Чтение 12–й страницы книги ~Огненный нож~

и опускались сабли, из ран потоками струилась кровь, слышались хрип,
проклятия и стоны, но каким-то чудом все удары врагов попадали мимо цели -
варвар двигался так стремительно, так быстро менял стойки, что враги никак
не могли за ним уследить. Их многочисленность только мешала делу: сбитые с
толку его увертливостью, ошеломленные неожиданным нападением и кровавой
резней, они лишь попусту размахивали оружием, зачастую раня и убивая друг
друга.

В яростной схватке длинный ильбарский кинжал оказался несравненно
удобнее ятаганов и сабель, и Конан успешно пользовался его преимуществами:
ударами сверху разрубал черепа, отсекал конечности, с размаху вспарывал
животы.

Это была работа мясника - тяжелая и кропотливая, но Конан не сделал
ни одного лишнего движения. Он уверенно перемещался среди напряженных тел
и стальных клинков, оставляя за собой кровавый след.

Схватка длилась не больше минуты. Наконец уцелевшие, устрашенные
огромными потерями, отступили в замешательстве. Тогда, окинув быстрым
взглядом комнату, Конан нашел магистра, по-прежнему лежавшего на кушетке
между бесстрастными кушитами. Но едва мускулы ног напряглись для прыжка,
как громкий шум заставил Конана оглянуться.

В дверях, выходящих в коридор, появились стражники-гирканцы с
тяжелыми луками, и люди в комнате, не мешкая, подались по сторонам. На
раздумье - секунда, пока руки воинов с напряженными, узловатыми мышцами
вкладывают стрелы и, прицеливаясь натягивают тетивы луков. Главное -
просчитать, успеет ли он убить магистра, прежде чем убьют его самого. Нет,
ничего не выйдет: еще в прыжке его тело пронзят с полдюжины сажал,
пущенных из тугих луков гирканских кочевников. Они поражают и за пятьсот
шагов и легко пробьют его кольчугу. Да от одних ударов стрел его тело, не
долетев до цели, рухнет на пол.

И вот в тот миг, когда начальник лучников открыл рот, чтобы крикнуть
"Бей!", Конан плашмя бросился на пол. Стрелки спустили тетивы. С тонким
свистом, сталкиваясь на лету, с полдюжины стрел пролетели в нескольких
дюймах над его головой.

Пока лучники доставали из колчанов новые стрелы, киммериец, не
выпуская кинжала, с такой силой оттолкнулся кулаками от пола, что тело его
подбросило в воздух. Миг - и он снова на ногах. Но прежде чем гирканцы
вновь изготовились к стрельбе, Конан был уже среди них. Звериным натиском
и неустанной работой клинка он проложил тропу из окровавленных, корчащихся
тел. Разметав какой-то сброд за дверью, Конан помчался по коридору. Он
несся наугад, захлопывая за собой двери комнат в слабой надежде сбить
погоню со следа, а суматоха во дворце все набирала силу. Вот Конан свернул
в узкий ход и вдруг очутился в тупике с зарешеченным окном.

Из ниши с дротиком в руке выскочил горец-гимелиец. Конан обрушился на
него подобно горному обвалу. Устрашенный видом невесть откуда взявшегося
перепачканного кровью чужака, гимелиец дико закричал и вслепую ткнул своим
оружием, промахнулся, потянул было на себя, но еще раз ударить не успел:
варвар, потеряв разум от обилия крови, яростно взмахнул кинжалом. Брызнула
алая струя, и голова горца, соскочив с плеч, глухо брякнула о камень.

Конан метнулся к окну. Размахнувшись, он ударил тяжелой рукоятью по
прутьям - бесполезно! Тогда, вцепившись в решетку обеими руками, он уперся
подошвами в стены по обе стороны окна и что было сил потянул решетку на
себя. Мышцы вздулись, глаза залил пот, последний бешеный рывок - и решетка
вместе с каменной крошкой вылетела из окна! Киммериец с трудом протиснулся
в образовавшуюся брешь и оказался на балконе в ажурной отметке из тонких
медных прутьев. Внизу благоухал сад, а за его спиной слышался громовой
топот ног по коридору. Рядом с ухом пропела стрела. Выставив перед собой
руку с кинжалом, наклонив голову, Конан прыгнул вперед и, прорвавшись
сквозь легкое ограждение, полетел боком вниз, однако приземлился на ноги
мягко, по-кошачьему.

Сад был пуст, если не считать с полдюжины наложниц, которые, завидев
варвара, с визгом разбежались в разные стороны. Не теряя времени,
киммериец помчался к стене напротив петляя меж деревьев, чтобы спастись от
града стрел. Бросив взгляд через плечо, Конан увидел на балконе десяток
разъяренных воинов с перекошенными злобой лицами. Резкий крик подсказал
ему: впереди опасность!

По стене, размахивая саблей, бежал человек.

Этот парень - смуглый толстый вендиец - точно рассчитал место, к
которому должен был выбежать варвар, но сам туда немного опоздал. Высотой
стена была в рост человека, не больше. На бегу ухватившись за край, Конан
оттолкнулся от земли и легко взлетел на гребень. Через секунду,
увернувшись от удара сабли, он погрузил ужасный клинок в выпирающий живот
вендийца.

Тот, заревев как бык, в последнем усилии обхватил своего убийцу и, не
разжимая рук, стал заваливаться через парапет. Конан едва успел заметить
уходящую вниз отвесную гладкую стену. Небольшой выступ задержал падение,
но ненадолго - оба рухнули с высоты пятнадцати футов прямо на камни!
Однако Конан изловчился и в падении поменялся с вендийцем местами, так что
жирное тело смягчило удар. И все-таки киммерийца тряхнуло так, что душа
едва не отлетела от тела.

6. ПРИЗРАК УЩЕЛИЙ

Конан, пошатываясь, поднялся на ноги. Руки его были пусты. Подняв
голову, он увидел над краем парапета ряд голов в тюрбанах и шлемах. Но вот
появились луки и стрелы.

Конан затравленно огляделся - укрыться негде. Вновь броситься плашмя?
Нет, бесполезно: с высокой стены он послужит для лучников отличной
мишенью.

Зазвенела спущенная тетива, и, ударившись о камень стрела разлетелась
в щепки. Конан кинулся на землю - за тело убитого вендийца. Просунув под
него руку, он перевалил окровавленное, все еще теплое тело на себя. Едва
он это сделал, как целый град стрел обрушился на труп. Конан почувствовал
себя точно под наковальней, по которой вдруг дружно замолотила компания
кузнецов. К счастью, этот вендиец оказался настолько толстым, что все
острия застревали в мертвой плоти, не причиняя вреда варвару.

- Кром! - выругался Конан. - стрела задела ему икру.

Наконец джезмиты убедились, что только разукрашивают труп перьями, и
дробный стук прекратился. Конан нащупал пухлые волосатые запястья. Затем,
повернувшись на бок, вскочил и забросил мертвеца себе за спину. Руки
варвара задрожали от напряжения - вендиец весил не меньше самого Конана.

Прикрываясь трупом как щитом, Конан стал удаляться от стены. Увидев,
что жертва ускользает от мести, джезмиты разом завопили и послали вдогонку
целую тучу стрел, но те также не достигли цели.

Еще несколько шагов - и киммериец укрылся за торчащим каменным зубом.
Конан сбросил мертвеца, - грудь и лицо трупа украшали не меньше дюжины
стрел.

- Будь у меня лук, я бы научил этих псов кой-чему, - процедил варвар
сквозь зубы, выглядывая из-за камня.

Над стеной повсюду торчали головы, но луки бездействовали. Среди
тюрбанов и шлемов Конан узнал высокую меховую шапку Ольгерда Владислава.
Ольгерд закричал со стены:

- Ты думаешь - удрал? Давай беги! Ты еще пожалеешь, что не остался в
Джанайдаре в компании моих головорезов! Прощай, покойничек!

Ольгерд отрывисто кивнул, и его люди вместе со своим начальником
скрылись с глаз. Конан остался один, не считая трупа у его ног.

Нахмурившись, варвар неторопливо огляделся: помнится, южный край
плато, у города, обрывался во множество узких расселин, и, похоже, он
находится как раз в этой впадине. Прямое, шириной в десять шагов ущелье
походило на огромную ножевую рану. Оно выходило из лабиринта и другим
концом упиралось в отвесную гладкую скалу, служившую основанием для дворца
и дворцового сада. Высотой футов в двадцать, скала в этом месте была
слишком гладкой для творения природы.

Боковые стены здесь также были отвесными и носили следы инструментов.
В тупике на высоте пятнадцати футов их опоясывал железный карниз,
утыканный короткими, остриями вниз, лезвиями. Карниз выручил Конана,
задержав падение, но любой, кто захотел бы выбраться из ущелья, напоролся
бы на эти стальные жала. Ложе ущелья представляло собой пологий склон, так
что за пределами железного пояса стены высились уже на двадцать и более
футов. Это была западня: частью - творение природы, частью - созданная
руками человека.

Конан посмотрел вдоль ущелья. На другом конце оно расширялось,
разделяясь на расселины поуже с монолитными каменными грядами вместо стен,
а над всем этим темнели очертания огромной горы. Ход в лабиринт был
свободен, но вряд ли преследователи, обезопасив себя в одном конце ущелья,
оставили лазейку в другом.

Однако в любом случае он не намерен сидеть сложа руки, покорно ожидая
уготованной участи. Они, как видно, решили, что с ним уже все кончено, но
разве не было других, кто думал точно так же, - и где они сейчас?

Конан вытащил из тела вендийца ильбарский кинжал, вытер с лезвия
кровь и зашагал вниз по ущелью.

Через сотни ярдов он достиг места, куда выходили узкие расселины,
выбрал первую попавшуюся - и сразу потерялся в кошмарной путанице
лабиринта. Ходы беспорядочно петляли среди дикого нагромождения камня.
Почти все они, то сливаясь, то вновь разделяясь, протянулись с севера на
юг, и каждый заканчивался тупиком; а если, пытаясь выбраться, Конан
перелезал через стену, то попадал точно в такой же ход. Раз, спускаясь с
гряды, Конан вдруг услышал, как под его пяткой что-то сухо треснуло.
Поглядев под ноги, он увидел высохший человеческий скелет. Раздробленный
на куски череп лежал неподалеку. С этой минуты страшные останки стали