Чтение 12–й страницы книги ~Столкновение в ночи~

- Ну что ж, возможно. Банда Старлинга не могла быть хорошей школой,
особенно для неоперившегося молокососа. Кстати, о Старлинге. Цинк Мендес
знает, что он использует атомное оружие?

- Нет. Если Старлинг действительно это делает, то держит все в
строгой тайне.

- После битвы изучим этот вопрос. Нельзя допустить... нам не нужна
еще одна атомная война. Хватит того, что мы потеряли Землю, а человечество
понесло огромный урон. Если такая война повторится, люди погибнут.

- Не думаю, чтобы угроза была настолько велика. На Земле люди
утратили контроль над крупными атомными базами. А у Старлинга в самом
худшем случае может быть только ручное оружие.

- Это верно. С его помощью не взорвешь мир. Но наш закон... "Никакой
атомной энергии на Венере".

Скотт подтвердил.

- Хорошо, это все. - Рис жестом отпустил капитана. - Хорошей погоды.

Пожелание это в вечно облачном мире имело ироническую окраску.

После обеда в кают-компании Скотт вернулся в свою комнату, чтобы
покурить и немного отдохнуть. Отказавшись от сеанса массажа, предложенного
Бриггсом, он послал ординарца в буфет за свежим табаком.

- И смотри, чтобы дали "Двадцать Звезд", - предостерег он. - Я больше
не хочу этой зеленой гидропонной капусты.

- Я свое дело знаю, капитан. - Слегка обиженный, Бриггс вышел, а
Скотт со вздохом уселся в кресло.

Час "Икс" - в полночь. Последний час "Икс" в его жизни. Весь день он
не вспомнил о том, что в последний раз выполняет свои обязанности.

Он мысленно вернулся в Крепость Монтана, вновь переживая минуты,
проведенные в другом мире, на окутанном тучами Олимпе, вместе Илен.
Странно, но он не мог вспомнить лица девушки. Возможно, она была символом,
и тогда ее внешность не имела значения. И все же она была чудесна.

Но иначе, нежели Джина. Скотт взглянул на трехмерный цветной снимок
Джины, стоящий на столе. Кнопка на рамке включала движение и звук.
Наклонившись вперед, он коснулся маленькой выпуклости. Фигура Джины в
глубине фотографии с улыбкой шевельнулась, красные губы приоткрылись.

Голос ее, хоть и тихий, был вполне естественен.

- Привет, Брайан. Хотела бы я сейчас быть с тобой. Вот тебе мой
подарок, дорогой. - Она послала ему воздушный поцелуй и вновь замерла.

Скотт еще раз вздохнул. С Джиной ему было хорошо. Но... Черт побери,
она не хотела меняться! Да и почти наверняка не смогла бы. Вероятно, Илен
была не менее догматичной, но она символизировала жизнь в Крепости, а в
этом Скотт и нуждался.

Жизнь Илен была искусственной, но она честно признавалась в этом,
зная, что все эти идеалы фальшивы. По крайней мере, она не делала вид -
как делали это Свободные Легионеры - что есть идеалы, за которые стоит
умирать. Скотт вспомнил Бриггса. Для старого ординарца большое значение
имел факт, что во время строительства форта Дуне погибло много людей. Но
он никогда не спрашивал себя - зачем? Зачем они умирали? В чем основная
цель строительства форта Дуне? Война. А войны вскоре прекратятся.

Каждый должен верить в какие-то идеалы, прежде чем отдать за них
жизнь. Человек должен чувствовать, что помогает этим идеалам выстоять -
поливая их собственной кровью, чтобы наконец расцвел цветок. Красный
цветок Марса цвел долго. Как там в старой песне?

"Верно лишь одно, все прочее - иллюзия,

И этот цветок скоро увянет".

Это была правда, но Свободные Отряды делали вид, что ярко-красный
цветок по-прежнему свеж. Они не хотели признать, что даже его корни
засохли и с трудом впитывают кровь, льющуюся ради удовлетворения их
безнадежной жажды.

Расцветут новые цветы, откроются новые почки, но в Крепостях, а не в
больших фортах. Сейчас зима, и уже исчезли цветы прошедшего сезона, но
почки нового уже пробуждаются к жизни. Жизни, питающейся гниющими
лепестками цветка войны.

В прибрежных фортах, охраняющих Крепости, по-прежнему сохраняли
видимость старого. Скотт с отвращением скривился. Слепое, бессмысленное
безумие. Он прежде всего человек, а не солдат, а человек по своей природе
- гедонист, независимо от того, связан он с человечеством или нет.

Скотт был далек от подобной связи. Он не чувствовал ничего общего с
подводной культурой, и никогда не могло стать иначе. Но он мог бы забыться
в гедонистическом вихре Крепостей, в пене, венчающей любое общество.
Будучи с Илен, он мог по крайней мере искать счастья, избегая горькой
самоиронии, с которой жил уже так долго, и перестать высмеивать свои
эмоциональные слабости, в которые не верил.

Илен была честна, признавала, что обречена, поскольку, к своему
несчастью, была умна.

"Потому-то, - подумал Скотт, - мы могли бы составить идеальную пару".

Капитан поднял голову - в комнату вошел лейтенант Бинне. Под загаром
его лицо налилось кровью, тяжелые веки прикрывали полные злобы глаза.
Захлопнув дверь, он остановился, покачиваясь, и грозно смотрел на Скотта.

Потом бросил в адрес капитана какое-то ругательство.

Капитан встал, холодный комок ярости застыл в его желудке.

- Ты пьян, Бинне, - очень тихо сказал он. - Убирайся.

- Конечно, пьян, мой маленький оловянный солдатик. А ты любишь
приказывать, верно? И делать пакости - тоже. Сегодня ты отнял у меня
командование левым флангом. Мне хочется блевать, когда я смотрю на тебя,
капитан Брайан Скотт.

- Не строй из себя большего идиота, чем ты есть! В личном смысле ты
нравишься мне не больше, чем я тебе, но это не имеет ничего общего с
Отрядом. Я предлагал поставить тебя командиром.

- Лжешь, - покачиваясь, заявил Бинне. - Я тебя ненавижу.

Скотт побледнел, а шрам на его щеке налился кровью. Бинне подошел
ближе. Он был не настолько пьян, чтобы не управлять своими движениями.
Неожиданно он с размаху дал капитану в зубы.

Скотт вел себя спокойнее. Он уклонился от следующего удара и точно
двинул своего противника в челюсть. Бинне отлетел назад, ударился о стену
и безвольно сполз на пол.

Растирая ладонь, Скотт смотрел на него, словно что-то прикидывая.
Потом присел и осмотрел лейтенанта. Нокаут, ничего больше.

Вошел Бриггс, не выказавший ни малейшего удивления при виде
неподвижного тела Бинне. Идеальный ординарец подошел к столу и принялся
наполнять шкатулку табаком.

Скотт с трудом сдержал смех.

- Бриггс!

- Слушаю, капитан?

- Лейтенант Бинне поскользнулся и ударился обо что-то челюстью. Кроме
того, он слегка под мухой. Займись им, хорошо?

- С удовольствием, капитан. - Бриггс перебросил тело Бинне через
мускулистое плечо.

- Час "Икс" - в полночь. К этому времени лейтенант должен быть на
борту "Мушкета". Трезвый. Это возможно?

- Конечно, капитан, - ответил Бриггс и вышел.

Скотт вновь сел в кресло и набил трубку. Вернее было бы запереть
Бинне в его комнате. Но с другой стороны. Это только личные счеты. Можно
сделать небольшую поблажку, тем более, что Бинне опытный офицер и должен
быть на борту во время боя. Скотт испытал смутную надежду, что лейтенант
даст отстрелить свою дурную башку.

Через некоторое время он выбил пепел из трубки и отправился проводить
окончательный осмотр.

В полночь флот поднял якоря, и на рассвете корабли Дуне подходили к
Венерианской Впадине.

Корабли Банды Мендеса уже присоединились к ним: семь броненосцев,
поддерживающие их крейсера, эсминцы и один транспортник. Монитора у Банды
не было: два месяца назад он перевернулся вверх дном и до сих пор стоял в
ремонте.

Объединенный флот двигался полукругом. Правый фланг под командованием
Скотта состоял из его корабля - "Мушкета", а также "Аркебузы", "Стрелы",
"Мизерикордии" и всех линкоров Дуне. Их сопровождали два корабля Банды -
"Навахо" и "Зуни", последний под командованием цинка Мендеса. У Скотта был
один крейсер, второй находился на левом фланге. Между ними плыли более
легкие корабли.

В центре находились броненосцы: "Арбалет", "Пика", "Автомат" и
"Палица", а также три корабля Мендеса. Цинк Рис держал флаг на "Пике",
руководя всей операцией. Замаскированный "Армагеддон" тяжело сопел далеко
позади почти невидимый в тумане.

Скотт сидел в командной рубке, его окружали экраны телевидео и пульты
управления. Шестеро операторов непрерывно вели запись данных, готовые тут
же включиться в дело, если в наушниках прозвучит какой-нибудь приказ. Для
этого на груди у Скотта висел небольшой микрофон.

Взгляд капитана скользнул по полукругу экрана.

- Были рапорты с планеров?

- Нет, капитан.

- Соедините меня с командиром воздушной разведки.

Один из экранов замигал и ожил, на нем появилось лицо.

- Докладывай.