Кавказе. И я не единственный ахеец, бывавший там.
Олег. - Да я такой борт пробью кулаком!
перенеслись во времени. Значит, Константинополь еще не построен. Но он
будет, говорю вам, будет! Я там был. Я знаю...
Нашаривали бронзовые ножи, складывали пальцы в оберегающий знак.
пророчествовать...
меня.
которой мороз бежал по коже, он выдавил из себя извинительную улыбку:
любого собьет с толку.
Пока не доберемся до дворца в Афинах. Так?
пропустили мимо ушей слова насчет путешествия во времени - чего не
наговоришь, когда речь идет о таких отдаленных землях, как Россия и
Византийская империя. Помогло и то, что всю дорогу дул попутный ветер.
Рейд подумывал, не отнести ли такую удачу на счет новгородца или гунна,
который тоже понемногу разговорился - добрая беседа все по душе. Да и сами
моряки были рады свежим слушателям: рассказывали, как торговали в
областях, охраняемых флотом Миноса, о набегах за рабами в другие земли, об
охоте на оленей, медведей, кабанов, зубров и даже львов, которые все еще
встречались в Египте, рассказывали о стычках с дикими горцами и жителями
других ахейских полисов, вспоминали драки, выпивки, обменивались
воспоминаниями о портовых гетерах и храмах в Азии, где девушки, прежде чем
выйти замуж, обязаны были отдаться первому встречному мужчине, говорили о
богах, привидениях и чудовищах...
Ему поведали, что ахейцы - народ хозяйственный: даже цари пахали землю и
умели столярничать. У беднейших граждан были свои права, ревниво
охраняемые. В сословии воинственных знатных мужей (то есть тех, кто мог
купить себе полное вооружение и стать непобедимым для простого воина) царь
был лишь первым среди равных. Женщины не пользовались таким равноправием,
как их сестры на Крите, но в семье их было принято уважать.
из немногих, плававших в открытых водах, что для кефту было обычным делом.
Зато ахейцы были превосходными скотоводами и колесничими; все они отлично
разбирались в лошадях, и по многу часов толковали на эту тему с Ульдином.
быть гостеприимным в пределах, допускаемых его богатством, содержать свое
тело в чистоте, знать предания и законы, ценить искусство сказителей,
танцоров и художников и глядеть беде и смерти прямо в глаза.
могла вызвать вспышку убийственного гнева, и полное отсутствие сострадания
к людям низшего сословия (если ты не свободнорожденный ахеец или
могущественный чужеземец, ты - никто), и сварливость, дробившая этот народ
на крошечные царства, которые, в свою очередь, дробились в гражданских
войнах.
стоя рядом с Рейдом на носу и следя за полетом выпущенного голубя. -
Назову главную причину. Мы не можем объединиться. И Лабиринт этого не
допускает. Большие города на материке - Микены, Тиринф - все они
подкуплены. Критские товары. Критские манеры, Критские обряды. Критское
то, критское се. Аж тошнит. Хотел бы я, чтобы Минос полностью подчинил их!
Но нет, он слишком умен для этого. Верные ему цари заседают с нашими в
совете, устраивают заговоры, подкупают и натравливают ахейцев друг на
друга. А если кто и попытается стать свободным, как мой царь Эгей, будь
уверен: шпион из Микен или Тиринфа пронюхает и донесет в Кносс.
корабли своих данников и - тьфу! - и союзников, которые не прислали ему
войска на подмогу. Ничего не поделаешь - приходиться слать. Вот почему на
будущий год еще семь юношей и семь девушек поплывут из Афин к Минотавру.
краю земли. Видишь? Это самая высокая гора на Крите. Клянусь пузом
Афродиты!
береговые утесы, над ними круто вверх уходили зеленые склоны. Кораблей в
море было, что чаек в небе. Эрисса стояла у борта. В последние дни она не
тревожилась, разговоры вели лишь самые необходимые и все время погружена
была в раздумья.
прочитав мысли Рейда, Эрисса тихо сказала:
Пелопоннеса. Всего, что помнил в этих местах Рейд, не было, - ни холмов с
насаженными деревьями, ни множества судов и суденышек на воде. Были только
зеленые леса, море, небо и тишина, которую нарушал только плеск весел.
Даже напев рулевого стал тише. Воздух был свеж, высоко в небе отливали
золотом крылья пары журавлей.
останемся здесь на ночь и принесем жертву богам за благополучное плавание.
И на славу выспимся: тут можно и на другой бок повернуться, и ноги
вытянуть.
выгоревшие круги от костров, обрывки веревок и прочий хлам, могильный
каменный столб напротив изображения неведомого божка, наиболее выдающимся
достоинством которого был фаллос. В рощу уходила тропинка. Диор сказал,
что там ручей. Моряки бросили камень-якорь и вброд перешли на берег,
волоча за собой причальный канат.
ходуном ходит!
бороться, испуская воинственные вопли. Диор дал им побеситься с полчаса, а
потом велел разбивать лагерь и собирать хворост для костра.
опустилась на колени и, сжимая амулет, сделала молитвенный поклон. Диор
поглядел на нее с неудовольствием.
я не углядел вовремя.
сделать. Говорят, что тот, кто здесь похоронен, обладал могучей силой. А
сейчас поздно: его не стоит тревожить дважды за один вечер. А я-то часть
жертвы посвятил ему! - Диор дернул себя за бороду и нахмурился. -
Интересно, чем она заменила жертву. Эрисса не простая критянка, друг
Дункан, даже не простая танцовщица с быками. На твоем месте я бы держался
от нее подальше.
снизошел внутренний покой. Рейд не заговорил с ней: он внезапно
почувствовал, насколько чужд ему ее мир.
поджарить овцу, нарочно привезенную для этой стоянки из Египта.
Жертвоприношение было кратким, но впечатляющим: отблески огня и тени
плясали на высоких мужах, выстроившихся в ряд; оружие, вскинутое к небу,
приветствуя Гермеса, покровителя путешественников, напевное заклинание
Диора. Диор самолично зарезал овцу, обернул ее кости жиром и бросил в
огонь. Громкие возгласы, как дым, поднялись к звездам. Мечи со звоном
ударялись о щиты и шлемы.
крови в огонь. Эриссу Рейд в темноте не разглядел.
передавая друг другу мехи с вином. Потом один из воинов встал, тронул
струны лиры и запел:
Шломо Вульф
Николаев Андрей
Свержин Владимир
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Прозоров Александр