, каждый раз не без злорадства отмечая отсутствие сенсационного сообщения о находке похищенных денег. Похоже, честных знакомых у преподавателя прикладной морали так и не нашлось. С другой стороны не было сообщений и о новых грабежах. Инфляция тоже шла на убыль.
Сам клиент - как в воду канул. Ни слуху ни духу, ни вестей ни костей. А тут ещё своя беда накатила: серо-белый бандит Калиостро цапнул в астрале ангела, вздумавшего пересечь тонкие миры при всех регалиях, то есть в оперении, - как тут не цапнуть? Еле отмазали котейку.
И лишь месяц спустя, когда колдун с учеником уже успели подзабыть о грабителе-сомнамбуле, он объявился вновь. На измождённом лице его была оттиснута тихая решимость.
- Рассказывай... - сказал Ефрем.
- Я много пережил за этот месяц, - глуховатым голосом известил клиент и надолго умолк.
Глеб Портнягин взглянул на учителя и, получив в ответ утвердительный кивок, двинулся к шкафчику за настоем раздолбай-травы.
- Ну-ну? - подбодрил Ефрем.
Клиент очнулся.
- Знаете, я долго думал над вашими словами, - угрюмо промолвил он. - Конечно, я мог бы отправить награбленное бандеролью в банк, я мог бы даже сдаться властям. Что мне терять? Репутацию? Я и так её потерял - в своих глазах... Поймите, оказавшись за решёткой я бы снова ощутил себя честным! Даже честнее, чем был раньше... - Запнулся, глаза наполнились предсмертной тоской. - И всё бы началось сначала... - обречённо закончил он. - Снова сны, снова ночные грабежи... Так?
- Да скорее всего, - подтвердил Ефрем, с пониманием глядя на страстотерпца.
- И я решил... Спасибо! - поблагодарил тот, принимая щербатую чашку из рук Глеба. Отхлебнул, собрался с силами. - Решил оставить деньги у себя, - сказал он, как шагнул с карниза. - Лучше уж эти два ограбления, чем каждую ночь инфляция... Да! - яростно вскричал клиент, расплёскивая настой на ковёр, покрытый следами Калиостровой шерсти. - Знаю! Всё знаю! Но был ли у меня выбор?.. - Взял себя в руки, ссутулился. - С работы я, конечно, ушёл... - Голос его снова стал глуховат, почти равнодушен. - Поскольку преподавать был уже не вправе... тем более такой предмет... С женой - развёлся...
- А это зачем?
- Понимаете... Сама мысль о том, что она помнит меня честным человеком, причиняла мне страдание. Словом, развёлся. И возник вопрос: что делать с деньгами? Прокутить? Растратить? - Клиент бесстыдно осклабился. - А что? Я вполне уже был к этому готов... К счастью, что-то удержало. Решил вложить в недвижимость - стал строить особняк. Во-первых, увлекаешься, обо всём забываешь. Во-вторых, если изобличат, будет по крайней мере что изымать... Тем более цены на жильё опять растут...
- Ты к делу, к делу! - нетерпеливо прервал колдун. - С исповедью - это не к нам, это к батюшке...
Бывший преподаватель прикладной морали залпом допил настой и вскинул глаза.
- Трудно... - признался он с хрипотцой. - Такая если б вы знали, тоска по тем временам, когда мне не в чем было себя упрекнуть... Послушайте! - взмолился несчастный. - А не могли бы вы сделать так, чтобы я обо всём этом забыл? Пусть не навсегда! Хотя бы на недельку, а?..
Колдун даже поперхнулся от неожиданности.
- Э! - одёрнул он. - Ты, это... Соображаешь, нет? Ты ж за недельку опять банк грабанёшь! Физически учти, не астрально...
Клиент замялся, опустил глаза.
- В том-то вся и штука... - выдавил он. - Особняк не достроен, а деньги уже кончаются... Не бросать же на полдороге!
Шамбала непутевая
В бабушку и в бога душу мать!
Владимир Маяковский
Произнеси Глеб Портнягин нечто подобное на улице - точно бы в ментовку сдали! Парящая посреди комнаты шарообразная мыслеформа сплюснулась, приняла неуловимо похабные очертания - и, отразив радужной оболочкой какую-то мерзкую тюремную сценку, лопнула. Рассыпалась на понятия.
Старый колдун Ефрем Нехорошев, скептически наблюдавший за происходящим, зловредно ощерился.
- Магия! - ядовито прокомментировал он. - Современная! Продвинутая!.. По старинке-то оно, чай, надёжней будет, а?
Ученик чародея озадаченно свёл упрямые брови, извлёк из компьютера лазерный диск, осмотрел. Диск этот он приобрёл сегодня утром из чистого любопытства, соблазнившись названием. "Заклинания тибетских магов. Продвинутые и дополненные".
- Думаешь, драные? - тревожно осведомился он.
- Да хоть бы и лицензионные! - отчеканил кудесник, за полгода общения с Глебом изрядно расширивший лексикон. - Те же мантры, только в профиль.
- Слушай, а почему эти мантры так на наши ругачки похожи? "Ом мане падме хум..." Как будто насморк подцепил, а в остальном всё то же самое, никакой разницы! Скажи такое на зоне - придётся ведь отвечать...
- Ещё б им не быть похожими! - проворчал колдун. - Ты хоть знаешь вообще, что такое мантра? Это ж наше слово "матерна" - всего на буковку разница!
Глеб недоверчиво хмыкнул, потом задумался.
- А ведь точно! - удивлённо промолвил он. - Мат-то, говорят, татаро-монголы на Русь завезли... Они ж поначалу где-то в районе Тибета кочевали... Это, выходит, мы мантрами ругаемся?
- Много они там чего завезли! - угрюмо огрызнулся чародей. - Скажи лучше: вывезли. Сфеодализдили внахалку, да и расталдычили по всему Востоку! А уж поперепутали, попереврали... Обидно! - Голос Ефрема исполнился горечи. - Простофили мы, Глебушка... Иной раз зла не хватает! Прикинь: нашу же шамбалу нам же теперь и втюхивают... по сходной цене... - Кудесник уничтожающе посмотрел на лазерный диск - и тот сам собой раскололся пополам: одна половинка осталась в пальцах Глеба, другая, упав на пол, чудесным образом разлетелась вдребезги.
Юноша хотел было заметить учителю, что за диск вообще-то деньги плачены, но взглянул на суровый лик чародея, передумал - и, вздохнув, пошёл за веником. Осколки смёл под койку, где тут же поднялась энергетическая возня: брезгливая учёная хыка с омерзением заталкивала мусор в мрачные подкроватные глубины. Слышно было, как обломки носителя информации, шурша, проваливаются в отвесный лаз, ведущий в иное измерение.
Колдун тем временем присел на табурет, ссутулился, - дурной знак. Поскольку приступы мировой скорби у Ефрема завершались всегда с изумительной предсказуемостью, следовало, не медля ни секунды, чем-нибудь кудесника отвлечь.
- Шамбала - это ж священная страна такая... на Тибете... - с нарочитым недоумением напомнил Глеб.
- Священная... - укоризненным эхом отозвался старый чародей. Усмехнулся, дивясь людскому простодушию. - А ты послушай, что я тебе, Глебушка, расскажу. Было на Руси волшебство тайное, неназываемое, известное лишь кудесникам. А было ещё волшебство расхожее, простонародное: ругны да матерны. Потом пришли татары. Думаешь, из-за чего они на Русь приходили? Кудеса им наши были надобны... Не выгорело, однако. Триста лет пытали - не выпытали. Настоящее-то колдовство, неназываемое, вместе с градом Китежем всё под воду ушло. Как только басурманы приблизились - так и ушло. Одни матерны нехристям достались - короче, шамбала всякая. Проще сказать, барахло... - Тут колдун обратил внимание, что ученик слушает его с откровенным недоверием, осерчал и, властно вздёрнув бровь, прикрикнул: - Да ты вникни, вникни! Словцо-то - наше, исконное! В деревнях вон до сих пор им бранятся: шамбала ты, дескать, непутёвая...
Отчитав желторотого скептика, старый чародей сердито поджал губы и собрался уже вернуться в прежнее состояние, однако не тут-то было.
- Может, и чакры тоже мы придумали? - подначил рисковый юноша.
- И чакры тоже! - буркнул кудесник, то ли не уловив ехидцы в голосе воспитанника, то ли не пожелав уловить. - Слышал такое слово - отчекрыжить? Ну вот... Энергетическое тело человека делится - то бишь чекрыжится - на семь частей. Каждая такая часть называется чакрой...
- Ага... А мантры, значит, - матерны... А ругны?
Опечалился колдун, закряхтел.
- Эх, судьба-судьбинушка... - проговорил он с тоской. - Придумаем паровоз - тут же скрадут и за границей внедрят. Придумаем велосипед - то же самое... а ругны у нас немчура слямзила. Все ругнические письмена до последней буквицы... Воряги, - пояснил он словно бы извиняясь. - Что с них спросишь!
И, как всегда, Глеб Портнягин не успел осознать мгновения, после которого разговор с наставником пошёл всерьёз.
- Погоди, - растерянно сказал он. - Это что ж получается? Мат, что ли, вправду заклинание? Не шутишь? - Поставил веник в угол и, сев напротив учителя, пытливо вгляделся в его загадочные желтоватые глаза. - Тогда у нас, куда ни плюнь, одни колдуны...
Мудро прищурясь, старый чародей сморщил губы в улыбке.
- А скажешь, нет? - кротко вопросил он. - Народ как говорит? "Не заругавшись, и двери в клеть не отомкнёшь..." А почему не отомкнёшь? Да потому что как запирал, так и отпирай. А иначе ничего не выйдет... Или наш дом возьми. Поставлен кое-как, сто лет назад, давно развалиться должен, а вот стоит же! В чём причина? То-то и оно... С матом строен, с матом латан - матом держится... И если бы только дом, Глебушка! Что, по-твоему, тысячу лет наш народ сплачивало? Вот одни говорят: вера... Но ведь веры-то - менялись. До Владимира язычество было, потом - православие, а при советской власти - и вовсе безбожие... Другие говорят - язык. Так за тысячу с лишним лет и язык успел смениться. Был древнерусский, стал просто русский... А народ всё тот же...
- Неужели мат? - тихо спросил Глеб.
Колдун помолчал, потом утвердительно смежил веки:
- Он, Глебушка, он... То самое лыко, что всех нас вместе вяжет. Империя Российская только им и держалась. Как басурман первый раз сматерится - считай, что он уже не басурман. Считай, что русский...
Глеб встал, ослабил воротник рубашки, подошёл к окну. За мутными стёклами пушил снежок и темнела стена из красного кирпича, сплошь покрытая ругническими письменами.
- Нет, не понимаю, - глухо сказал Глеб. - Как это мат - сплачивает? Наоборот! Я - обругал, ты - обиделся... Разве нет?
- Э-э, Глебушка... - пропел за спиной вкрадчивый голос колдуна. - Не всё так просто... Вот, допустим, решил ты обложить ментовку. Так, мол, я и так твою внутренних дел министерства мать! А теперь подумай: что ты такое сказал? Ты ж, по сути, признал своё родство с министерством внутренних дел... Или вот тебе исторический пример. Белая гвардия! Могла ведь сидеть в Крыму хоть по сей день. Перекоп же! Нет, вздумалось барону Врангелю от великого ума издать приказ: запрещаю, мол, под страхом трибунала господам офицерам ругаться в Бога, Царя, трон... ну и так далее... И сразу конец пришёл Белому Делу. Красным-то никто в Бебеля-Гегеля крыть не запрещал... А почему, думаешь, народ интеллигенцию не любит? Вот именно поэтому. Отрезанный ломоть...
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 [ 12 ] 13 14 15 16 17
|
|