read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- Может, и вправду уйдет, - пожал плечами ярыга. - Овин у него сгорел. Правда, без хлеба пока стоял, с дровами. Яблони татары зачем-то попортили, ветки порубали...
- Ты, чем за других жалиться, - оборвал его боярин, - лучше телеги запряги, оброк собранный и мед покидай да в усадьбу ко мне перевези. Солнце еще высоко, до вечера успеешь.
- Как скажешь, Илья Федотович, - сразу погрустнел смерд, а боярин, ведя за собой Матяха, направился в дом.
Вход в жилой сруб располагался на высоте метров двух над землей. Дверь выходила на небольшой балкончик, с одной стороны упиравшийся в тонкую, грубо сколоченную створку, из-за которой явственно припахивало "удобствами", а с другой оканчивавшийся лестницей без перил из толстых, неровно отесанных досок.
Внутри на гостей сразу дохнуло влажным теплом. Дородная хозяйка лет тридцати в просторном платье, сверху донизу шитом цветами, с кокошником, с которого свисала жемчужная понизь, поклонилась, протягивая большой ковш с темным, пахнущим свежим хлебом квасом. Пока боярин, макнув усы в пену, отпивался после дальней поездки, Андрей огляделся.
Находились они, как он догадался, на кухне. Большую ее часть занимала стоящая в углу побеленная русская печь с закрытым большой железной крышкой очагом. Отсюда шло две двери, с одной стороны печи и с другой. Потолки высокие, Матях без опаски выпрямился во весь рост. Хотя притолоки, конечно, на уровне груди.
- Спасибо, Лукерья, порадовала, - вернул женщине ковш Умильный. - Боярину Андрею тоже плесни, пусть горло промочит.
Женщина взяла со стола высокую крынку, снова наполнила ковш и протянула его Матяху. Квас оказался холодным до зубовной боли и одновременно шипучим, покалывал язык.
- Вкусно, - признал Андрей, допив.
- Может, каши с салом положить? - предложила хозяйка.
- Не нужно, сейчас Варвара прибежит, - отмахнулся Илья Федотович. - Что у тебя тут так душно?
- Да брюкву поросятам запарила.
- Ну, так отнеси, что ли, поросятам, - пожал плечами боярин. - А то дышать нечем. Пойдем, служивый.
Умильный повернул в левую дверь, за которой обнаружилась небольшая прихожая, застеленная чистым половичком. Помнится, на Руси такие комнаты назывались сенями. На стене висели пара овчинных душегреек, длинная шуба, похожая на лисью, и нарядный синий, с желтыми шнурами, зипун, отороченный, на неопытный сержантский взгляд, обычным зайцем. Света здесь не имелось, только тот, что с кухни пробивался, и Илья Федотович сразу повернул направо, в еще одну комнату. Или, скорее, обширную горницу: два затянутых масляной, а потому полупрозрачной тканью окна, пара лавок, одна из которых стояла у длинной стенки выходящей сюда печи. Сколоченный из темных, плотно подогнанных досок топчан шириной чуть больше метра, с резными спинками, располагался у окна, а застеленный чистой скатертью широкий стол - посреди комнаты.
- Вот, присаживайся, боярин Андрей. Отдохнем чуток, а там Варвара прибежит, снедь на стол соберет.
- А Лукерья что, готовить не умеет?
- Нечего ярыгу к хозяйскому добру подпускать, - мотнул головой помещик. - Потом не сочтешь, что получено, что съедено, а что они сами себе отвалили. Нет, пусть Ждан со своего огорода живет, а нас по уговору сход при наездах кормить должен. Староста Варваре что нужно выдаст, что останется - заберет. Она сготовит, она попотчует, с нее и спрос свой, и спрашивать не я, староста станет.
Илья Федотович уселся на топчан, привалился спиной к стене:
- Так что скажешь, служивый? Деревню ты увидел, земли, почитай, тоже. Пашни поднято немногим больше двух сотен чатей, так что выставлять в ополчение ты должон двоих ратников. Ну, сам выйдешь да холопа с собой прихватишь. Что еще? Лес да река... Но в них ничего особенного нет. Не заболочены, лес больше сосновый, а у Бармашки березняк стоит. Ну, дом этот, что для себя, для отдыха ставил, тебе отдам, ярыгу с семьей - тоже. На первое время пусть за домом присматривает, а далее сам решишь. Чует мое сердце, коли Ждан опять не запьет, к весне от кабалы избавится. Оброка я в этом году половину заберу, потому как второго ратника у тебя нет, мне его снаряжать придется. Ну а как холопа купишь, так тогда оброк тебе и спрос с тебя. Что скажешь, боярин Андрей, согласен?
Матях прошелся по горнице, попытался по старой привычке выглянуть в окно, но разглядеть хоть что-нибудь на улице не смог.
Умом он понимал, что лучшего старта для новой жизни в новом или, точнее, старом времени у него быть не может. Однако в душу закрался холодок нерешительности: так сразу повесить на себя хозяйство в семь дворов и, на глазок, полтораста гектаров, отвечать за мобилизацию, за снаряжение - и при этом ничего не смыслить ни в одном из этих дел...
Хлопнула за стеной входная дверь, вошел огромного роста - всего на полголовы ниже Матяха - мужик с иссиня-черной бородой, одетый в черную шелковую рубаху с красным воротом, атласные штаны и грубые, пахнущие дегтем сапоги, скинул картуз, низко поклонился.
- Ну, сказывай, - тут же забыл про Андрея боярин.
- Татары намедни налетели, Илья Федотович. Счастье, грохот мы услышали, пожары углядели. Успели и головы унесть, и скотину спасти, и добро прибрать.
- Да, это я знаю, - кивнул боярин Умильный, - молодцы.
- Полей нам басурмане не потравили, токмо у россоха потоптали малость. Но дом Гешкин запалили и сараев разных полдесятка. Я вашим именем лес от реки брать дозволил, пять-два сосен повалили.
- То правильно, - кивнул хозяин, - лес погорельцам дозволяю рубить невозбранно, солому этим годом можете не везти. Хворых, увечных нет? Поля уродили?
- Бог миловал, батюшка Илья Федотович, - размашисто перекрестился староста. - Грех жаловаться, недоимок не жду.
- Вот и лепо, Трифон Георгич. - Боярин Умильный повернул голову к Андрею: - Так что скажешь, служивый? Сговорились мы с тобой?
- Да! - стряхнул с себя неуверенность Матях. - Договорились.
- Тогда знакомься, Трифон Георгич, - поднялся на ноги и развернул плечи Илья Федотович. - Новый помещик отныне у вас в Порезе будет. Боярин Андрей Беспамятный. Человек ратный, храбрый. Прошу любить и жаловать.
- Здрав будь, боярин, - снова поклонился мужик. - Сегодня упрежу всех в деревне.
- И скажи, чтобы не дергались, - добавил от себя Андрей. - Я покамест ничего менять не собираюсь. Все по прежнему уложению пойдет.
- Благодарствую, боярин, - еще раз поклонился староста и двинулся к двери.
- Постой, - окликнул его Илья Федотович. - Варвара-то где?
- Она со мной пришла, боярин, - кивнул в сторону кухни Трифон. - Колдует уже. Мы сегодня, новоселья ради, косых маленько побили. Так она почки-то собрала со всех, сейчас тушит.
Действительно - едва староста ушел, в горницу проскользнула розовощекая девица. Не то чтобы толстая, но в теле, одетая не в вышитый, а в набитной цветастый, синий с алыми розами, сарафан, с таким же платком на плечах. Голову закрывал повойник, но по лбу и назад, к атласному накоснику, шел широкой лентой многоцветный бисерник.
- Грибочками пока побалуйтесь, - поставила она на стол большую деревянную миску, пару деревянных расписных стаканов. - Мне токмо меду хмельного нести али хлебного вина отпробуете?
- Отпробуем, - придвинулся к ней боярин. - А как же. И еще чарку принеси, ты тоже отпробуешь...
- От еще, - гордо и независимо дернула плечом Варвара, и Матях сразу почуял, что в отношениях девки и боярина что-то не то. И явно недаром холопы хихикали, снаряжая его принимать Порез, и дом для отдыха боярин здесь построил не зря. Хотя, с другой стороны - а чего бы он тогда деревню эту первому встречному отдавал?
- Помоги... - Боярин прихватил лавку у стены с одной стороны, Андрей взял с другой, поставили к столу. Илья Федотович вынул из ножен на поясе ножичек, наколол грибок, закинул в рот, потом наколол еще. - Молодец, Варварка. Забрал бы в усадьбу стряпухой, да Гликерья ее со свету сживет, как я в очередной поход уйду. Точно сживет, никаким клятвам не поверит...
С последними словами в горницу снова вошла девка, и боярин настолько жадно окинул ее взглядом с головы до пят, что Андрей понял - и он бы тоже не поверил.
Варвара поставила на стол медный кувшин, рядом - влажную крынку, еще одну деревянную чарочку.
- Да садись же ты... - сгреб ее Умильный, опуская рядом с собой. Одной рукой взял кувшин, налил всем хлебного вина, поднял свою стопку: - Ну, чтобы здоровье было, Божьей милостью.
Он выпил, потянулся за грибочками. Андрей тоже опрокинул вино в рот и поперхнулся от неожиданности - это был самый настоящий самогон! Сержант схватился за крынку, торопливо хлебнул и понял, что попал по полной программе: там плескалось пиво.
Илья Федотович, продолжая удерживать девку, налил еще:
- Вот, знакомься, Варя. Помещик ваш новый, боярин Андрей. Ему Порез отдаю и земли окрестные. Будет вам защитой и опорой.
- Бросаешь, Илья Федотович, - укоризненно покачала головой девка и опрокинула стаканчик. А потом решительно вывернулась из рук бывшего крепостника: - Каша подгорит...
- И-и-и-э-эх... - выпил боярин, проводив ее голодным взглядом, тут же налил себе еще и снова выпил. Потом спохватился: - Ты, служивый, не беспокойся. Обмануть не хочу. Земли здесь добрые, смерды работящие. Токмо Гришке не доверяй. Он хоть и хваткий, но... но хва-ат... Старостой его поставить - половину оброка мыши съедят, другая по дороге потеряется. А он себе через год хозяйство новое отстроит, а еще через два - с казной хозяйской сбежит. Ловок, пес, и понять за ним ничего не успеваешь, как что-то твое к своему двору пристроит. Трифон хоть и туговат маленько, а за делом хозяйским, коли поручили, следит. Что скажут - сделает. Чего делать не захочет - так сразу и откажется, вилять не станет. Ну, давай выпьем, служивый.
Матях отказываться не стал. После пары стопок самогона и изрядной пивной запивки уверенности в своих силах у него прибавилось, и он отчаянно пытался вспомнить хоть чего-нибудь из агрономической науки далекого двадцатого века. Трехполье, лесозащитные полосы, культивация, рекультивация, плоскорезы, капельное орошение, севооборот... Вот только что бы все это значило? Нет, переворота в здешней агротехнике он явно не произведет...
Вошла Варвара, молча и быстро поставила на стол большой пахнущий мясом горшок, тут же вышла наружу. Илья Федотович вздохнул, скинул с угощения крышку. Внутри оказалась хитрая смесь капусты, лука и мяса в густом сметанном соусе. Сержант почувствовал, как во рту появилась обильная слюна, придвинулся ближе, покосился на дверь, ожидая, когда наконец принесут тарелки. Однако боярин вытянул из-за голенища крупную - примерно такую, как подарил Матяху - серебряную ложку, запустил ее в лакомство. Андрей, спохватившись, достал свою и пристроился рядом.
"Вот так и боролись с эпидемиями, - промелькнуло у него в голове. - Посуду с мылом, может, и не мыли, но у каждого была своя".
Горшок не в счет, он подвергался тепловой обработке.
В две ложки они быстро добрались до самого дна, после чего Илья Федотович тщательно облизал свой столовый инструмент, завернул его в чисто-белую тряпицу и вернул за голенище. Еще раз наполнил стаканчики.
- Эх, служивый, успеха тебе. Устраивайся. Сегодня-завтра осмотрись, а завтра к вечеру в усадьбу приезжай. В Москву будем отправляться. Походные получить нужно, с друзьями пива сварить, тебя показать... - Умильный выпил и решительно поднялся: - Поскачу, Ждана нагоню. Хоть время и мирное, а от видишь, что творится. Сопровожу до усадьбы от греха.
Илья Федотович хлопнул по плечу пытающегося подняться сержанта, поправил тафью и вышел из горницы. Андрей остался хозяином. Осмотрел ложку, прикидывая, где и как ее тут можно вымыть, поскольку изукрашенное каменьями серебро так просто в мойку не бросишь. И как он будет выглядеть в глазах подчиненных, выполняя бабью работу. И Матях принял свое первое в качестве боярского сына решение: тщательно облизал свою ложку, а затем завернул в тряпочку и убрал назад в поясную сумку. Наколол ножиком один за другим несколько грибов, переправил в рот. Налил еще пару глотков, выпил. Отошел к окну, попытался выглянуть, но, опять уткнувшись глазами в ровную глянцевую поверхность, повернул к топчану, сел, привалившись спиной к стене. Тут приоткрылась дверь, в горницу зашли Варвара и Лукерья. Матях, естественно, тут же вскочил - не мог же он сидеть, когда перед ним женщины стоят!
- Что прикажешь, боярин Андрей? - спросила хозяйка.
- Что прикажу? - вздохнул сержант. - Баня у вас тут есть? Тут так получается, что я уже неделю не мылся.
- Как можно, - хмыкнула Варвара, и щеки девушки порозовели еще сильнее. - Конечно есть!
- Тогда баню мне истопите, вечером помоюсь, - распорядился Матях. - Ужин, надеюсь, и так сделаете. А я пока по окрестностям пройдусь, осмотрюсь все же немного.

Глава 11
БАРИН В БАНЕ

Умильный не обманул - лес вдоль реки стоял крепкий, сосновый, пахнущий сухим мхом и покрякивающий на ветру стройными вековыми стволами. От границы поля до воды было около километра, так что особо опасаться за бор не стоило: деревня в семь дворов не способна разорить такие заросли ни на дрова, ни на хозяйственные постройки, даже если очень постарается. Лумпун оказался вполне приличной речушкой: метров пять шириной, с прозрачной водой и песчаным дном, над которым шастала рыбья мелочь. Андрею сразу захотелось на рыбалку - но он даже не представлял, имелись ли в шестнадцатом веке такие простые вещи, как леска или рыболовный крючок. Хотя - крючок всегда у кузнеца заказать можно, а вместо лески тонкую бечеву использовать. Грузило добыть можно точно - раз пищали есть, должен быть и свинец.
Старательно отворачиваясь от моховиков и маслят - что он тут с ними делать станет? - Матях прошел пару километров вдоль берега, потом повернул назад к деревне, остановился на краю желтого поля ржи.
- Мое поместье! - торжественно произнес он и прислушался к происходящему в душе.
Ничего. Как чувствовал себя двадцатилетним сержантом-срочником, так и чувствует. Хотелось домой. Обнять маму, подпоить и потискать Верку из квартиры напротив, погонять "Формулу-1" на компьютере, завалиться в ночной клуб. Дать в лоб какому-нибудь лоху, вообразившему себя крутым Рэмбо. В душе постоянно сохранялось такое чувство, что до приказа осталось всего полгода. Вот-вот служба закончится - и тук-тук, замелькают елочки за окнами скорого поезда.
Андрей тряхнул головой, двинулся вдоль поля до ближайшей межи и повернул к Порезу. Он и так часов пять погулял. Конец лета на дворе. Скоро стемнеет.
Правда, время сержант рассчитал все-таки плохо, и когда дошел до дома, то действительно начало смеркаться.
- Батюшка! - разглядела его с крыльца Лукерья. - Мы уже затревожились. Варька баню стопила, как велено, свечи жжет. Как тебя по отчеству величать, боярин?
В первый миг Андрей удивился, что женщина чуть не в полтора раза старше его собирается обращаться по имени-отчеству, собрался было отмахнутся - но вовремя спохватился. Все-таки не просто сосед он здесь, а боярин. Хозяин. И Лукерья, кстати, его рабыня, как это ни странно звучит. Боярин Умильный подарил.
Как раз по имени боярина он отчество и выбрал:
- Андрей Ильич! - В случае чего всегда можно сказать, что не вспомнил отца своего и в честь спасителя назвался.
- Так ступал бы париться, Андрей Ильич. Справы на тебе никакой, а вода остывает.
- Где?
- Так за домом, батюшка. Промеж яблонь. Не дай Бог, пожар, так на дом бы не перекинулось...
Оказалось, что баню с дороги не видать из-за дома, заслонявшего ее вместе со всем садом своей громадиной. Подсвеченная изнутри дверь выделялась четким прямоугольником, и сержант в очередной раз удивился, какими ослепительными кажутся в темноте свечи. В предбаннике он скинул поясной набор, разделся, прихватил свечу и прошлепал босыми ногами в парилку. Тут было не то чтобы жарко, но продолговатая печь со вмазанным посередине котлом давала достаточно тепла, чтобы всласть расслабиться и пропотеть. Но стоило ему вытянуться на полке, как громко хлопнула входная дверь. Матях приподнялся на локтях, кляня себя за то, что не взял оружия, и окидывая взглядом помещение. Два деревянных ковша, три бадьи, кадушка, корыто. Бадьей кое-как можно отмахаться, коли противник один и без копья или меча...
Но внутрь быстро просочились две обнаженные фигуры, причем обе были Андрею уже достаточно знакомы.
- Э-э... вы чего? - хрипло поинтересовался он, прикрывая руками срам. Между тем "срам", не видевший женского тела уже неведомо сколько месяцев, прятаться ни в какую не желал, напрягался изо всех сил, норовя выглянуть хоть краешком плоти.
- Это мы, - бодро сообщила Варя, словно это хоть что-то объясняло, и плеснула на печь возле трубы. Послышалось грозное шипение, помещение заволокло клубами кисло пахнущего пивом пара, и теперь в бане стало действительно жарко.
- Сейчас пропарим... - Лукерья зашелестела веником, придвинулась ближе, решительно уложила не знающего, как поступить, сержанта на полку, прошлась горячили листьями по самой коже. - Варя, ты посмотри, межа-то как вкопана. Мы тут осторожненько...
Андрей почувствовал, как ветки веника щекочут мошонку, касаются его мужского достоинства, уже готового взорваться от долгого воздержания и столь нечеловеческих издевательств.
- Андрей Ильич. - Варя приблизилась вплотную, скользнула по плечу розовыми сосками крупных, но хорошо удерживающих форму девичьих грудей, потянула его с полки. - Ты и меня веничком парни...
Она развернулась к Матяху спиной, наклонилась, едва не отпихнув еще прохладной розовой попкой, и сержант более выдержать не смог. Отдавшись извечным инстинктам, одним сильным ударом он ломанулся к зовущей плоти, и если бы промахнулся - то, наверное, все равно пронзил бы крестьянку насквозь. Варя взвыла, заскребла ногтями сырую стену - но молить о пощаде было поздно. Андрей не смог бы сейчас остановиться даже под страхом смерти, он бился вперед раз за разом, чувствуя, как все внизу живота словно каменеет, твердеет, становится бесчувственным - пока вдруг не взорвалось жарким блаженством, отнимающим все силы до последней капли.
Матях отступил, осел на полок, не имея больше возможности ни смущаться, ни наслаждаться, ни радоваться - и им тут же завладела Лукерья:
- Счас пару добавим... От хорошо... И веничком, веничком...
Истома сменялась теплом, тепло - удовольствием. А его тем временем пару раз слегка простегали березовыми ветками, окатили, перевернули, снова высекли и окатили. На этот раз он смог перевернуться сам.
- Межи совсем не видно... - тихо спела пышнотелая женщина и что-то быстро прошептала девушке на ухо. Та хихикнула, придвинулась ближе, горячей водой полила Андрею на голову, навалилась на грудь, заодно прижав к доскам правую руку:
- Ай, боярин, бороды еще совсем нет. Но мы волосы помоем, волосы почистим, волосы причешем...
Под ее прибаутками Матях почувствовал, как к его мужскому достоинству опять кто-то проявляет живой и вполне осязаемый интерес. И последнее быстро откликается взаимностью. Но грубо отталкивать занимающуюся волосами девушку он не мог. Тем более что никаких неприятных чувств пока не испытывал. Скорее наоборот. Андрей вообще быстро перестал понимать - его ласкают или насилуют?
Впрочем, один из главных органов тела, как нередко бывает, имел на этот счет собственное мнение, и вскоре волна наслаждения опять прокатилась снизу вверх, сметая глупые мысли. Варя плеснула на печь еще пива, они с хозяйкой начали поочередно охаживать вениками друг друга, обливаться. А когда спустя некоторое время снова вспомнили про помещика, Матях почти полностью пришел в себя.
- Ты смотри, как растет... - кивнула девушке Лукерья, с нахальной непосредственностью поглаживая мужское достоинство молодого человека.
- А чего ему вянуть... - Не дожидаясь, пока с ним сотворят чего-нибудь еще, Андрей спрыгнул с полки, обнял Варвару, посадил ее на свое место, не спеша огладил одну грудь, вторую, скользнул ладонью вниз, промеж ног. Стряпуха жалобно пискнула, но противиться не посмела. Сержант развел ей колени, так же неспешно вошел и начал короткими сильными ударами пробиваться к неизвестной, но желанной цели, одновременно гладя волосы, касаясь кончиками пальцев сосков, плеч, губ. Теперь настала очередь девушки стонать от бессилия и наслаждения, и ощущение бесконечной власти над ней позволило опять взорваться безмерной сладостью и утонуть в блаженной неге.
Немного придя в себя в третий раз, Матях торопливо ополоснулся и вышел из парилки прочь. Он понял, что такого "мытья" долго не выдержит. Здоровья не хватит. С трудом различая в темноте дорогу, он дошел до крыльца, поднялся, нырнул в сени, на ощупь повернул налево, нашел топчан и вытянулся на нем.
Свеча в дверях появилась, когда он почти задремал.
- Щучьи головы принести, Андрей Ильич? - узнал он Варин голос.
- Неси, - поднялся Матях, тряхнул головой, отгоняя сон. - И топчан мне постелить вели.
- Сделаю, Андрей Ильич, - послушно кивнула девушка, и в голове сержанта внезапно появилась веселая, задорная мысль: "А хорошо быть помещиком... "

* * *

Проснулся Матях еще до рассвета, измученный плотными, словно каменными, комьями слежавшегося сена, упирающимися в ребра. Вечером, укладываясь спать распаренным и размякшим, да еще после четырех рюмок, принятых под рыбье заливное, он никаких неудобств не заметил. Однако к утру кинутый поверх топчана старый тюфяк стал казаться чем-то вроде кровати Рахметова.
Андрей поднялся, пошарил по столу, надеясь найти крынку с квасом, вытребованную вчера у Лукерьи, но хозяйка успела навести порядок.
- Ночью, что ли, приходила? - удивился сержант. Сразу вспомнилась вчерашняя баня, и он передернул плечами: - Хорошо хоть, с "межой" своей больше не приставала.
Правда, настроение от воспоминания ничуть не ухудшилось. Скорее - наоборот.
Хорошо быть помещиком...
Найдя штаны и рубаху, он оделся, застегнул тяжелый пояс, вышел на крыльцо. Поежился от освежающей прохлады. Окружающий мир, все еще погруженный в мягкий серый полумрак, напоминал огромное сонное море. Светлый туман, из которого, подобно островам, выглядывали далекие рощи, отдельные возвышенности, крыши домов и пышные березовые кроны, медлительно смещался куда-то на восток, перекатываясь пологими комковатыми волнами.
"Покурить бы сейчас..." - неожиданно подумалось Матяху, и он, уже вслух, посетовал:
- А ведь Колумб уже лет пятьдесят, как Америку открыл. Лет сто всего потерпеть, и вся Европа никотином травиться начнет. А через двести - картошку станет сажать где ни попади. Триста лет тому вперед паровой двигатель будет изобретен. Потом - двигатель внутреннего сгорания. Может, мне бензиновый двигатель изобрести?
В принципе, схема обычного двигателя проста и известна любому школьнику: поршни крутятся в цилиндрах, искра поджигает. Электросхема элементарна: прерыватель, катушка зажигания, свеча. Вот только если медную проволоку еще можно, наверное, как-то сделать и катушку намотать, то как изготовить свечу? Фарфоровый изолятор, внутри которого электрод впаян... Это в домашней печи не слепишь. Дизель проще - там электрической схемы нет. Но зато стоит насос высокого давления, с очень высокой точностью обработки сопрягаемых деталей. Да еще топливо. Где его взять? Нужно привозить, подвергать крекингу, разделять. Короче, в лавке не купишь, автозаправок на каждом углу нет. Через двести лет будет проще - сперва появится сеть по продаже керосина, целые озера отходов - того самого бензина и солярки. А уже потом, на все готовое, придут машины. Так что если подумать о топливе, то проще паровоз сделать, он на дровах ездить может. Правда, на этакой штуковине по здешним проселкам и тропам не покатаешься. К паровозу понадобятся рельсы. Причем много. Тысячи тонн хорошей стали. На кузнях столько не выкуешь. Значит, прежде чем изобретать паровоз, нужно построить мощный прокатный стан. Можно, конечно, поставить паровой двигатель на корабль и возить товары по той же Волге куда-нибудь в Персию и обратно. Правда, отсюда к Каспийскому морю несложно и без всяких машин вниз по течению скатиться, а обратно... А обратно подняться не получится, потому как в низовьях Волги с лесами, а значит, и дровами - напряженка.

* * *

Андрей в сердцах сплюнул в траву и пошел обратно в избу, сунулся на кухню, надеясь раздобыть-таки квасу и промочить пересохшее горло.
- Ой! - испуганно вскрикнула стоящая у печи в одной рубашке - правда, почти до пят - простоволосая Лукерья и торопливо запахнулась в платок. - Чего не спите, батюшка Андрей Ильич?
- Поспишь тут, на комках этаких, - поморщился Матях. - Не видела, что стелила?
- Прости, батюшка, но нет другого. Сам посмотри, на чем почиваем, - кивнула женщина в сторону второй двери, уходящей из кухни. - Ждан вернется, свежего сена набьет, душистого.
- А помягче ничего нет? Ну, перина там или вроде подушки. Подушка-то мягкая, не сваливается.
- Помилуй, Андрей Ильич. - Поняв, что помещик застрял рядом с ней надолго, Лукерья накинула платок на голову, завязала, поправила разрез на рубашке, чтобы не раскрывался на груди, и наклонилась вперед, чем-то чиркая в дровах. - Нет у нас перьевика. Дому-то, почитай, двух лет не набралось. А кур всего полета будет. Сколько с одной возьмешь? На четыре подушки нащипала, а больше нет. Пока еще на перьевик али одеяло накопится...
Она замолкла на полуфразе и принялась что-то старательно раздувать. Поднесла к занявшемуся крохотному огоньку тонкую полоску березовой коры, дала ей разгореться, кинула в топку.
- Квасу дай, - попросил сержант.
- Здесь он, батюшка Андрей Ильич. - Лукерья на полминуты вышла во двор, тут же вернулась с крынкой. - Варвара ввечеру пироги с репой оставила, кушайте.
- Угу, - кивнул Матях, жадно прильнув к крынке. Потом взялся за пирог, пахнущий медом, но вкус имеющий не просто сладкий, а с некой горчинкой - странный, но приятный. - А скажи, Лукерья, что ты вчера за разговоры такие вела, все "межа" да "межа"?
- Дык, батюшка, - широко улыбнулась хозяйка, отправляя ухватом в топку один за другим четыре крупных чугуна. - Мы в нее по зиме часто играем, в межу-то. Соберемся с бабами, парня какого холостого заманим, на лавку привяжем, лицо платком закроем, да хер-то наружу и выпустим. Это межа, стало быть, лежит. Ну, и трогаем по очереди, кто как исхитрится. У кого "межевой столб", стало быть, поднимется, тот и выиграл. "Межу вкопал"*.
* В эту игру, и многие похожие, в русских деревнях повсеместно играли вплоть до начала XX в. Хотя кто знает. Может, и сейчас где-то играют.

Андрей представил себя на месте этого парня и почувствовал, как у него самого стала активно "устанавливаться межа".
- Ладно, - решил он не уточнять подробнее правила игры. - Пойду прогуляюсь.
На улице выглянувшее из-за горизонта солнце активно разгоняло остатки тумана, по дворам старательно голосили петухи. Из труб поднимались сизые и черные дымы. Похоже, не одна только Лукерья топила печь с утра пораньше. Сержант миновал сырую ложбинку, над которой стоял колодец с высоким "журавлем", стал подниматься на взгорок, приглядываясь к домам.
Жилища местных смердов более всего напоминали маленькие усадьбы, выстроенные по одному проекту. Собственно дом, примерно пять на шесть метров, крытый соломой и с парой окон, затянутых промасленной тканью или тонкой, тщательно выскобленной кожей. Шагах в десяти от него, под прямым углом к жилью, возвышался амбар - в ширину тоже метров пять, но в длину - не меньше пятнадцати. Дом и амбар соединялись воротами и калиткой - места только на них и хватало. Параллельно дому, шагах в десяти от амбара, находился сарай - то ли коровник, то ли свинарник. Между ним и домом стоял еще сарай, а потому внутреннее пространство двора надежно закрывалось от посторонних глаз. Дальше, огораживая сад и грядки, от двора к двору тянулся плетень. В огороде у каждого хозяина стояло еще по две-три постройки. Видимо, огнеопасные - бани, овины.
Скрипнула калитка одного из домов, показался Трифон, поклонился, скинув шапку:
- Не меня ищете, боярин?
- Может, и тебя, - пожал плечами сержант, подошел ближе, привалился плечом к столбу плетня - тот податливо откачнулся. - Скажи, староста, как бы мне перьевик получить? Ночевать, боюсь, придется здесь часто. Хочется все-таки на мягком спать, а не ломать ребра на комьях.
- Такого у нас в уговоре не было, - мотнул головой смерд. - Наша деревня ни тюфяков, ни подушек, ни перин поставлять не должна.
- Я же не говорю, что должна, - пожал плечами Матях. - Я говорю, что ночевать не на чем.
- Купить в Богородицком можно али в Хлынове, - кивнул староста. - Капустой торговать поедем, справиться можно, сколько просят за них сейчас. На оброчные деньги сразу купить можно, коли велите. А как со стряпухой быть? Мы подряжались девку на приезды редкие давать, а не постоянно кормить. Коли жить здесь станешь, боярин, толковать про это надобно. Не по уговору получается.
- Понял, - вздохнул Матях. - Потом потолкуем, ступай. Нет, постой. А Гриша ваш, баламут, где обитает?
- Дальше, - махнул рукой Трифон в сторону новостройки. - У россоха на Комарове.
Дом Тетерина заметно отличался от всех прочих. В первую очередь - жердяные стены сарая оказались тщательно проконопачены и замазаны глиной. Плетень понимался на высоту человеческого роста, и заглянуть через него на огород было трудновато. Ворота не просто сколочены из тонких жердей, а сбиты из плотно подогнанных досок и расписаны оранжево-синими сказочными птицами с орлиным телом и женским лицом. Похожие птицы, но только резные, украшали и столбы калитки. Андрей постучал, толкнул незапертую створку.
- Господи святы, батюшка боярин пожаловал. - При виде помещика смерд все-таки поднялся, скинул шапку и поклонился. Потом сел и снова взялся за корытце, что держал на коленях, наматывая на него тонкую суровую нить. Двое мальчишек лет по пяти торопливо шмыгнули в амбар и теперь опасливо выглядывали сверху, из щели под стрехой.
- Что делаешь?
- Поилку для кур, - поднял глаза на гостя Григорий. - Они ведь, дуры, вечно в воду с лапами лезут. Утром нальешь, к полудню два раза менять приходится. А я нитку-то натяну, им и не влезть. Только голову опустить можно. Утром налил, и до вечера можно не смотреть.
- Хитро... - Матях пересек двор, выглянул в огород. Неподалеку от дома, в копанке метров пяти диаметром, плавали гуси, довольно окатываясь водой. - Не загаживают?
- А за пару дней я ее вычерпываю всю, огород теплой водой полить, - усмехнулся Тетерин. - Новую потом из колодца сливаю. И репе хорошо, и птице, и я с прибытком.
- Молодец. - Андрей вернулся к хозяину. - Куры, гуси. Так у тебя, наверное, пера птичьего просто завал? А я на жестких досках сплю. Может, выручишь?
- Чего стараться-то? - пожал плечами мужик. - Оброк я, почитай, весь старосте свез. Юрьева дня дождусь, да и поеду новой доли искать. Сад мне попортили, овин спалили. Да и нет у меня пера, потрачено все.
- Овин спалили, дом и сараи остались. С собой не увезешь. И копанку не захватишь, и колодец. Сад порченый за пару лет опять разрастется, а с нового урожая еще лет десять ждать, - присел рядом с Гришей на скамейку Матях. - Тебе это надо? Опять же, люди хорошие куда дороже земли свежей будут. Кого ты там найдешь, Тетерин? На одном месте и камень мхом обрастает, а ты с себя сам весь мох ободрать норовишь.
- Хитрые речи ведешь, боярин, - отложил готовую поилку крепостной и взялся за другую. - К чему бы?
- Бока отлежал, - пожал плечами сержант. - Перьевик вместо тюфяка хочу и одеяло теплое. И не потом как-нибудь, а на днях.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 [ 12 ] 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.