перешел к последнему.
этой стороны не было горизонта, его скрывала стена тумана, уходившая
высоко к зениту.
свои чувства от Тлама и от возможно присутствовавшего Кванта. Его
астрономические знания, немалый уже опыт ориентировки в джунглях с Тламом
и даже смутные воспоминания об "Артуре Гордоне Пиме" Эдгара По сложились
вместе, как части головоломки.
полуостров Палмера... так назывались эти земли и моря в его время.
ребер и сел, в довершение ко всему осознав, что его тело ослабело от
голода и всего происшедшего, стало липким и вонючим от тысяч лесных соков
и смол, болит от напряжения и томимо жаждой. Над ним нависало
грифоподобное существо, полудремлющее, но несомненно, достаточно
настороженное. Впереди лежала земля обетованная, но для Мартелса завеса
поднимающегося тумана, отмечавшая начало ледяного панциря, могла бы с тем
же успехом быть слоем ледяных кристаллов, обозначавших границу атмосферы
Марса. Даже если бы похожие на чаек Птицы, летевшие к нему из тумана,
кричали "Текели-ли", он не мог быть более уверен... или более беспомощен.
проснулся.
сообразил, что уже несколько минут подсознательно следит за ее
приближением. Через мгновение она уже неслась на него, как пушечное ядро.
Он отпрянул от проема, упав спиной на шкуры.
высокий насест. Снова взметнулись крылья, обдав его ветром, и место стража
заняла ало-золотая Птица, размером почти с Мартелса. Ее не украшали
никакие знаки или эмблемы, но этого и не требовалось; ее оперение, осанка,
сам внешний вид - сочетание, наводившее на мысль об орле и сове, но не
походившее явно ни на одну из этих птиц - все говорило Мартелсу, что перед
ним сам Король.
глаза ее время от времени затягивались пленкой. Наконец изогнутый клюв
раскрылся, и низкий резкий голос произнес:
ответить на этот на вид обычный вопрос. Он почувствовал, что в данной
ситуации лучше дать говорить Тламу, если конечно, Квант не помешает. Но
Квант не выказывал намерения вмешиваться сейчас.
Ястребиного Гнезда, но меня изгнали как одержимого демоном.
твоей внутренней сущности. В тебе одном трое, как три подножия у нашего
мира. Туземец нас не интересует, он всего лишь сын человеческий. Кто
остальные?
чувствуем, что хотя слова твои правда, это не вся правда. Мы неясно
ощущаем в тебе то единственное во всем мире человеческое существо, которое
больше всего угрожает нашему предстоящему триумфу. По одной этой причине
нам следует тебя убить, и мы это сделаем - но что это за третья душа,
которую мы при этом выпустим на свободу?
невозможностью понять сказанное им. В это мгновение замешательства ответ
Кванта беспрепятственно прорвался вперед со всей силой его древнего
могучего разума, неудержимый, как локомотив, вот-вот срежущий растущий
между шпалами лютик. Что-то чудовищно ужасное в формирующейся, но неясной
мысли, очевидно, достигло Тлама раньше, чем Мартелса. Вдвоем они вцепились
в нее, стараясь сдержать, как запоздалые угрызения совести.
появление второго лютика перед надвигающимся локомотивом. Голос Кванта
спокойно произнес:
на твой поганый мир и его мелких вшей.
в состоянии сделать это; но разум Кванта был полон такой зловещей ярости,
когда он отступил на задний план, будто побежденный, что Мартелс почти не
сомневался, что Автарх собирался сказать нечто еще более грубое.
снова правда, но не вся правда. Будь это действительно так, нам ни в коем
случае не следовало бы выпускать этот вечный дух в наше будущее; но почему
он разгуливает во плоти, стесненный низшими сознаниями? Почему такая
тройная разобщенность? Кто из вас ответит?
в надежде доказать, что он не представляет опасности; но ум Короля Птиц не
казался достаточно аналитическим, чтобы понять такой ответ, даже если -
что сомнительно - он и обладал историческими знаниями. Квант, в свою
очередь, видимо, еще злился, а что касается Тлама, то хотя его теперь
следовало рассматривать как потенциального союзника, он меньше всех
понимал, что происходит. Таким образом, все трое молчали.
похожий на грифа страж.
астрономическая зима - и с ней пришло подозрение, что Птицы не собираются
их кормить или поить. Смена охранника не принесла Мартелсу ничего нового,
не считая большой лепешки беловатого помета, оставленной первым стражем,
очевидно, в знак презрения, поскольку весь остальной пол барабана был
чист.
Например, он убедился в своем предположении, что "Квант" это звание, а не
имя, но это подтверждение ему ничего не давало, разве что магии имен еще
придавалось значение в этом тысячелетии. С другой стороны, впечатление
Мартелса, что упомянутые Королем Птиц "Когти" подразумевали физическую
пытку, мгновенно и резко подтвердилось длительной ментальной дрожью Кванта
- что, в свою очередь, подтверждало давешнюю догадку Мартелса о том, что
боль может служить полезным оружием против Автарха. Хорошо, занесем это в
актив.
чем Мартелс привык ее видеть. Конечно, с тех пор, как он видел ее в
последний раз, приливные силы более двадцати трех тысяч лет увеличивали ее
угловую скорость. Он и раньше не сомневался, в каком столетии находится,
но от этого подтверждения пробежал холодок безысходности. Ему вдруг пришло
в голову, что Полярная звезда должна сейчас находиться у самой холки
Большой Медведицы. Но тут, далеко на юге, какой от этого прок?
представляет, насколько они опасны. Они сохранили свои чудесные свойства,
такие как способность летать и ориентироваться, и свой быстрый
высокотемпературный обмен веществ, все это теперь помогало развитию
возникшего разума. То что их древнее инстинктивное мастерство плетения
гнезд сильно развилось, подтверждала сама Башня, на верхушке которой
Мартелс беспокойно ворочался, как фасолина на барабане. Птицы уже почти
сравнялись с человеком, возможно, благодаря открытию того, что Квант
назвал "взаимностью", постепенно продвигаясь к тому, чем раньше владели
лишь в зачатке - и не подвергаясь каким-либо серьезным изменениям. Под
давлением эволюции они просто все больше и больше развивали всегда
присущие им качества: гордость, ревностное чувство своей территории и
неумолимую жестокость - к которым добавилась, просто проявившись открыто,
змеиная мудрость их самых отдаленных предков.
бы их превзойти даже сейчас. Кстати, _к_а_к_у_ю_ игру ведет Квант?
Действительно ли он пытался спровоцировать Короля на немедленное убийство
Тлама/Мартелса, и присвоение, таким образом, Кванту сомнительного звания
бестелесного предка? И опять же, находится ли он в черепе Тлама, или
по-прежнему в своей мозговой оболочке? Этот вопрос становился все более и
более важным.
их троих. Мартелсу по-прежнему не хотелось в нее верить, но суровый опыт
не считался с его желаниями. Удивительно, насколько отличался этот
непосредственный опыт от сомнительной, чисто статистической картины
телепатии, созданной во времена Мартелса. Опыты с картами - чисто
искусственные, как теперь понимал Мартелс, и потому дававшие разного рода
чепуху - похоже, показывали, что телепатия не подчиняется обратной
квадратичной зависимости, и даже второму закону термодинамики; но на самом
деле она была тесно связана с обоими законами, и требовала, чтобы обе
участвующие стороны физически видели друг друга. Более того, она не
передавала мысли, или даже образы, а лишь эмоции; даже три сознания,
заключенные в одном черепе не могли читать внутренние монологи или готовые
к произнесению фразы друг друга, только эмоциональные реакции на мысли и
планируемые действия, как отдельные люди в толпе - или на театральном
спектакле. Это было просто некое силовое поле, обобщенным образом
реагирующее на другое силовое поле, или противостоящее ему; или детектор,
Афанасьев Роман
Зыков Виталий
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Ковальчук Вера
Майер Стефани