Чтение 12–й страницы книги ~Элайзабел Крэй и Темное Братство~

- Понятно, Эймон, - осклабился Берт. Он был счастлив, что кто-то другой принял решение и взял на себя ответственность.

Ровно в пять сталелитейный завод в Фулхеме взорвался, затопив пламенем всю округу и разбросав огненные метеориты в такие отдаленные районы, как Челси, Баттерси и Хаммерсмит. Что в свою очередь положило начало нескольким городским пожарам.

К утру лондонцы поняли, что мрак и хаос, воцарившиеся сперва над одним лишь Старым Городом, в течение считанных часов распространились по всему городу. Хотя наступившее к исходу ночи время суток можно было назвать утром лишь весьма условно - небо было так плотно укутано темными тучами, что солнечным лучам оказалось не под силу пробиться сквозь них и кругом царил гнетущий сумрак. Из тех частей города, где полыхали пожары, ветер приносил удушливый дым, целые кварталы были охвачены огнем, и зарево над ними было видно издалека. Теперь горожанам даже и в дневные часы не было спасения от нечисти - многие из тех лондонцев, кто утром вышел на работу, так никогда и не возвратились в свои жилища. Полчища волков нападали на лошадей, впряженных в кареты и кебы, и пожирали их прямо на улицах. В цехах заводов и фабрик рабочие в страхе указывали друг другу на потолочные балки, в тени которых шныряли чудовища. Дети, которые ночью будили родителей криками и жалобами на то, что под их кроватками кто-то прячется, исчезли без следа, на подушках вместо них лежали их миниатюрные копии из воска и папье-маше. Повсюду свирепствовала красная лихорадка. Все больше людей с ужасом замечали на своих телах многочисленные зигзаги тонких алых трещин. Загадочная болезнь эта распространялась как-то странно, вопреки законам логики, и казалось, что она вовсе не являлась инфекционной в традиционном понимании. За истекшую ночь она поразила больше народу, чем за всю последнюю неделю.

Одни попрятались от страха, затворившись в своих жилищах и не рискуя выходить на улицы, другие постарались со всей возможной поспешностью покинуть город. Это удалось лишь немногим. Возницы, едва миновав пределы Лондона, начинали плутать по проселочным дорогам и неизменно выезжали на ту, которая приводила их назад к городской черте. А бывало, что стоило пассажирам повозки или кареты оставить позади ставший ненавистным город, как навстречу им из-за кустов вылезали такие жуткие чудовища, о каких они прежде и слыхом не слыхивали. И беженцы не раздумывая возвращались назад.

Таковы были первая ночь и первый день, походивший на вечер. И когда сумерки постепенно уступили место непроглядному мраку, Лондон содрогнулся в преддверии следующей надвигавшейся ночи.

На милости Лоскутника

Осада Кривых Дорожек

Воссоединение

Элайзабел сидела на шатком деревянном стуле в темной комнате. Голова ее была склонена вниз, пряди слипшихся волос свисали почти до колен. Сквозь плотные ставни, закрывавшие единственное в помещении прямоугольное окно, едва просачивался тусклый свет наступивших сумерек. Вдалеке послышался протяжный волчий вой, которому стали вторить со всех сторон, и вскоре завыла уже целая стая.

Руки Элайзабел были заломлены назад и прикручены веревками к стулу, и она почти до крови стерла кожу на запястьях в тщетных попытках высвободиться. Она очень ослабела от голода и перенесенных испытаний, ей было холодно в нетопленой комнате, дыхание тугими клубами вырывалось у нее изо рта и ноздрей. Девушке казалось, что она пробыла здесь уже много часов, но рассвет за окном все еще не наступил, значит, чувство времени на этот раз ее подвело.

"Из кошмара в кошмар, - в отчаянии думала она. - И неизвестно, который из них хуже. Будет ли этому предел?"

Лоскутник. Ну что за ужасная гримаса судьбы, что из всех, кто мог бы ехать той ночью мимо "Редфордских угодий" и спасти ее, там очутился именно он, самый страшный серийный убийца Лондона, умерщвляющий одних лишь женщин? Что за силы брошены против нее, что за мрачный, изощренный ум ищет ее погибели? За что судьба так немилосердно ее преследует, в чем ее вина?

"А может быть, я обречена страдать за грехи родителей?" - мелькнула в ее мятущемся сознании смутная догадка.

Но нет, она не позволит себе поддаться отчаянию. Чудовищная усталость, навалившаяся на нее камнем, мешала сосредоточиться, но Элайзабел усилием воли преодолела ее. Жалеть себя было не в ее правилах. Пусть она в руках у Лоскутника, но ведь он еще не причинил ей вреда, она пока еще дышит. А это уже что-то.

Элайзабел подумала о Таниэле и стала, чтобы себя подбодрить, перебирать в уме способы, посредством которых он мог бы ее спасти. Но то были ложные надежды, и она это хорошо понимала. Никто не знал о ее местонахождении, включая и ее саму. Одна. Она опять осталась совсем одна на свете.

Но вот в замочной скважине заскрежетал ключ. Элайзабел выпрямилась, и хотя грудь ее сдавило от страха, она его ничем не выказала. Тяжелая деревянная дверь отворилась и в проеме возник Лоскутник с длинным охотничьим ножом в руке. В полумраке комнаты сверкнуло стальное лезвие.

- Доброе утро, дитя, - произнес голос. В круглом отверстии между лоскутами шевельнулись алые губы.

Над грубой мешковиной маски и по обеим сторонам замаскированного лица струились каскады роскошных, но мертвых каштановых локонов. Убийца шагнул в комнату, выставив напоказ нож.

Элайзабел с трудом сдержала вопль ужаса, который готов был сорваться с ее губ. Она не сводила глаз с Лоскутника, следя за каждым его движением и вполне отдавая себе отчет в том, что сейчас, скорее всего, должна будет проститься с жизнью. Но пусть не рассчитывает на ее мольбы и слезы. Она перед ним не дрогнет. Ведь она снова стала самой собой. Элайзабел Крэй.

Убийца запер дверь, вынул ключ и положил в карман. Поставил свободный стул напротив пленницы и уселся на него. Он был обут в высокие сапоги для верховой езды, одежду его составляли теплый плащ с широким распахнутым воротником и кожаные перчатки. О внешности Лоскутника невозможно было судить по тем участкам тела, которые оставались на виду, - изогнутые губы и глаза, взгляд которых поражал своей мертвенной холодностью.

Элайзабел молча ждала своей участи, едва отваживаясь дышать.

Убийца подался вперед и провел пальцем по ее подбородку. Она окаменела от ужаса и омерзения. Стоило ей отшатнуться, как Лоскутник приставил к ее горлу острие своего ножа.

- Где же дух ведьмы, мисс Элайзабел? Почему он вас покинул и куда подевался?

- Откуда... - начала было Элайзабел, но в горле у нее так саднило, что она принуждена была остановиться, несколько раз сглотнуть, откашляться и лишь затем смогла внятно произнести: - Откуда вам известно, что ее во мне уже нет?

Она задала ему этот вопрос на случай, если бы оказалось, что нахождение в ее теле Тэтч могло гарантировать ей жизнь. Но вдруг это, напротив, заставит Лоскутника немедля прикончить ее? Как бы там ни было, Элайзабел рассчитывала узнать, что у него на уме.

Но тщетно.

- Я в этом и так ничуть не сомневался, мисс Элайзабел. А ваш тон только подтвердил мою уверенность.

Элайзабел удалось не выдать своего разочарования.

Убийца отвел нож от ее горла, постучал острием у себя над ухом и выпрямился на стуле.

- Итак, в вас больше не живет дух ведьмы. Братство заполучило-таки ее, верно?

- А если и так, что вы намерены предпринять? - отважно спросила девушка.

- Бросьте эти игры, мисс Элайзабел, - с досадливым вздохом произнес Лоскутник. - С вас довольно будет и того, что, останься она по-прежнему в недрах вашей души, я выпотрошил бы вас как рыбешку на этом самом месте, и она погибла бы, а планы Братства обернулись бы крахом.

Он встал, предоставив ей поразмыслить над этими словами, подошел к окну, вынул из кармана еще один ключ, при помощи его отпер ставни и распахнул их настежь. Теперь все звуки города стали громче и отчетливей: завывания волков, торопливые шаги, далекое эхо пистолетных выстрелов, вопли сверхъестественных существ - и все это на фоне непрекращающегося низкого гула, который доносился откуда-то издалека.

- Вам повезло, не так ли, что я оказался поблизости от "Угодий" минувшей ночью? - спросил Лоскутник, выглядывая из окна наружу. - Вернее, все вышло попросту забавно, потому что я ведь ехал туда, чтобы отыскать и убить вас, но, к сожалению, опоздал. Не бойтесь, дитя. Вы слишком молоды, чтобы умереть, да и я к тому же сегодня не в настроении убивать. У меня хватает других забот. Идите-ка сюда и взгляните сами.

И он стремительно обошел стул и очутился у нее за спиной. Элайзабел зажмурилась от страха. Пусть слова его и звучали обнадеживающе, но уж больно близко от ее беззащитного тела оказался этот острый нож. Но Лоскутник одним быстрым и точным движением разрезал веревки на ее руках и вернулся к окну. Девушка поднялась на ноги, потирая запястья, и приблизилась к нему, как было велено. Окошко ее нынешнего узилища выходило на грязный и замусоренный пустырь. Позвать на помощь было некого, даже если бы ставни и оставались всегда открытыми. За пустырем вдали угадывались контуры высоких зданий, а над городом в туманной сумеречной дымке кружились гигантские кроваво-красные облака. С далеких улиц доносились жалобные вопли, дикий вой и колокольный звон. Где-то неподалеку полыхал пожар, оранжевые языки пламени вздымались к небу, рассыпая фонтаны искр. Вот одно из огромных красных облаков выплюнуло испепеляющую молнию, которая вонзилась в высокий шпиль какого-то строения, который тотчас же задымился. О дожде, который загасил бы пожар, можно было только мечтать.

- Это... Это Старый Город? - дрогнувшим голосом спросила Элайзабел, оборачиваясь к Лоскутнику. - Вы привезли меня в Старый Город?

- Ну что вы, - весело ответил он. - Мы находимся в целой миле к северу от Темзы. А Старый Город - как раз под этой роскошной небесной каруселью, в самом ее центре.

Элайзабел снова выглянула в окно. Она глазам своим не верила.

- И такое происходит по всему Лондону?

- Да, почти.

- Вы сказали, что сейчас утро, - напомнила она.

- Так и есть. Сейчас часов десять или начало одиннадцатого. Из-за облаков не видно солнца, в этом все дело.

Элайзабел, понуро ссутулившись, отошла от окна и тяжело опустилась на стул.

- Выходит, мы проиграли.

- Ничего подобного! - раздраженно возразил Лоскутник. - Во всяком случае, надежда пока еще есть. То, что сейчас предстало вашему взору, - лишь небольшой образчик куда более масштабной катастрофы, которая неминуемо свершится, если вы и в самом деле проиграете. Шакх-морг завершен, жертвы принесены, врата распахнуты. И нам нынче явились лишь очень немногие из тех кошмаров, которые Братство намерено протащить сюда сквозь эти врата. Тех, кто за всем этим стоит, еще можно остановить.

Элайзабел нахмурилась, раздумывая над столь неожиданным поворотом событий. Такого она от Лоскутника никак не ожидала. А он между тем спокойно продолжил:

- Я имел весьма содержательную беседу с одной леди по имени Люсинда Уотт. Она предоставила мне массу бесценной информации о делах и планах Братства. Сделала она это, разумеется, не по своей воле, но мне без особого труда удалось заставить ее разговориться. - Он кровожадно усмехнулся. - Шакх-морг - начало всему. Своего рода путеводная нить. Магический знак невероятных размеров, контуры которого отмечены убийствами. Братство несколько долгих десятилетий готовило приход в наш мир ведьмы Тэтч. Да что там Тэтч, если даже на материализацию Живоглота у них ушло целых семь лет! Ну а теперь дверь распахнута, путь открыт. Но им предстоит еще одна серьезная церемония. Тэтч - проводник, неупокоенный дух давно умершей ведьмы, вызванный в мир живых. При жизни она была ловкой колдуньей, ей многое было доступно. - Он вздохнул, пристально разглядывая кончик своего ножа. - Но нелегко мертвецу отыскать дорогу к живущим. А Тэтч теперь знает эту дорогу и легко сумеет снова ее найти. Ей поручено доставить сюда, в наш мир, того бога, которому поклоняется Братство. Сама она - что-то вроде буксира, который тащит за собой большой корабль. Она как ключ от двери. Но она смертна. И может умереть или быть умерщвлена.

Элайзабел с большим трудом удавалось следить за нитью его рассуждений. Ее мучили голод и жажда; усталость и тяжкие испытания последних дней также не прошли для нее даром.

- Убить Тэтч? - вяло спросила она.

- На выполнение обряда уйдет несколько дней, - задумчиво кивнул Лоскутник. - Если ничто не нарушит его хода, все будет потеряно. Весь мир разделит участь Лондона.

В душе Элайзабел шевельнулось любопытство. Стряхнув с себя сонливость и апатию, она спросила:

- Но почему именно вы? Почему вы вмешались во все это?

Он повернул к ней свое лицо, скрытое уродливой маской. Красные отблески пожара окрашивали локоны парика в багрово-пурпурные тона.

- Я злодей, мисс Элайзабел, - спокойным и будничным тоном констатировал он. - Но даже злодеи любят жизнь.

- Не понимаю, - Элайзабел помотала головой.

- Кто-то начал убивать от моего имени, - сердито пояснил Лоскутник. - Пытаясь повесить эти убийства на меня. Мне не по душе подражатели, дитя. Я провел собственное расследование, чтобы наказать того, кто дерзнул так со мной шутить. В процессе своих поисков я и узнал о существовании Братства. И вскоре уверился, что это его рук дело. Мне не стоило большого труда изловить Люсинду Уотт и заставить ее рассказать все, что она знала. И выяснилось... Выяснилось, что Братство всем нам уготовило смерть. - Он искоса взглянул на Элайзабел. - А я умирать не желаю. Так что их надо остановить. Что же до персоны, в чьей умной голове родился план скопировать мой почерк, чтобы я оказался в ответе за ритуальные убийства шакх-морга, то мне удалось выяснить, что это некий доктор Пайк. И я не успокоюсь, пока не разделаюсь с ним в точности так же, как до этого с его секретаршей. Лоскутник пересек комнату и подошел к двери. Оглянулся через плечо и небрежно бросил:

- У вас есть друзья. Советую вам их найти. Дверь я на всякий случай оставляю открытой.

С этими словами он отпер замок и вышел, притворив за собой дверь.

- Жгите их! Так их, этих грязных тварей! Не жалейте огня!

Слышно было, как чиркнули разом несколько спичек. Загорелось тряпье, воткнутое в бутылки с самым крепким джином, какой только можно было сыскать в Лондоне. В подземелье царил смрадный дух, отовсюду раздавались крики и пронзительное улюлюканье. Но все эти звуки перекрывал оглушительный, сводящий с ума писк, который издавали полчища крыс: обезумевшие грызуны штурмовали баррикады и укрепления, царапали и кусали людей.

Бутылки с треском разорвались, и в подземелье заполыхали огни. Горела земля, горели стены, горела вода в сточных канавах. Крысы с истошными воплями прыгали в канавы, но и там спасение от огня можно было обрести лишь на глубине. Стоило им выбраться на полыхающую поверхность, как шкуры их тотчас же вновь начинали дымиться. Так что они либо тонули, захлебнувшись зловонной водой, либо заживо сгорали в огне.

Во главе полчищ стояли псовые крысы, монстры, отличавшиеся от своих обычных собратьев размерами - туловища их в длину достигали метра и более, не считая хвоста, - и необыкновенной свирепостью. Их мощные челюсти легко могли перекусить руку взрослого мужчины. Морды их, лишенные шерсти, чем-то напоминали собачьи, в глазах горел демонический огонь. Во тьме туннеля они сверкали, словно кусочки слюды.

Кротт, прицелившись, метнул зажигательную бомбу в одну из этих тварей и угодил ей точно в середину спины. Он позволил себе в течение нескольких секунд полюбоваться зрелищем кончины псовой крысы, которая металась по туннелю с истошным воем, разбрасывая повсюду искры со своей горящей шкуры, а затем принялся орудовать саблей, чтобы помочь одному из своих подданных освободиться от нескольких серых крыс, которые вцепились тому в голень.

Нечисть осаждала Кривые Дорожки со всех сторон. Монстры пытались прорваться сквозь наземные баррикады и укрепления, и многим из них это удавалось без труда, а здесь, в подземелье, орудовали крысы.

Возведенные в спешке преграды из металлических листов и решеток не смогли сдержать натиска несметных полчищ этих отвратительных тварей, которые начали наступление ранним утром. Крысы с изумительной легкостью перебирались через баррикады, подкапывали решетки, прогрызали себе путь через заграждения из бревен и досок. Ведомые разумной силой - силой безграничного зла, они вторглись в человеческие жилища и намеревались ими завладеть, изгнав прочь или уничтожив всех до единого прежних обитателей.

У одной из баррикад сражались несколько дюжин нищих. Стоя по колено в зловонной канаве, они кололи, рубили, резали и рвали на части крыс, которых, казалось, становилось при этом не меньше, а только больше и которые продолжали наступать, тесня защитников баррикады. Кротт, подбежав к ним, наклонился, схватил одну из крыс пятерней за глотку, поднял в воздух и сдавил пальцы что было сил, с наслаждением прислушиваясь к хрусту ее шейных позвонков. Потом швырнул обмякшее тело в канаву и зашагал прочь. Он направлялся к туннелю, который вел на более высокий ярус подземелий. Потому что здесь от него было мало пользы. Все усилия его людей по отражению атаки крыс выглядели беспомощными и жалкими. Это была битва обреченных, но о том, чтобы сдаться на милость тварей, не могло быть и речи. Следовало бороться до конца, а там уж будь что будет.

Навстречу Кротту, поднимавшемуся вверх, по каменной лестнице спускались несколько нищих, которые торопились прийти на помощь своим товарищам в туннелях. Они с трудом узнали своего короля в этом согбенном, уныло переставлявшем ноги пожилом господине с потухшим взором. Один или двое даже позволили себе опасливо оглянуться. Тогда только Кротт взял себя в руки. Он напомнил себе, что ему в любом случае следует держаться в соответствии со своим высоким положением, и выпрямился, расправив плечи. Теперь у него снова был вид победителя, а не побежденного.

Дойдя до лестничной площадки, он пинком распахнул дверь и ухватил за шиворот случившегося ему навстречу мальчишку, который, как и взрослые, спешил в подземелье биться с крысами.

- Обождут твои крысы, парень. Ступай-ка разыщи истребителей нечисти и вели им немедленно явиться в мои покои. Ну, пошел!

Мальчик повернулся и бросился бежать, прижимая к груди свою изувеченную руку. Кротт шел по галереям и переходам, изредка останавливаясь, чтобы отдать приказ, подбодрить кого-либо словом, помочь советом или ударом сабли. Кругом царил страшный переполох, отовсюду неслись крики, от шума звенело в ушах. То же самое, по сведениям Кротта, творилось и на территориях, подвластных Рикараку. Известий от двух других королей нищих не поступало. Возможно, они не вняли его предупреждению о готовящемся нашествии нечисти. Что ж, пусть теперь пеняют на себя. Уж нынче-то они получили возможность удостовериться в правоте его слов.

Кротту хотелось выть от бессильной злобы. А еще - убить кого-нибудь, кто первым подвернется под руку. Впервые за все время владычества над своей частью Кривых Дорожек он чувствовал себя таким беспомощным. Никаких средств борьбы с монстрами или красной лихорадкой у него не было. Наименее опасным из всех врагов, которые нынче на них напали, являлись, безусловно, крысы. Но даже с ними Кротту и его подданным было не справиться. С губ его сорвалось такое забористое ругательство, которое вогнало бы в краску любого пьяного матроса. Он торопливо шагал к своим покоям. Кэтлин и Таниэль уже дожидались его там. При виде Карвера, сидевшего за столом вместе с истребителями нечисти, Кротт удивленно приподнял брови. Вот уж кому следовало бы находиться сейчас в городе, где ситуация складывалась еще более тревожная, чем в Кривых Дорожках. Закрыв за собой дверь, Кротт уселся в свое любимое кресло.

- Итак, - мрачно произнес он. - Заварушка получилась что надо.

- Ваша правда, - бесцветным голосом отозвался Таниэль.

- Как дела, детектив Карвер?

- Паршиво. - Растрепанный и удручающе неопрятный вид всегда такого подтянутого детектива был красноречивее всяких слов. - Они сильнее нас. И главное - никакое бегство невозможно. Эти ублюдки явно рассчитывают перебить всех нас. Регулярные части армии уже на подступах к городу, но мне просто интересно, что они могут предпринять такого, чего не пытались бы сделать мы.

- А вы и в самом деле что-то сделали? - с сарказмом спросил Кротт, потирая шрам, рассекавший его щеку и приподнимавший угол рта в зловещем оскале. Король нищих по-прежнему был вне себя от злости и искал, на ком бы отвести душу, хотя ничего не имел против Карвера лично.

- Мы сводим к минимуму панику, - невозмутимо ответил детектив. Из смежной комнаты до них донесся негромкий дробный стук, и он повернул голову к двери, прислушиваясь, пожал плечами и после недолгой паузы продолжил: - Удерживаем под своим полным контролем больницы. Это, к сожалению, все, что нам под силу.

- Для чего мы вам понадобились? - сердито обратилась к королю нищих Кэтлин. Она так устала, что ей было не до церемоний. Последние несколько часов она только и знала, что отбивала атаки низших монстров. К счастью, судьба пока избавила ее от столкновений с высшими, куда более могущественными и опасными.

- Надо составить план обороны, - ответил Кротт. - Все, что мы делали до сих пор, совершенно бессмысленно. Они того и гляди разобьют нас в пух и прах. Вы двое - единственное оружие, которое пригодно в битве с нечистью, и сдается мне, что вашим боеприпасам - всяким там амулетам и волшебным зельям - подходит конец. Просто так нам их не одолеть. Надо что-то придумать.

- У меня есть предложение, - вмешался Кар-вер.

- Ага. Предложение. - Кротт откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы в замок. - Я так и знал, что вы не без причины сюда заявились.

Карвер и на сей раз оставил вызывающий тон Кротта без внимания.

- Нам противостоит армия, - спокойно произнес он, - численностью значительно превосходящая наши силы. Поэтому нам нет резона сражаться с рядовыми. Мы в этом случае будем обречены. Следует нанести удар по генералитету.

- Братство, - кивнула Кэтлин. - Думаете, мы о нем позабыли? - Она взмахнула ладонью над головой, подразумевая внешний мир.

- Вам известно, где сейчас Тэтч? - спросил Карвер.

- Мне известно, - сипло прошептал Дьяволенок Джек, как всегда бесшумно появляясь в комнате. Это он производил звуки, которые еще в начале разговора насторожили инспектора, но чем он мог стучать в соседней комнате, детективу было невдомек. Кротт, по-видимому, привык к тому, что Дьяволенок уходит и приходит, когда ему заблагорассудится. - Да и вы все наверняка уже догадались. В Старом Городе, где ж ей еще быть. На дне облачной воронки.

- Да знаем мы это, знаем, - с досадой воскликнула Кэтлин. - Это же так очевидно. Для того чтобы догадаться, откуда все это исходит, вовсе не обязательно быть провидцем или обладать чутьем на нечисть. Ну а кроме того, надеюсь, ты совершил Дивинацию, чтобы окончательно во всем удостовериться?

- Совершил.

- Славно, - криво усмехнулся Кротт. - А что, кто-нибудь из вас задумался, как нам попасть в середку Старого Города, коли нынче по тамошним местам и мили не пройти, чтоб тебя не сцапала нежить?

- Вот и я о том же, - вздохнула Кэтлин.

- Праведное небо, вас послушать, так вы уже готовы сдаться! - с упреком произнес Карвер, вскакивая со стула. - Я еще не встречал людей, которых так легко было бы запугать. Ведь я шел сюда именно чтобы рассказать, как, не подвергаясь опасности, проникнуть в сердце Старого Города. Кто-нибудь из вас соблаговолит наконец меня выслушать? Или вы предпочитаете объявить битву заранее проигранной и капитулировать?

Все пристыженно промолчали. Даже Кротту стало неловко за то, что он вел себя с детективом, как капризный и избалованный ребенок.

- Ну и что же вы предлагаете? - нарушил молчание Таниэль, взглянув на Карвера потемневшими от горя и усталости глазами.

Черты лица Фокса-младшего за последние дни еще больше заострились и утратили юношескую нежность. С тех пор как Элайзабел исчезла, он только и думал, как ее отыскать, и все остальное его мало заботило. Но вот на город двинулись монстры, и ему поневоле пришлось оборонять Дорожки плечом к плечу с Кэтлин. Он не мог отказать своей горячо почитаемой наставнице в помощи и поддержке. Она как никогда прежде в нем нуждалась. Но только если Элайзабел... Если с Элайзабел... Нет, он не отваживался додумать эти мысли до конца, но все больше и больше мрачнел.

- К западу отсюда расположена станция метро "Каледониан-роуд", - начал Карвер. - Подземные ходы Дорожек тянутся едва ли не дальше нее. Если мы туда попадем, то сможем пройти по туннелям подземки до Финсбери-Парка.

- Вы хотите сказать, что мы полетим в Старый Город на воздушном корабле? - недоверчиво спросил Кротт. - И считаете, что мы сможем пройти по туннелю подземки?

- Я не утверждаю, что это безопасный путь, - пожал плечами Карвер. - Но проделать его нам под силу. В метро чудовища не смогут атаковать нас со всех направлений одновременно, как они это проделывают на поверхности земли. Я послал телеграмму и приказал пилоту быть наготове. Он уже нас ждет. Армейские части пока еще удерживают летное поле в Финсбери-Парке. Нам бы только добраться туда, и тогда мы полетим к Старому Городу на дирижабле. Нечисть, насколько мне известно, по большей части летать не умеет.

- Просто ушам своим не верю, - сказал Кротт. - Вы ведь разумный человек, Карвер. Но ваше предложение - это же чистое самоубийство.

- Не драматизируйте, Кротт, - нахмурилась Кэтлин. - Это самая разумная речь, какую мне довелось услышать за последние дни. Я с вами, Карвер.

- Я тоже, сказал Таниэль.

- Мы все туда отправимся, - просипел Дьяволенок. - А покуда идите за мной в ту комнату.

Озадаченно переглянувшись, взрослые поднялись и последовали за ним в помещение, из которого он только что вышел. На голом каменном полу комнаты, куда привел их мальчик, мелом был нарисован ровный круг, рядом с которым лежал пустой кожаный мешочек. Внутри круга были рассыпаны гадальные камни - плоские, эллиптической формы пластинки белого цвета с высеченными на поверхности и закрашенными черной краской рисунками.

- Умеете с ними обращаться?

Вопрос Дьяволенка был адресован всем, но ответила на него одна лишь Кэтлин:

- Чуть-чуть.

"Но вполне достаточно, чтобы понять, насколько ты сам силен в этом искусстве", - добавила она про себя. Гадальные камни своего рода плод союза древних рунических практик и гаданий на таро - являли собой сложную систему символов и в многочисленных своих комбинациях создавали развернутые и очень непростые для толкования картины и сюжеты. Но в отличие от рун и таро они требовали точности и давали мало простора для интерпретаций. Шарлатану или начинающему предсказателю нечего было и пытаться вопросить их о будущем, он ровным счетом ничего не понял бы в запутанных сочетаниях значений камней, и дело для него кончилось бы конфузом. Лишь ценой долгих лет практики можно было относительно сносно научиться гадать по камням. По мнению Кэтлин, Дьяволенок был еще слишком молод, чтобы овладеть этим мастерством.

Джек между тем опустился на колени у края круга. Волосы его упали на слепые глаза. Как ни странно, он всегда передвигался по верхним и подземным ярусам Кривых Дорожек без малейших затруднений, да и во всем остальном вел себя так, словно прекрасно видел и без помощи глаз.

- Глядите, - прошелестел он. - Вот эта руна, когда она занимает такое положение, совпадает с той. Король и его шут. Это мы с тобой, король Кротт. Вот здесь у нас нарисованы Охотники, а расположение камня по отношению к остальным указывает на цифру два. Так что это вы, Таниэль и Кэтлин. И вдобавок еще три камешка: Йомен, Дурак и Жертва. Ну, понимаете, да? Детектив Карвер, Арман и Элайзабел. - Он отбросил прядь волос, упавшую на его узкое грязное лицо, и ткнул пальцем куда-то в середину круга. - А здесь вот что: Путешествие, Земля, а вон те поодаль означают Верх и Низ. То есть мы будем передвигаться по небу и под землей. - Он поднялся с колен и обратил к ним свое слепое лицо. - Я бросал руны, прежде чем идти к вам, в ту комнату. Так что это сама судьба нас зовет. Мы все отправимся в путь. Иначе и быть не может.

- А другие камешки о чем толкуют? - с тревогой спросил Кротт, указывая на несколько камней, значения которых мальчик не раскрыл.

- Ни о чем. Их расположение просто помогает толковать смысл остальных камней, - последовал ответ.

Таниэль вопросительно взглянул на Кэтлин. Та в ответ пожала плечами. Дьяволенок безусловно знал, о чем говорит. Кем бы ни был этот мальчик с зашитыми глазами, он обладал огромным даром ясновидения и талантом прорицателя. И знаниями, какими мог похвастаться мало кто из взрослых.

- Значит, мы и Армана с собой возьмем, - подытожил Кротт. - А как насчет Таниэля с Элайзабел?

- Ты разве не понял? Все давно уже решено за всех нас. Мы только пешки, которые высшие силы передвигают по своему разумению, чтоб остановить Братство.

- Так ты хочешь сказать, что Элайзабел вернется? - с надеждой спросил Таниэль.

В дверь постучали.

- К вам молодая девица, король! - доложил стражник.

- Уже вернулась, - невозмутимо кивнул Дьяволенок.

Таниэль в мгновение ока очутился у двери. Кротт царственным жестом велел стражнику впустить девушку. Исхудавшая и измученная, Элайзабел переступила порог, и первым, кого она увидела, был Таниэль. Несколько секунд эти двое не отрываясь смотрели друг на друга, а затем обнялись и долго стояли, не размыкая объятий.

Элайзабел Крэй и наследие ведьмы

Бесплотный вурдалак

Марионетки и кукловоды

Времени было в обрез, и оттого ожидание казалось особенно мучительным. Большинству участников похода хотелось как можно скорее отправиться в путь, но Кэтлин, Карвер и Дьяволенок считали, что спуститься в подземелье следует не раньше наступления ночи. Доводы Кэтлин носили сугубо практический характер: ей и Таниэлю необходимо было изготовить новые амулеты, ведь за время утренних сражений их запасы истощились. Джек со своей всегдашней категоричностью заявил, что гадальные камни указали на ночное время как наиболее благоприятное для начала операции. Карвер буркнул, что, мол, это и впрямь разумней всего, не потрудившись, однако, объяснить, почему он так решил.

Кроме того, всем участникам экспедиции необходимо было отдохнуть и поспать. И охотники, и нищие привыкли бодрствовать по ночам, однако события последних дней вымотали всех. И начинать поход, который обещал быть весьма и весьма нелегким, следовало со свежими силами.

Им отвели постели в личных покоях Кротта - там было безопасно и достаточно просторно, чтобы все смогли разместиться с комфортом. Однако сам король нищих отказался от отдыха, заявив остальным, что просто глаз не может сомкнуть, когда его владения подвергаются осаде. Он отправился в подземелье бить крыс плечом к плечу со своими подданными и к ночи вернулся в свои покои совершенно измученным. Кэтлин, взглянув в его усталое лицо, предложила ему остаться, но Кротт, как, впрочем, и Дьяволенок, даже и слушать об этом не хотел.

- Я бывал на полях сражений, мисс Беннет, - заявил король. Из-за шрама улыбка его вышла кривой. - И вы напрасно думаете, что каким-то жалким крысам под силу заставить меня отступить с намеченного пути. Мне доводилось видеть врагов и пострашнее.

Таниэль и Кэтлин большую часть дня провели в святилище Дьяволенка, где вместе со слепым мальчиком совершали обряд за обрядом. Спали они урывками и только когда у них уже недоставало сил бороться с усталостью. Дело, которым они занимались, чрезвычайно их выматывало, но ведь отряду предстояло проникнуть в самое сердце тьмы и дать решающий бой могущественной нечисти, поэтому надо было запастись мощным арсеналом. Они наносили магические знаки на ножи и кинжалы, нанизывали на веревки из кабаньих жил амулет за амулетом, приготовляли необходимые растворы и снадобья. Порох, пули, серный раствор, клинки - арсенал охотников за нечистью состоял не только из традиционного, но и из магического оружия. Все необходимое предоставил им Дьяволенок, прибавив несколько незаменимых вещиц и от себя - оперенные метательные дротики с Ямайки, чтобы обороняться против джамбов, григри из Нового Орлеана для отпугивания ходячих трупов, миниатюрных канадских лесных идолов, способных обездвижить вендиго. Конечно, предусмотреть все было невозможно, кроме того, слишком большой боезапас им было бы попросту не унести. Оставалось отобрать лишь самое действенное из оружия и надеяться, что этого хватит.

Элайзабел провела остававшееся до начала похода время за чтением. Джек дал ей учебник, содержавший самые простые заклинания и описание самых несложных обрядов, в расчете на то, что если в недрах ее существа осталась какая-то частица памяти о навыках и умениях ведьмы Тэтч, то с помощью прочитанного все это надежно закрепится в ее сознании. Элайзабел прилежно штудировала учебник, ловя себя на том, что стоит ей взглянуть на тот или иной магический рисунок или ритуальный узор, как тот накрепко запечатлевается в ее памяти. За день она выучила немного - всего каких-то три десятка обрядов и заклинаний, но ее не покидала уверенность, что в случае необходимости она сможет применить все это на практике, и притом успешно.

"Что же это она со мной сотворила? - озадаченно размышляла она. - Зачем мне все эти колдовские уменья и приемы?"

Покинув тело Элайзабел, ведьма оставила ей в наследство многое из того, что знала и умела при жизни. Одно дело - читать сказки, где герои творят чудеса, а совсем другое - самой обрести сверхъестественные способности, да еще помимо своей воли. Это расстроило и напугало девушку. Она скользила взглядом по страницам книги, где описывалось, как с помощью магии причинить боль, отвлечь противника и даже убить его. И всякий раз оказывалось, что все это ей уже знакомо, колдовские навыки выпрыгивали из памяти, словно чертенята из коробки. Элайзабел боялась и помыслить о том, что еще она смогла бы припомнить, проведи она за подобными учебниками месяц, два, год...

"Вот я и стала ведьмой", - подумала она и едва не расплакалась от этой мысли.

Накануне выступления в поход усталость сломила почти всех, пришлось выкроить несколько часов, чтобы поспать. Только Кротт и Арман так и не сомкнули глаз. Силач, словно вовсе не нуждался в отдыхе, всюду сопровождал своего господина. Что до Карвера, то он, единственный из всех, проспал весь день напролет безмятежным сном младенца.

Тем временем нечисть медленно, но верно вела наступление на Кривые Дорожки, постепенно отвоевывая все большие территории.

Настала ночь.

Над Лондоном неистовствовала гроза. Багровые молнии одна за другой рассекали на части небо, ветер со свирепым завыванием гнал черные дождевые тучи. Там, куда попадали огненные стрелы молний, тянулись километры выжженной земли с почерневшими остовами домов. По стенам обгорелых развалин стекали струи дождя, и казалось, что здания оплакивают сгоревших в них заживо людей.

На границе Кривых Дорожек стояла старинная церковь - строение из выщербленного ветрами камня с готическими стрельчатыми окнами и арками. Пожар, случившийся днем по соседству, покрыл ее стены и окна копотью, но неистовый ливень почти дочиста отмыл цветные витражи. Вот уже почти двенадцать лет как церковь стояла заброшенной - ее большие входные двери оставались заперты на замок с тех самых пор, как прилегающими землями завладели нищие. Церковь находилась на западном рубеже территории, подвластной королю Кротту.

Внутри, как обычно, разгуливал бесплотный вурдалак. Он скользил между высокими колоннами из песчаника, огибая алтарь, шествовал по апсиде и возвращался назад. Купель вот уже много лет не наполнялась святой водой, алтарь был разграблен и заброшен. Вверху на толстых цепях было подвешено массивное деревянное резное распятие, одна из его цепей со временем растянулась и стала длиннее другой, отчего изваяние слегка перекосилось и висело теперь под довольно странным углом. Вырезанные из дерева глаза Христа не мигая смотрели на нечисть, которая как ни в чем не бывало прохаживалась между скамьями.

Создание это считало себя живым, на самом же деле оно, скорее, являлось бестелесным духом, призраком вампира. Человеческий глаз мог разглядеть его, только если на вурдалака падали прямые лучи света, в остальных случаях монстр становился невидимым, неосязаемым, как будто вовсе и не существующим... Но где-то в глубине своего призрачного сознания чудовище считало себя хранителем церкви, ее стражем, обязанным совершать еженощный обход всего здания. В первое время, когда бесплотный вурдалак здесь водворился, ему не раз случалось расправляться с непрошеными гостями. Те же из них, кто чудом избежал смерти, предупредили остальных, что в церкви небезопасно, и вот уже лет шесть как никто из живущих не отваживался переступать ее порог. Так было до нынешней ночи.

Не так-то просто оказалось отворить каменную дверь потайного хода в церковном склепе. По-видимому, когда-то этот путь отступления приготовили для себя священники, которые опасались стать жертвами религиозных преследований, заставивших многих их единоверцев бежать из Британии в Америку. Впоследствии этот ход стал составной частью сложной системы подземных туннелей, по большей части прорытых после Vernichtung и впоследствии продленных и усовершенствованных нищей братией, которая обосновалась в Кривых Дорожках. Но до сих пор тем отдаленным участком подземной системы, составной частью которой являлся церковный потайной ход, никто не пользовался.

Таниэлю понадобились все его силы, чтобы сдвинуть массивную плиту, за которой в луче света от фонаря перед ним предстало прямоугольное пространство склепа. Воздух в усыпальнице был спертым и тяжелым, пропитанным сыростью и пылью. Подняв фонарь повыше, Таниэль увидел ряды каменных возвышений, уставленных замшелыми, потрескавшимися мраморными саркофагами. Нескольких пауков проворно юркнули в щели.

Охотник внимательно оглядел склеп и лишь после этого поднялся по ступеням и сделал знак остальным следовать за собой. Кэтлин вынырнула из туннеля второй, за ней шли Элайзабел, Кротт и остальные. Замыкал шествие гигант Арман. Когда все они поднялись по лестнице, свет множества фонарей полностью рассеял мрак, царивший в склепе.