чересчур близко к главенствующей в доме.
присуще, несмотря на ее гротескное тело.
ними. Аусу еще раз взглянула на меня и на нее, и Айлия тут же отступила.
подошел прямо к Аусу. Ее толстая рука поднялась, и он протянул свою
темную грубую руку, чтобы ее могла взять Аусу, но смотрели они не друг
на друга, а только на меня.
обещало бы мне позор. Айфинг выглядел бесстрастно, как человек, на
которого возложили приятную задачу, являющуюся частью достоинства и
ответственности вождя. Но за его плечом я увидела лицо Айлии с
безошибочным выражением ревнивой ярости.
протянула руку ко мне, я вложила в нее свою, и она прижала мою ладонь к
ладони Айфинга, как раньше это сделала Утта.
вероятно, какая-нибудь архаичная ритуальная фраза.
отдернул металлическое покрывало, которое я обернула вокруг плеч, чтобы
хоть немного защититься от холода.
сдирают одежду. Женщины у стены издали звенящий крик, вроде того,
который издала, умирая, Утта. Видимо, это был победный клич.
не было возможности приготовить то, что я задумала, но, похоже,
церемонии пришел конец. Понимая, что я плохо знаю их обычаи, Аусу дала
мне ключ к следующему шагу, в котором я нуждалась, чтобы выполнить то,
что задумала.
палатка...
чтобы оказать ей почтение, и проводила ее за дверь палатки. Айлия
скрылась. Видимо, ее так бесила моя связь с ее господином, что она не
желала больше быть ее свидетельницей.
где хранились травы, и достала несколько сухих листьев, которые
превращали обычный напиток вупсалов во вкусный праздничный. Я добавила
их в чаши, принесенные на подносе, и опустила полотнище двери, как бы
для того, чтобы никто не помешал нам.
потому что травы Утты были очень хороши, и он ждал с явным нетерпением,
пока я добавляла в его чашу еще немного листьев и размешивала палочкой.
направленная на нужный результат, а моя воля была тверда в эту ночь.
Айфинг видел, что я ничего не добавляла, кроме тех трав, которые он
хорошо знал, но то, что я добавила мысленно, было первым шагом в моем
плане спасения.
на циновке. Айфинг выпил и поел с подноса, который мы с ним разделили, а
затем покачнулся и уснул.
два волоса, вырванных из моей прически, и плюнула на нее, произнеся
несколько слов, для которых уши Айфинга были теперь надежно закрыты.
Айфинга и стала ткать сон.
смела себе позволить сомневаться в успехе. Но когда Айфинг повернулся и
забормотал во сне, он видел как раз то, что я вложила в его мозг: что он
и вправду взял жену и положил на нее руки свои и тело.
и следила за сном Айфинга при слабом свете плененных насекомых. Не таким
ли образом она была женой вождей, все еще оставаясь Мудрой женщиной?
Когда он проснется, будет проверена надежность сотканного мной
сновидения.
Глава 6
предвидения некоторых опасностей, могущих ожидать меня. Утта многому
научила меня, это я знала, но то ли намеренно, то ли потому, что мы
происходили не от одного ордена Мудрых женщин, она оставила в моих
знаниях пробелы, и я была вроде раненого воина, который, прижимаясь к
стене, защищается только одной рукой, да и то левой, в то время как он
привык действовать правой. Она не вернула мне мое предвидение, а из всех
талантов, которые вупсалы могли от меня требовать, именно это было самым
важным.
она боялась, что я воспользуюсь передачей мысли - что было частью
ясновидения - и вызову из Долины помощь? Как бы то ни было, она не
подготовила пророчицы для своего народа и лишила их этого дара, который
был им нужен больше всего.
рунами, чтобы снова прочитать линии, связывающие меня с этим народом. В
то же время я рылась в памяти, ища все, что относилось к подобным чарам,
как они наводнятся и как разрушаются.
особенно если у него меньше талантов, чем у нее, или он вообще ничего не
понимает в этих делах.
ваша, пока вы сами ее не отпустите. Но для дилетанта во Власти это
опасно. Если жертва откажется подарка, чары падут на дающего.
кого-то дух из тела, сделав двух рабов колдуньи: в одном мире бездушное
тело, в другом - бестелесный дух.
благе своего приемного народа, не зависела в своей силе ни от Света, ни
от Мрака.
они были и каким-то собственным знанием Утты.
пробужденными способностями. Во всяком ремесле нужна практика. Я
вернулась к Айфингу, прислушалась к его дыханию. Он больше не видел
сновидений, которые я наслала ему, он просто крепко спал, и этот сон
продлится еще некоторое время. Я осторожно отошла, сняла свадебное
платье и аккуратно сложила его. Когда на моем озябшем теле не осталось
ничего, что было сделано племенем, я соскоблила остатки краски с грудей,
чтобы меня ничто не связывало с этим народом. Я хотела попробовать часть
магии, которая, как я опасалась, была слишком велика для моих слабых
сил, но был единственной возможностью чуть-чуть заглянуть в будущее.
своей собственностью.
распоряжении осталось то, что лежало в двух сундуках и что имело
отношение к ее магии.
манускрипты с непонятными рунами. Вытащив из сундука все, я убедилась,
что из вещей, оставленных тут Уттой, эти свитки содержали наибольшую
концентрацию Власти.
мозг пустым, как зеркало, ожидающее возможности отразить то, что исходит
от этих вещей.
времени между этим днем и тем, от которого осталась лишь тень
воспоминания.
туманом. Но в нем что-то двигалось. Тусклые, туманные фигуры приходили и
уходили, и я не могла сделать их ясно различимыми.
когда их ледяной холод коснулся моего нагого тела.
открыла и развернула свиток. Взяв его в обе руки, я наклонила голову,
чтобы прикасаться лбом к поверхности свитка, на ощупь казавшегося
высушенным древесным листом.
изображение, удержала меня лишь долгая тренировка. Изображение было
достаточно четким, но сцены мелькали и кружились с такой быстротой, что
я не могла ухватить их смысл. Строчки формул, колонки рун, появлялись и
исчезали, прежде чем я успевала понять их значение. Не было ни логики,
ни последовательности, будто кто-то высыпал массу неудачно связанного
материала в пустое ведро и сильно встряхнул его.
кружились неудачные и несвоевременные концы и начала учения, вызывающие
боль, сильную боль. И в эти минуты я не могла ни продолжать свой опыт,
ни рыться в секретах Утты.