предположим, цивилизация владела искусством звездных полетов в течение
шестидесяти четырех тысяч лет. А, может быть, и в восемь раз дольше. А
потом в главный океан планеты врезался астероид, наступил ледниковый
период... - Так действительно случилось однажды, и он был об этом
прекрасно осведомлен. - Но ведь природное бедствие не может стереть
различий между разумом и животным состоянием, не правда ли? Если, конечно,
бедствие не затрагивает непосредственно ткани мозга...
мог вырваться. Такая мысль ему теперь и в голову не приходила. Он
оставался звездолетчиком, он был совершенно трезв и спорил с ожесточением
евангелиста.
неспособные построить пусковой лазер, считаются животными, не правда ли?
Но и сами "монахи" не застрахованы от возвращения в первобытное состояние.
- Да, это он тоже знал. - Почему же вы не построите пусковой лазер сами?
Если не можете, то ваш капитан и весь экипаж корабля - животные...
которого так легко различаются друг от друга, что даже мне, с моим
неприспособленным человеческим горлом, не приходилось повышать голоса. И
хорошо, что не приходилось: ощущение и так было такое, будто я наглотался
использованных бритвенных лезвий.
передать ему ни словом, ни жестом, ни мысленным приказом, даже если бы
сумел это сделать; его мысли были для "монаха" открытой книгой. Но Моррис
знай сидел себе, попивая тоник без джина, пока я шепотом дискутировал с
"монахом".
корабль любой ценой...
соскользнул с табурета, заплатил за выпитое бумажками достоинством в один
доллар и выплыл за дверь.
провожая его взглядом. - "А мне не хватает долгого, хорошего утреннего
сна, которого мне, увы, не видать, как своих ушей".
Моррису.
поддерживает "монаха" и дает ему способность к прямохождению. Служит щитом
и воздушным фильтром. А также плащом-невидимкой.
по всей видимости, и добрался. Один из членов экипажа раздвоился. Потом
один остался на месте, а второй ушел. У него было две недели сроку.
пиджаком промокла насквозь.
Лучше записывайте, не теряя времени, все, что я помню о "монахах", пока я
еще хоть что-нибудь помню. В запасе еще есть часов девять-десять...
время вы тратите.
мысли.
стекло не помешает мне видеть его насквозь.
как огня. Потом он отважился:
остальных.
сна. - Он запрограммирован до мозга костей: его профессиональный долг -
сберечь корабль. Таблетка въедается глубже некуда. По себе знаю.
орбите, ему ничто не угрожает. Парусный звездолет может столкнуться с
опасностью только в межзвездном пространстве, где помощи ждать не от кого.
этическую сторону сложившейся ситуации.
телепортации, о технике "монахов", о семейной жизни "монахов", об этике
"монахов", о взаимоотношениях между "монахами" и инопланетянами; я
описывал этих инопланетян, называл координаты бесчисленных населенных и
ненаселенных миров... короче, все, что мог. Моррис и сотрудники секретной
службы, те, которые раньше изображали посетителей в баре, сидели вокруг
меня завороженно, как мальчишки, слушающие рассказы у костра. А Луиза
заварила нам свежий кофе и ушла спать в одну из кабинок.
секунд по тридцать цедил обрывки информации, бессвязные и бесполезные. К
одиннадцати у меня в животе скопилась огромная лужа черного чуть теплого
кофе, глаза мои болели и слезились и проку от меня больше не было.
покое. Он верил мне, я чувствовал, что он мне верил. И все равно он не
хотел уклоняться от привычной процедуры, да, по правде говоря, ничего и не
терял. Если я уже не мог принести пользы, если больше ничего не помнил, то
к чему было проявлять мягкость? Нет, терять ему положительно было нечего.
имитировал. Он заставил меня сесть и чуть не поймал на этом. Он вставлял в
речь ругательства, математические формулы, латинские выражения и словечки
из жаргона любителей фантастики. Все тщетно. Одурачить меня он не сумел.
домой.
сохранять изнуренный вид. Иначе мои рефлексы мгновенно подняли бы меня на
носки, чтобы я успел изготовиться на случай возможных перебоев в
искусственной силе тяжести. От двойного напряжения становилось еще
больнее. И так продолжалось часами - приходилось сидеть, опустив плечи,
безвольно мотая головой. Но если бы Моррис вдруг увидел меня, идущим
походкой канатоходца...
желающий мне зла. Луиза. Я снова заснул.
ноги на край кровати. Глаза у нее были открыты.
выспался. Тогда я встал и пошел взглянуть как дела у Луизы.
сковородке, еще одна сковородка шипела, дожидаясь яичницы, а в миске уже
белели взбитые яйца. Луиза возилась с кофеваркой.
глаза и попытался сосредоточиться...
Кофеварка была полна горячим, благоухающим кофе.
нескрываемым любопытством смотрела на меня. - Вот что произошло во вторник
вечером. У "монаха" было переводящее устройство, но "монаху" не нравилось,
что оно вопит у него над ухом по-английски. Он мог бы отключить ту часть
аппарата, которая беседовала по-английски со мной, тогда "переводчик" лишь
нашептывал ему мои слова в переводе на "монаший". Но для этого было нужно
сначала научить меня понимать чужую речь. Языковой таблетки у него не