помедлила, - создадите... условия?
фоне пустынного пляжа и джунглей. По какой-то непонятной причине я
подождал пять минут и лишь потом последовал за ней.
кровати, которую разложила на полную ширину, глядя мимо меня. Лицо ее было
абсолютно спокойным, холодным. Я подошел к ней и положил руки на талию
сразу над бедрами. Под тонкой тканью я ощутил ее кожу, гладкую, как шелк.
Меллия чуть напряглась. Руки мои скользнули выше, к груди. Я притянул ее к
себе; она немного противилась сначала, но внезапно расслабилась и
качнулась ко мне. Легкое облако ее волос коснулось моего лица. Я порывисто
обнял ее, крепко прижав к себе, но через мгновение она вырвалась.
действия продиктованы практической целесообразностью.
проступила презрительная улыбка.
Я не навязывался. И сейчас не навязываюсь. Но, если вы не ходите, чтобы
ваша великая жертва была напрасной, нужно проникнуться духом того, что
должно произойти. Физическая близость не является механическим действием.
Это психологический контакт - слияние, единство двух индивидуальностей, а
не только тел. А сексуальный контакт - лишь способ его осуществления. Так
что, если вы собираетесь смотреть на меня как на насильника, выбросьте из
головы идею о прыжке вообще.
ресницы. Губы ее расслабились, стали уязвимыми.
брачной ночи.
лепестку розы...
была горячей и гладкой, как клинок. Рубашка соскользнула с плеч,
задержалась на высокой груди. Руки мои двинулись ниже, отодвинули ткань, и
груди ее оказались в моих ладонях. Она резко вздохнула; губы ее
раскрылись. Ночная сорочка упала на пол. Я посмотрел вниз, на тонкую
талию, круглые бедра, и тут она прильнула ко мне, руки ее неуверенно
потянулись к пуговицам моей рубашки, расстегнули их, вытащили рубашку из
брюк. Затем она расстегнула мой пояс и, опустившись на колени, стянула с
меня остатки одежды.
женственно податливым, отвечало на ласку моих рук, потом она задрожала и
потянула меня к себе. Рот ее приоткрылся, ресницы поднялись, открывая
затуманенные глаза; наши губы жадно встретились. Я склонился над ней, ее
бедра прижались к моим. Мы двигались как одно целое.
мир. Радость, наслаждение, разрастаясь, достигли пика невыносимого
восторга, обрушились подобно огромной тихоокеанской волне, бурлили,
замедлялись, замирали на мгновение, отступали куда-то назад и вниз,
сливаясь с вечным океаном жизни...
ветер, круживший вокруг палатки, напевал тихую песню.
Взгляд ее был безмятежно-спокойным, быть может, чуть удивленным. Затем
глаза ее вновь закрылись. Она уснула.
дюн дул сухой ветер. Где-то в миле к югу на берегу копошились небольшие
ящерицы. Я оделся, спустился к воде и побрел вдоль линии прибоя, наблюдая
за маленькими существами, которые с такой отчаянной настойчивостью
суетились на мелководье.
приготовлением ужина из имевшихся у нас запасов. Всю ее одежду составляла
ночная рубашка, по которой струились распущенные волосы. Когда я вошел,
она кинула в мою сторону не то недоверчивый, не то озорной взгляд. Она
выглядела такой молодой, до боли молодой...
И вдруг она заплакала. Руки ее обвились вокруг меня, словно пытались
удержать, она все рыдала и рыдала, а я гладил ее волосы и шептал что-то
утешительное.
несколько дней. Ровно столько, чтобы войти в роль и понять, какой одинокой
была жизнь в те далекие времена. Далекие, но являющиеся моим настоящим,
моей единственной реальностью. Как обычно, во время исполнения
долгосрочного задания одним из условий моего внедрения было полное слияние
с окружающей средой. Личность Джима Келли, чертежника, занимала девяносто
девять процентов моего самосознания. Оставшийся один процент,
представлявший понимание моей подлинной функции в качестве агента Центра,
практически не проявлял себя: слабое, но настойчивое понимание того, что
ты существуешь на уровне, превышающем окружающую жизненную среду древнего
Буффало; лишь намек на призрачную роль, которую я играл в большой игре.
осознавал отчетливо, что войду в ее жизнь лишь на время - случайный
путник, бредущий сквозь темную варварскую эпоху. Женившись, я сделал это с
намерением прожить с ней всю свою жизнь в радости или горе, в бедности или
богатстве, пока смерть не разлучит нес.
того, как приближался конец, понимание своей настоящей роли медленно
овладело мной, а конфронтация с каргом поставила точку.
Даже если она была... мной... то вполне могла находиться там по другой
Суворов Виктор
Андреев Николай
Никитин Юрий
Роллинс Джеймс
Глуховский Дмитрий
Громыко Ольга