далеко, на поколения вперед, составлены Программы выведения Бене Джессе-
рит.
меня за кулисами именно для нынешнего момента".
что частично возникала от утреннего морозца, а частично - словно сама
жизнь выжидающе затихала там, за окном, во граде Бандалонге, жизнь при-
никшая и плотоядная, которая не шелохнется, пока не воспримет его лично-
го сигнала. Махай, Тилвит Вафф, Господин Господинов любил этот час
больше любого другого времени дня. Сейчас, когда он глядел в открытое
окно, город Принадлежал ему. Бандалонг очнется к жизни только по моему
повелению", говорил он себе. Страх, улавливаемый им там, был его опорой
в любой ситуации, которая могла возникнуть в этом огромном инкубаторе
жизни: здесь зародилась цивилизация Тлейлакса и затем далеко распростра-
нила свою мощь.
Вафф смаковал этот момент. Через все дурные времена Пророка Лито II (не
Бога Императора, но Посланца Господня), через все время Голода и Рассея-
ния, через все болезненные поражения от рук меньших творений, через все
муки, Тлейлакс терпеливо копил силы для этого момента. "Мы достигли на-
шего времени, о, Пророк!"
крупной меткой на странице тлейлакса некого атласа. Другие планеты, дру-
гие великие города, взаимосвязанные, взаимозависимые, преданность кото-
рых сводится к этому центру - к Богу Ваффа и его городу, ожидают сигна-
ла, который - все они знают - должен скоро последовать. Двойные силы
Танцоров и Машейхов, готовясь к космическому броску, сконцентрировали
свою мощь. Тысячелетние ожидания вот-вот завершатся.
дии, с бесконечно малого зародыша идеи правители Бене Тлейлакса понимали
опасности столь огромного плана - всеобъемлющего, хитросплетенного, тон-
кого. Они изведали необходимость проходить по самому краешку катастрофы,
терпеть то и дело разящие потери, подчиненность и униженность. Все это,
и намного больше, делалось для сотворения особого образа Бене Тлейлакса.
За тысячелетия притворства они сотворили миф.
цы! Предсказуемые тлейлаксанцы! Импульсивные тлейлаксанцы!
стоя в этой комнате, кричала на тлейлакса некого Господина:
тлейлаксанцев. Порывистость? Они еще передумают после того, как Бене
Тлейлакс покажет, сколько тысячелетий был способен ждать своего гос-
подства.
ты натягиваешь лук перед тем, как выпустить стрелу. Эта стрела войдет
глубоко!
в своей крепкой башне, он осмелился произнести это слово вслух только
для самого себя: "Машейхи".
велиться жизнь в городе. Сладостная горечь запахов Тлейлакса потянулась
в воздухе к его окну. Вафф глубоко вдохнул и закрыл окно.
дения. Отвернувшись от окна, он облачился в белое одеяние-хилат почета,
перед которым обязан склоняться весь Домель. Длинный хилат полностью
скрыл его короткое тело, вызвав у него отчетливое чувство, будто он об-
лачился в доспех.
вечером. - Все остальное - пограничные области. Мы с единственной целью
все эти тысячелетия лелеяли миф о наших слабости и темных кознях.
ным полем не-пространства, улыбнулись тогда, молчаливо одобряя его сло-
ва. По суду гуфрана, они понимают. Сцена, на которой тлейлаксанцы опре-
деляли свою судьбу, всегда была для них кехлем с его законом гуфрана.
саицев, не мог покинуть свой мир, быть впущен в него заново, не пройдя
обряда самоуничижения через гуфран, прося прощения за контакты с невооб-
разимыми грехами неверных. Даже самого сильного способно запятнать обще-
ние с повиндой. Хасадары, надзирающие за всеми границами Тлейлакса и ох-
раняющие женщин Селамлика, вправе подозревать даже Ваффа. Он - один из
людей Кехля, но все равно должен подтверждать это всякий раз, когда по-
кидает и возвращается в родной мир - и, разумеется, всякий раз, когда
входит в селамлик для пожертвования своей спермы.
знал, что для повинды представлялся чем-то вроде эльфа. Едва ли полтора
метра роста, глаза, волосы и кожа - различные оттенки серого, все должно
работать на общее впечатление от овального лица с крохотным ртом и лини-
ей острых зубок. Лицевые Танцоры могли воспроизводить его жесты и позы,
могли дезинтегрироваться по повелению Машейха. Но ни Машейхов, ни Хаса-
даров нельзя одурачить. Только повинду это способно обмануть.
тоит встретиться с одним из новых Лицевых Танцоров!
лакс", - успокоил он себя. - "Мы правы, называя этот язык "языком бога",
поскольку сам Бог дал нам эту великую силу".
сать испытываемое им богатство переживаний. Время развернулось перед
ним. Он не спрашивал, почему правдивое послание Пророка было услышано
только Бене Тлейлаксом. Это - Господне Деяние, и в этом. Пророк есть
Мышца Господня.
всех ожиданий.
облаченными в белое фигурами, вышел на восточный балкон приветствовать
солнце. Как Махай и Абдль своего народа, он мог теперь олицетворять себя
со всем народом Тлейлакса.
нии".
рыть эту тайну. Но теперь работа этой тайной мысли, разделяемой сейчас
каждым вокруг него, в равной степени была заметна и в Машейхах, и в До-
меле и Лицевых Танцорах. Парадокс родства и ощущения социальной общнос-
ти, пронизывающие весь Кехль от Машейхов до самых низов Домеля, не был
парадоксом для Ваффа.
Вафф, выходящий на солнечный свет со многими спутниками вокруг него,
улыбнулся, узнав Лицевого Танцора. Еще и Домель! Семейная шуточка - но
Лицевые Танцоры не кровные члены семьи. Они - конструкции, инструменты,
точно так же, как гхола на Гамму - это инструмент, созданный языком Бо-
га, на котором говорят только Машейхи.
солнцем. Он испустил крик Абдля и услышал, как этот крик разнесся эхом
голосов до самых крайних точек города.
сердия - еще одна конструкция, еще один инструмент. Чувствуя себя очи-
щенным гуфраном, через который прошел вчера вечером и оживленный утрен-
ним ритуалом, Вафф мог теперь поразмыслить о путешествии в мир повинды,
из которого он только что вернулся, пройдя обряд гуфрана. Другие верую-
щие освободили ему путь, когда он пошел назад во внутренние коридоры и
по спускопроводу в центральный сад, где назначил сбор своим советникам.
лашкаре - боевом походе ради высшей мести, которая на тайном языке его
народа называлась Бодал (всегда с большой буквы и всегда заново подт-
верждаемая в гуфране и кехле). Последний лашкар был чрезвычайно успеш-
ным.
том через призматические рефлекторы, установленные на окружающих крышах.
В самой середине присыпанного гравием круга небольшой фонтан исполнял
фугу для зрения. Низкий белый палисад ограждал коротко стриженую лужай-
ку, пространство вполне достаточное чтобы фонтан освежал воздух, но что-
бы плеск воды не мешал ведущейся тихими голосами беседе. На этом газон-
чике стояли десять узких скамей из древнего пластика, девять из них -
полукругом, лицом к поставленной чуть отдельно десятой.
да раньше не испытывал такого радостного наслаждения при виде этого мес-
та. Сам материал скамей был синий, они не были крашеными. За века упот-
Лукьяненко Сергей
Володихин Дмитрий
Лукин Евгений
Андреев Николай
Каменистый Артем
Афанасьев Роман