Чтение 12–й страницы книги ~Пересечение Эйнштейна~

погонные команды. Я упорно заучивал все эти слова, никогда раньше мне не
доводилось их слышать. А потом мы оба рассмеялись: когда доехали до
берега, дракон случайно столкнул меня в воду.

- Эй, ты думаешь, что я смогу управлять им?

Незнакомец протянул руку и вытащил меня из воды, другой рукой он
придерживал моего дракона, а остальными почесывал покрытую шерстью голову.
Его волосы были такого же цвета, как и у Маленького Джона.

- Не отказывайся. Я начинал не лучше. Пойдем.

Я поднялся и, пошатываясь, пошел, а потом и побежал по берегу. Думаю,
что это выглядело достаточно грациозно.

- Возьми удила для дракона.

- Спасибо. Откуда это стадо и кто ты?

Он стоял на берегу, погрузив ноги глубоко в песок. Уже совсем
рассвело, и в лучах солнца на его груди и плечах драгоценными огнями
сверкали капли воды (я окатил его, падая в озеро) Он улыбнулся и вытер
лицо.

- Меня зовут Паук. Я не расслышал твоего имени.

- Ло Чудик, - я похлопал дракона по чешуйчатому горбу.

- Не называй Ло никого из пастухов, - сказал Паук. - Не надо.

- У меня и в мыслях такого нет, если человек не из нашей деревни.

Он вскочил на дракона, устроившись за моей спиной.

Отсвечивающие янтарем волосы, четыре руки и небольшой горб. У Паука
было семифутовое туловище, передвигающееся на шести ногах. И все тело было
переплетено мускулами. Он был обжигающе красным, красно-коричневым и весь
переливался. А смех Паука был похож на шелест сухих листьев.

Озеро мы объехали в полном молчании. И... человек, музыку!

Сотни три громко стонущих драконов (Паук объяснил, что так они
выражают свое удовольствие), толкались неподалеку от озера. Не зря
молодежь считает, что пасти драконов - очень романтичное занятие: они были
разноцветными. Я понял, почему Паук запретил мне называть пастухов Ла, Ло
или Ле. _Д_о _с_и_х _п_о_р_ не понимаю, как двоим из них удавалось
удерживаться на драконьих спинах. Но я сразу почувствовал к ним
расположение.

Один юноша обладал живым умом: вы можете долго рассказывать, какие у
него зеленые глаза, и как они сверкают, когда он смотрит на вас, и как
хорошо он владеет кнутом и управляется с драконами.... Только он был
мутант. Огорчило меня это и заставило подумать о Челке? Ваша работа....

Тут был и другой парень, по сравнению с которым Беленький выглядел
почти нормальным. Все тело его было усыпано язвами и нарывами, и от них
шел нездоровый плохой запах. И он сразу же захотел рассказать мне свою
историю. Его звали Вонючка. (Его словесное недержание вызывало интерес,
когда он выходил.)

Но мне хотелось поговорить с Зеленоглазым. Расспросить, где он был и
что видел. И ко всему прочему, он знал несколько хороших песен.

Драконы по ночам терялись и их надо было отлавливать и возвращать в
стадо. Меня послали объехать стадо и найти отбившихся животных.

За завтраком я узнал от Вонючки, что я буду заменять пастуха,
которого вчерашним вечером постигла беда - ужасный и грустный конец.

- Необычные люди здесь выживают, - задумчиво сказал Паук. - Необычные
- нет. Она выглядела более "нормальной", чем ты. Но сейчас ее здесь нет.
Она только идет...

Зеленоглазый подмигнул мне, откинув со лба черную прядь, перехватил
мой взгляд и отошел, сворачивая кнут.

- Когда, наконец, испекутся яйца? - спросил Ножик и протянул к очагу
серые руки.

Паук пнул его и пастух торопливо отскочил.

- Подожди, пока не поедим мы.

Но через пять минут Ножик подполз обратно и потер рукой камень очага.

- Теплый, - извиняющимся тоном пробормотал он, когда Паук его снова
пнул. - Я люблю это тепло.

- Бери еду.

- Где вы их берете? - я указал на стадо. - И куда гоните?

- Драконы рождаются на Горячем Болоте, в двухстах километрах отсюда.
Мы гоним их через Великий город к Браннингу-у-моря. Там животных режут,
яйца отнимают от родителей, оплодотворяют, а потом мы отвозим эти яйца
назад в Болото.

- Браннинг-у-моря? Что там с ними делают дальше?

- Пускают на мясо, большей частью. Других используют для работы. Это
почти фантастическое место для того, кто родился в лесу. Я мотаюсь
взад-вперед все время и мне приходится иметь два дома - в Браннинге и
возле Болота. Дом, жена, трое детишек - в городе, а другая семья - на
Болоте.

Мы ели драконьи яйца, драконье же сало с кусочками хлеба, обильно
посыпанное солью и перцем. Наевшись, я поднес мачете к губам и заиграл.

Это _м_у_з_ы_к_а_!

Это была мелодия со множеством ритмов. Я выбрал один и продолжал
играть. Проиграв еще пять нот, я заметил, что Паук удивленно таращит на
меня глаза.

- Где ты это слышал?

- Думаю, что мелодия пришла откуда-то свыше.

- Не прикидывайся дурачком.

- Музыка рождается в моей голове.

- Сыграй ее снова.

Я заиграл. Паук засвистел и наши мелодии слились.

Когда песня закончилась, он сказал:

- Ты знаешь, что ты иной?

- Мне об этом говорили. Скажи, как называется эта песня? Это совсем
не похоже на ту музыку, которую я играл раньше.

- Это соната Кодали для виолончели.

Дрок закачался от утреннего ветра." Что это?" - спросил я. Позади нас
застонали драконы.

- Ты услышал ее из моей головы? - спросил Паук. - Ты не мог слышать
ее раньше, разве только я, сам того не замечая, напевал ее про себя. И я
не мог напевать крещендо с тройными паузами.

- Значит я получил ее от тебя?

- Эта музыка звучит у меня в голове несколько недель. Я слышал ее
прошлым летом на побережье, за ночь до того, как отправился в путешествие
к Болоту с оплодотворенными яйцами. Тогда я откопал часть музыкальной
секции в развалинах античной библиотеки в Хайфе.

- Так значит, этой музыке я научился у тебя? - внезапно все стало
ясно... все разговоры с Ла Страшной, встреча с Родной, когда я заиграл
"Билли, Билли". - Музыка. Так вот откуда я получаю музыку, вот чем я
отличаюсь от остальных, вот почему я иной - я воткнул мачете в землю и
присел рядом.

Паук пожал плечами.

- Я не знал, что получаю ее от других людей, - я нахмурился и
пробежал пальцами по отверстиям рукоятки.

- Я тоже иной, - сказал Паук.

- Как?

- Вот так, - он закрыл глаза и на всех его плечах вздулись бугры
мускулов.

Мачете вылетело из моей руки, протащилось по земле и завертелось в
воздухе. Потом оно вонзилось в бревно и задрожало.

Я захлопнул в прямом смысле отвисшую челюсть.

Все это было настолько захватывающим...

- То же самое я могу проделывать и с животными.

- С какими?

- С драконами. Я могу успокаивать их, сгонять вместе, отгонять от них
опасных зверей.

- Челка, - сказал я. - В этом вы похожи на Челку?

- Кто это?

Я посмотрел на мачете. Мелодия, которой я оплакивал ее, была моя
собственная.

- Никто. Не спрашивайте меня о ней.

(Мелодия была моя собственная). Потом я спросил:

- Вы что-нибудь слышали о Киде Смерть?

Паук отложил еду, сложил руки на груди и склонил голову. Длинные
ноздри раздувались. Я отвернулся, чтобы не спугнуть его. Но остальные
смотрели на меня так, что я снова перевел взгляд на Паука.

- Зачем тебе Кид Смерть?

- Я хочу найти его и... - я подбросил мачете и завертел его, как
Паук, но только руками. - ...я хочу найти его. Расскажи мне о нем.

Они засмеялись. Сначала Паук, потом Вонючка и Ножик, а потом и
Зеленоглазый.

- Ты отправился в трудное время, - в конце концов сказал Паук, - но,
- он поднял вверх палец, - идешь в правильном направлении.

- Расскажи мне о нем, - еще раз попросил я.

- Минуты на это не хватит, а нам сейчас нужно работать.

Он встал, порылся в холщовом мешке и бросил мне кнут. Я поймал его за
середину рукоятки.

- Отложите мачете, он будет петь потом, - над моей головой свистнул
кнут.

Он подошел к своему верховому дракону и из мешка, висящего на
чешуйчатом горбе, достал узду и стремена. Потом я понял, почему Паук не
заставил меня садиться на неоседланного дракона. Это было трудно, а
полуседло и ножные ремни делали верховую езду на драконе почти приятной.

- Направляй его за нами, - крикнул Паук, и я стал подражать движениям
пастухов, двигавшихся рядом со мной.