Чтение 12–й страницы книги ~Зеркало для наблюдателей~

давно умерших каменщиков, символически изобразивших ангелов круглоглазыми
и с несколькими штрихами в камне вместо волос.

- Представляете, все, что у них было, - это песчаник или как его
там...

- Да, за прошедшие столетия вроде бы научились обрабатывать мрамор.

- Конечно! - он рассмеялся. - Ну что такое эти несколько столетий?

Он сидел на валу, жевал травинку, качал ногой. Преисполненный
спокойствия, с залитой солнечным светом седой головой, Джейкоб Ферман
находился в полусотне шагов от нас и казался на своем острове созерцания
более далеким, чем на самом деле. Он смотрел свысока на любую истину,
которую видел в этом скромном землянином холмике и там, дальше, среди
летних облаков и вечности. В человеке помоложе это могло бы показаться
болезненно сентиментальным, по крайней мере для тех, кто всегда спешит
навесить ярлыки на странности других. Но Ферман был слишком основательным
и внутренне спокойным, чтобы беспокоиться о ярлыках. Потом он сел на землю
и подпер голову рукой, безразличный как к сырости, так и к скрипу
старческих суставов.

Анжело пробормотал:

- И вот так каждое воскресенье, хоть дождливое, хоть солнечное.
Да-да, даже когда идет дождь. Разве что тогда он не сидит на траве... И
зимой - то же самое.

- Думаю, он любил ее, Анжело. Ему нравиться быть здесь, где ничто не
мешает думать о ней.

Тем не менее я блуждал среди призраков. Мой нос ощущал запах
хлороформа, мои глаза видели, как юный геркулес с тупой физиономией
нависает над Шэрон в дверном проеме, а потом снова замечали серый
двухместный автомобиль, которому давно следовало обогнать нас. Мелочи...
Не случилось ничего угрожающего, кроме смерти Беллы. Тепло и прелесть
этого дня делали абсурдным предположение, будто впереди может ждать
угроза. Но даже в залитых солнцем тихих джунглях вы вдруг можете заметить
краем глаза промелькнувшее среди зелени черное с оранжевым, полосатое
нечто. А потом зашуршат среди полного безветрия листья... Я деланно
зевнул, надеясь, что зевок покажется натуральным и придаст небрежность
заданному вопросу.

- Ты ходишь в церковь, Анжело?

- Конечно.

Его лицо стало неуловимо настороженным. Было вполне вероятно, что он
догадывается о неслучайности вопроса, знает о моих попытках прощупать его
мысли и желает знать, давать ли мне право на подобные исследования.

- Я даже пел в церковном хоре год назад, - продолжал он. - У
мальчишки, стоявшего впереди меня, были уши, как у муравьеда. Я все время
сбивался. - Он запел чистым контральто, удивительно звучащим на открытом
воздухе: - Ad Deum qui laetificat juventutem meam... - Потом пожевал
травинку и улыбнулся.

- И это приводит тебя в восторг?

Он захихикал:

- Теперь вы говорите как тот человек, с которым я беседовал в парке.
Он сказал, что религия - обман.

- Я не считаю ее обманом, все-таки мне случалось быть агностиком.
Дело в личной вере. В любом случае тебе следует ходить в церковь - хотя бы
только потому, что так считает твоя мать... Ведь она, я думаю, набожна, не
так ли?

Он быстро взял себя в руки:

- Да...

- Расскажи мне о Латимере. - Я смотрел, как он покачивает здоровой
ногой - легко и изящно. Искривленная была в шине. - Я мог бы поселиться
здесь.

Он проговорил с сомнением:

- Ну, он не велик. Люди говорят, запущен. Я не знаю...

Полно пустых домов. Редко что случается. Пригородны хороши - как
здесь. И когда выезжаешь за город... Господи, если бы я мог! Вы знаете,
просто ходить целый день, взбираться на холмы... Я прохожу милю, а затем
вот тут, сзади, начинает болеть нога. И прогулке - конец...

- Думаю, я достану машину. Тогда мы могли бы выбираться на природу.

- Господи! - его глаза загорелись надеждой. - Провести целый день в
лесу! Я мог бы взяться... Знаете, эта картина, та, что в вашей комнате...
Думаете, там нарисовано место, которое я видел в действительности?..
Совсем нет. Я видел места, похожие на него... березы... Иногда дядя
Джейкоб берет меня в поездки. Но когда я вылезаю из машины, он не отходит
от меня ни на шаг. Беспокоится о моей ноге, вместо того чтобы позволить
мне самому беспокоиться о ней. И оставить меня, когда я готов... - Он
замолк и посмотрел мне в глаза. - Я люблю зверей. Знаете, такие маленькие
существа, которые... Я читал, если сесть тихо в лесу, через некоторое
время они начнут ходить вокруг и не бояться.

- Это правда. Я часто делаю так. Большинство птиц не обращают не тебя
внимания, если ты не шевелишься. Наоборот, это их не беспокоит, это
выглядит менее подозрительным. Ко мне достаточно близко подлетали иволги.
И краснокрылый дрозд. А однажды на меня наткнулась лиса. Я сидел на ее
любимой тропе. Она всего-навсего смутилась и обошла меня... Кстати, я тут
встретил кое-кого из твоих друзей. В продуктовом магазинчике. Шэрон Брэнд.

Его мысли все еще гуляли по лесу, и он произнес с отсутствующим
видом:

- Да, она милый ребенок.

- В некотором роде ты вырос вместе с ней.

- В некотором роде. Года четыре-пять - точно. Мама... не очень любит
ее.

- Но почему? Я думаю, Шэрон - славная девочка.

Он сорвал свежую травинку и осторожно произнес:

- Родичи Шэрон - не католики...

- А Билли Келл - католик?

- Нет. - Он был ошеломлен. - Билли? Когда это я...

- Сегодня утром, Анжело. Когда мы нашли Беллу. Ты сказал: "Билли Келл
может знать".

- Я так сказал? - он недовольно вздохнул. - Господи!..

- Ты еще сказал что-то об "индейцах". Кто они? Банда?

- Да.

- Твоего возраста?

- Да. Чуть старше.

- Хулиганы?

Он улыбнулся, и это была улыбка, которой я никогда не видел. Словно
он примерил хулиганство на себя, пытаясь понять, как он будет выглядеть в
подобном костюме.

- Они считают именно так, мистер Майлз, но слушать их - все равно что
мазать битой по бейсбольному мячу.

- Похоже, ты не очень-то их любишь.

- Это свора... - он замолк, оценивающе глядя на меня.

Думаю, он решал, как я отнесусь к непристойности в устах
двенадцатилетнего, и, похоже, принял решение не в мою пользу. Во всяком
случае, закончил он совсем другим тоном:

- Эти ублюдки никому не нравятся.

- А чем они вообще занимаются?

- Дерутся, не соблюдая никаких правил. Кроме того, полагаю, воруют
фрукты и продают их на обочинах дорог. Билли говорит, что некоторые из
старших - грабители, а у некоторых в карманах перья... Я имею в виду ножи.

Мне не понравилась его улыбка. С его характером, который, мне
казалось, я начинаю узнавать, у него не должно было быть подобной улыбки.

- Большинство из них, - продолжал он, - уроженцы... ну, того района,
где живут бедные. Это южный конец Калюмет-стрит... Есть сигареты?

Я достал одну сигарету и дал ему прикурить. Ферман не видел, но,
думаю, с ним-то мы бы договорились в любом случае.

- Анжело! - сказал я. - А нет ли у "индейцев" конкурентов?

Он пребывал в сомнениях совсем не долго.

- Разумеется! "Стервятники". Это банда Билли Келла. - Он курил
небрежно, глубоко затягиваясь и не кашляя. - Вы знаете, я однажды видел,
как Билли колет грецкие орехи. Просто кладет орех на бицепс и сгибает
руку. Связываться с Билли Келлом желающих нет. - Он помолчал и добавил
таким тоном, будто пытался убедить себя в чем-то весьма значительном: -
"Стервятники" - нормальные ребята.

- И у тебя есть о чем разговаривать с ним? С этим самым Билли
Келлом...

Он прекрасно понял смысл моего вопроса, но притворился, будто до него
не доходит.

- Что вы имеете в виду?

- Когда я впервые встретил тебя вчера, ты читал "Крития". Именно это
я и имею в виду.

Он ответил уклончиво:

- Книги - далеко не все... Билли хорошо учится, все время получает
"ашки" ["А" - в США высшая отметка за классную работу].

- А как школа? Достаточно приличная?

- Нормальная.

- Но тебе приходится ломать комедию, верно?

Он затушил сигарету о камень. И, помолчав, сказал:

- Они занимаются ужасными вещами. Может быть, я тоже. Иногда... Я не
очень способный к математике. Да и к труду... Видели бы вы скворечники,
которые я пытался сделать! Они скорее были похожи на собачью конуру.

- А к чему у тебя есть способности?

Он скорчил рожицу"

- К предметам, которые у них не преподаются. К примеру, "Критий",
мистер Майлз. Философия.

- А этика?