Глава 4
Первостепенного значения они не имеют.
держится наша вера?
немигающими темными глазами на Дардалиона.
Магник выглядит совсем юным рядом с Вишной: бледное, с мягкими чертами лицо
и копна белокурых волос придают ему вид подростка. Вишна, высокий и суровый,
с черной бородой, расчесанной надвое и нафабренной, мог бы сойти за его отца
- между тем им обоим около двадцати четырех.
Дардалион. - Пантеистическая доктрина, например, утверждает, что Бог - во
всем, в каждом камне и каждом дереве. Мы верим в то, что Вселенная была
создана Истоком в один ослепительный миг. Из ничего возникло Нечто. Чем же
может быть это Нечто, как не телом Истока? Так говорят пантеисты. Твоя,
Магник, теория о том, что Исток отделен от мира, которым правит Дух Хаоса,
также имеет много сторонников. Она предполагает, что Исток после жестокой
войны с собственными мятежными ангелами сбросил их на землю, дабы они
правили здесь, как Он правит на небесах. С этой точки зрения наш мир
представляется адом; и должен признать, тому существует немало
доказательств. Однако же во время этих дискуссий мы пытаемся вообразить
невообразимое, и в этом заложена великая опасность. Исток Всего Сущего
превышает наше понимание. Он не знает, что такое время, и потому его пути не
имеют смысла для нас. Мы же все напрягаем свои умы, силясь что-то понять. Мы
тщимся вместить в себя его величие и втиснуть его самого в наши узкие рамки.
Это ведет нас к разладу и раздору, расколу и дисгармонии, а они суть орудия
Хаоса. - Дардалион обошел вокруг дубового стола и стал рядом с монахами,
положив руки им на плечи. - Главное - знать, что Он существует, и полагаться
на Его суд. Быть может, вы оба правы, а быть может, оба заблуждаетесь. Мы
имеем дело с Причиной Всех Причин, единственной великой истиной в мире,
исполненном лжи. Как можем мы судить? С какой позиции? Как может муравей
постичь слона? Все, что видит муравей, - это часть его ноги. Слон ли это?
Разве что для муравья. Будьте же терпеливы. В День Славы все откроется, и мы
вместе постигнем Исток.
нас, чем пойдет, воевать. Он не может победить свою трусость.
Когда-то и я шел тем же путем и лелеял те же мечты. Я верил, что зло
возможно победить любовью, - и это в самом деле наилучший путь. Да, порой
зло приходится встречать сталью, и все же не называйте его трусом за то, что
он придерживается столь высоких идеалов. Это умаляет вас в той же степени, в
какой оскорбляет его.
и проведешь прямо ко мне. Ты, Магник, принеси из погреба бутылку вина, а
также подай хлеб и сыр. Оба монаха встали.
человеку, не касайтесь его и не пытайтесь прочесть его мысли.
Дельнохские горы, и настоятель видел с высоты тонкую серую черту - первую
стену Дельнохской крепости. Взор его от величественных вершин запада
обратился на восток, к морю. Облака заслоняли вид, но Дардалион ясно
представлял себе крепость Дрос-Пурдол, вновь переживал жестокую осаду и
слышал крики умирающих. Он вздохнул. Под стенами Пурдола потерпело крах
могущество Вагрии, и мировая история переменилась за эти кровавые месяцы. И
множество хороших людей погибло от железных копий, пронзивших их тела...
Черного Братства. Один только Дардалион остался в живых. Он содрогнулся,
вспомнив боль от вошедшего в спину копья и одиночество, испытанное им, когда
души друзей отлетели прочь, к вечному блаженству Истока. Тридцать, сражаясь
только в астральной сфере, отказались браться за оружие в мире телесном. Как
же они заблуждались!
рту. Он замкнул двери своего дара, отгородившись от волн насилия, излучаемых
пришельцем, и медленно обернулся. Гость был высок и плечист, однако строен,
с темными глазами и суровым лицом. Весь в черном, и даже наплечная кольчуга
выкрашена в темный цвет. Дардалион оглядел его вооружение: три ножа на
перевязи, еще два в наручных ножнах, короткая сабля и арбалетный колчан у
пояса. Настоятель знал, что еще два ножа спрятаны в голенищах сапог, но
самым смертоносным оружием был маленький арбалет черного дерева, который
пришелец держал в руке.
тепла.
поклоном вышел. - Садись, - предложил Дардалион гостю, но тот остался
стоять, оглядывая темными глазами комнату: полки, уставленные старинными
томами, открытые шкафы, набитые рукописями и свитками, запыленные ковры и
ветхие бархатные шторы на высоких сводчатых окнах. - Это мой кабинет, -
пояснил Дардалион.
куском испещренного голубыми прожилками сыра. Поставив поднос на стол, он с
поклоном удалился.
святоша. Впрочем, это твое дело. Я не судить тебя пришел, а разузнать
кое-что.
предложил один гостю.
больше его не касаясь. Со двора донесся звон мечей, и Нездешний выглянул в
окно.
против насилия.
использовать свой дар и сказать мне, как у нее дела?
и правда ничем мне не обязан. Будь по-твоему, священник. Вот она, твоя
религия, - во всей красе.
вложил все свои силы в то, чтобы тебя защитить. Я видел, как гибнут мои
ученики, но продолжал защищать тебя. Да, раз в жизни ты совершил доброе
дело. Честь тебе и хвала! Я тебе не нужен, Нездешний, и никогда не был
нужен. Твоя жизнь - это насмешка над всем, во что я верую. Понимаешь ты это?
Твоя душа - словно факел темного света, и мне стоит усилий находиться с
тобой в одной комнате и держать взаперти мой дар, чтобы твой огонь не
осквернил его.
вспылил Нездешний. - Оскверниться боишься? Думаешь, я не знаю, чем вы тут
занимаетесь? Вы заказали в Касире доспехи и шлемы с руническими цифрами.
Ножи, луки и мечи. Воины-священники - нет ли противоречия в этих двух
словах, Дардалион? Я по крайней мере честен. Я сражаюсь за свою жизнь и
больше не убиваю за деньги. У меня есть дочь, которую я хочу защитить. А ты
чем оправдываешь то, что учишь своих монахов убивать?
его сердцебиение и гнев нарастает в душе.
Когда-то я служил Истоку, но Он презрел меня. Ему мало было того, что Он
убил мою жену. Теперь я вижу, как его... настоятель - так ведь ты зовешься?
- играет в солдатики. Где уж мне понять. Но что такое дружба, я понимаю. Я
готов умереть за тех, кто мне дорог, и будь у меня дар, подобный твоему, я
бы им не отказывал. Боги! Я даже недругу своему не отказал бы. - С этими
словами Нездешний повернулся и вышел вон.
Корнев Павел
Адамов Григорий
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий
Бажанов Олег
Глуховский Дмитрий