яблок Гарет из принципа не проронил ни слова. Дженни размышляла, и Джон,
видя такое дело, тоже старался говорить поменьше. Она не знала, чувствует
ли он опасность в окрестных лесах и не мерещится ли ей самой эта опасность
от усталости. Она вложила все свои способности, всю сосредоточенность в
круг заклятий вокруг лагеря этой ночью - охраняющих заклятий, делающих
лагерь неприметным снаружи. Вряд ли бы они помогли против мьюинков, хорошо
знающих, что поляна находится именно здесь, но на какое-то время
заклинания могли бы сбить с толку лесной народец. К охранным заклятиям она
добавила те, другие, которым научил ее когда-то Каэрдин, - против
шептунов, что бродят в лесах Вира, - заклятия, в действенности которых
Дженни сильно сомневалась. Были случаи, когда они не срабатывали, но
выбора у нее не было.
поколение утрачивает секреты, доставшиеся им от тех давних времен, когда
царство Белмари еще не объединило весь запад в блистательном поклонении
Двенадцати Богам. Каэрдин был могущественнейшим в школе Херна, но, когда
Дженни впервые встретилась с ним, он уже был стар, слаб и слегка не в
себе. Он выучил ее, он преподал ей секреты школы, передаваемые от учителей
к ученикам добрую дюжину поколений. Но с тех пор, как старик умер, было
уже два случая, когда его знания оказывались неверны, а однажды Дженни
услышала от ученика учеников Каэрдинова наставника Спэта Скайвардена
заклинания, которые Каэрдин то ли забыл ей преподать, то ли просто не
знал. Вот и охранные заклятия против шептунов были, видать, кем-то
когда-то искажены. Возможно, оригиналы их еще хранились в древних книгах,
но ни Дженни, ни кому другому не посчастливилось на них набрести.
образами, проскальзывающими сквозь прорехи сновидений. Ей казалось, что
она слышит свистящий щебет болотных дьяволов, перелетающих с дерева на
дерево над топкими берегами ручья, и мягкое бормотание шептунов совсем
рядом с границей заклятий. Дважды Дженни вырывалась в дурном предчувствии
из темной трясины сна, но каждый раз видела лишь Гарета, клюющего носом на
сложенных стопкой седлах.
скрывалось под вуалью, как это принято на юге; кружево напоминало цветы,
рассыпанные в темно-каштановых кудрях. Нежный смех напоминал звон
серебряных колокольчиков, но был в нем неприятный призвук, словно женщина
радовалась какой-то своей победе. Она протягивала маленькие узкие ладони и
шептала имя Гарета...
границу заклятого круга.
Джона. Вызвала к жизни ведьмин огонь, и он тускло осветил лагерь,
отразился в глазах испуганных лошадей. Голос ручья был особенно громок в
тишине.
кожаной куртки, пледов, пояса и башмаков, лежащих на краю одеяла, она
достала маленький магический кристалл и наклонила его под определенным
углом к ведьминому огню, в то время как Джон, не произнося ни слова,
торопливо обувался и натягивал камзол из волчьей шкуры.
точный инструмент, но его следует предварительно зачаровать. Огонь - тот
не требует особых приготовлений, но обращен лишь в прошлое, редко выводя
на объект поисков. В воде можно увидеть и прошлое, и будущее, но вода -
отъявленный лжец. И только величайшие из магов могли пользоваться для
предсказаний ветром.
жизнь Гарета и, успокоившись, вызвала образ, замерцавший на грани подобно
отражению. Она увидела каменную каморку, очень маленькую и, судя по всему,
наполовину утопленную в землю. Единственной мебелью в ней была кровать, а
столом служил выдающийся из стены каменный блок. На нем лежал мокрый плащ
в полувысохшей луже воды, болотные травы вцепились в ткань, как темные
пиявки. Изукрашенный самоцветами длинный меч был прислонен рядом, а на
плаще лежала пара очков. Круглые линзы отразили грязновато-желтый свет
лампы, когда дверь в каморку приоткрылась.
фигуры, толпящиеся в широком помещении за порогом. Старые и молодые,
мужчины и женщины, всего человек сорок - с белыми, грязными бородавчатыми
лицами и круглыми, как у рыб, глазами. Ближе всех, на самом пороге, стояли
старик и старуха - те самые мьюинки, в которых Джон чуть не выстрелил
сегодня днем.
глины; гниющие деревья торчали над поверхностью, как полуразложившиеся
трупы. Низкое и как бы присевшее строение было больше, чем казалось на
первый взгляд: каменные стены на той стороне выдавали еще одно
полуподвальное крыло. Несмотря на холод, воздух над окрестностью смердел
тухлой рыбой, и Дженни стиснула зубы, почувствовав тошноту, омывшую ее от
одного только вида этого места. Она люто ненавидела мьюинков с тех пор,
как впервые увидела их.
Молота Битвы к ветви деревца. Лицо Аверсина в дождливой мгле было
напряженным от ненависти и отвращения. Дважды семейства мьюинков пытались
обосноваться близ Алин Холда, и оба раза, как только об этом становилось
известно, Джон поднимал ополчение и беспощадно выжигал их гнездо. Каждый
раз со стороны ополченцев были убитые, но Джон продолжал преследование по
диким землям и не успокаивался, пока не искоренял мьюинков полностью.
Дженни знала, что ему до сих пор является в кошмарных снах то, что он
нашел в их подвалах.
гомон в глубинах дома - приглушенные, словно утопленные в землю голоса,
тонкие и отрывистые, как лай зверья. Дженни вытащила свою алебарду из
чехла, притороченного к седлу Лунной Лошадки, и шепотом приказала всем
трем лошадям вести себя тихо. Помимо этого она накинула на них охранное
заклятие. Теперь взгляд постороннего миновал бы их или, в крайнем случае,
принял бы в ночи за что угодно, кроме лошадей - за густой орешник или
причудливую тень от деревьев. Это были все те же заклинания, не давшие
Гарету вернуться в лагерь до того, как он был схвачен мьюинками.
Ты берешь Гарета, а я вас прикрываю".
минуты, когда она пыталась сотворить заведомо непосильную для себя магию и
заранее готовилась к худшему.
поцеловал ее и, повернувшись, влепил подкованный железом сапог в маленькую
дверь.
смрад ударил Дженни в лицо, и сквозь него - резкий медный запах
свежепролитой крови. Шум стоял невероятный, после ночной темноты дымный
огонь в огромном очаге показался ослепительным. Масса тел бурлила у двери
напротив, тусклые блики отскакивали от маленьких стальных ножей, стиснутых
влажными ладошками.
но, добравшись до двери, видно, сообразил, что, прорвавшись к очагу, он
неминуемо будет окружен. Его левая рука была обмотана для защиты какими-то
тряпками, а в правой был пояс, пряжкой которого он хлестал мьюинков по
лицам. Его собственное лицо, все в порезах и укусах, было залито кровью;
смешиваясь с потом, она испятнала рубаху Гарета до такой степени, что
казалось, будто у юноши перерезано горло. Безоружные серые глаза были
полны ужаса и отвращения.
- все вооруженные маленькими стальными ножами и заостренными раковинами.
к Гарету и полоснула его под коленки. Его ноги уже кровоточили от дюжины
порезов, в башмаках липко хлюпало. Юноша пнул нападающую в лицо, и она
отлетела в толпу - та самая старуха, которую едва не застрелил Джон.
кинулась вслед, прикрывая ему спину. Кровь брызнула на нее после первого
взмаха меча, а гвалт вокруг стал вдвое громче. Мьюинки были маленьким
народцем, хотя некоторые из их мужчин достигали роста самой Дженни. Не в
силах рубить эти бледные вялые личики, она била древком алебарды во
вздутые маленькие животы, и мьюинки катились, падали, задыхаясь рвотой и
кашляя. Но их было слишком много. Перед боем Дженни подоткнула свои
выцветшие юбки до колен и теперь чувствовала, как в голые щиколотки
вцепляются руки упавших. Один мужчина ухватил тесак, лежащий на каменном
столе среди прочих орудий мясника, и попытался искалечить ее. Удар
алебарды раскроил ему лицо от скулы до нижней челюсти. Мьюинк закричал, и
рот его зиял, как вторая рана. Запах крови был повсюду.
она не слишком отличалась от мьюинков, вдобавок юноша был без очков.
Дженни отбила удар алебардой, пояс намотался на древко, и она вырвала его
из рук Гарета.
обрызгивая теплыми каплями. Схватила юношу за худую кисть и потащила его
вниз по ступенькам, в комнату.
Посняков Андрей
Земляной Андрей
Херберт Фрэнк
Суворов Виктор
Пехов Алексей
Маккэфри Энн