док, я давно уже выросла из детских фантазий. Кроме того, мы наверняка
найдем здесь, на Люцифере, новые драгоценности. И еще, док; давайте я сама
это сделаю. Их предводительница - женщина, так не будет ли она меньше
бояться, если ее встретит тоже женщина? Я сниму куртку, чтобы она
видела... - Дороти движением плеч сбросила куртку. - Прошу вас, док. Мне
страшновато, но...
вышла из-под укрытия деревьев и остановилась, ожидая. Рука Пола, сжимавшая
винтовку, мгновенно вспотела. Райт поглаживал Миджока по плечу,
приговаривая:
оставался на месте.
задумалась. Лицо ее было непроницаемым. Пол видел в бинокль, что ее юное
лицо сплошь покрыто искусной татуировкой. Пауза затянулась. Дороти сделала
несколько шагов к тому месту, где Райт оставил кости, и протянула к
туземке руку с медальоном. Пустой левой рукой она провела вдоль тела,
демонстрируя, что при ней нет оружия. Только тут до Пола дошло, что Дороти
не взяла с собой кобуру с пистолетом.
спутника отошли назад. Она воткнула копье тупым концом в землю и уверенно
направилась вперед. Туземка остановилась на расстоянии нескольких футов от
женщины двадцать первого века. Ее лицо было застывшим, как маска; улыбку
Дороти она встретила испытующим взглядом. Зеленые внимательные глаза
скользнули по корпусу шлюпки, по барьеру из веток, по неподвижным фигурам
Пола и Райта. Потом она увидела Миджока. Женщина-пигмей чуть дольше
задержала взгляд на лесном человеке, но ее лицо, контролируемое строгой
самодисциплиной, по-прежнему выражало лишь достоинство и настороженность,
ничего более.
отдаленно напоминала звуки, издаваемые древесной лягушкой. Женщина то
повышала, то понижала голос и делала продолжительные паузы. Она не
помогала себе жестами; семипалые руки неподвижно замерли на синей травяной
юбочке. Заключительные слова речи были сказаны суровым тоном и еще,
похоже, несли в себе интонацию вопроса. Женщина замолчала и ждала.
неожиданно глубоким.
юбочку. Правда, мне вряд ли подойдет твой размер. Я, прямо скажем, пошире
тебя в бедрах. Хотя я - женщина, как и ты. Если же перейти к обобщениям,
то я - человек.
что... - она вытянула руку с медальоном, - ...ну, просто потому что.
Ладно, гляди-ка: у меня всего лишь пять пальцев на руке, а если бы было
больше, то только господу богу известно, что бы я с ними делала... было бы
куда сложнее держать их в чистоте, например! Короче, малышка, возьми себе
эту вещицу, хорошо?
на портрете, так похожей на Дороти - и протянула его дочери человечества
Люцифера. Навстречу ей осторожно протянулась крошечная ладонь, и Дороти
вложила в нее медальон.
пружины. Дороти наклонилась к ней и несколько раз продемонстрировала, как
открыть и закрыть крышку.
даже Мечта - очень почетный титул среди моего народа, он дается только тем
женщинам, которые постигли тонкое искусство говорить совершенно правильные
вещи в самый неподходящий момент, сжигать бекон на сковородке и во всех
случаях жизни хранить выражение кроткого и слегка порочного достоинства...
В общем, будем знакомы - Дороти.
собеседницу.
намек на дружелюбие.
своей правоте и так далее. Что ж, я доверяю инстинкту Дот. Ага, вот и
следующий шаг.
украшение к правой верхней груди, затем на мгновение положила себе на
блестящую безволосую голову, и протянула Дороти.
ритуал...
бесстрастная маска туземки впервые смягчилась в холодной улыбке. Эбро
Пэкриаа с достоинством надела на шею цепочку с медальоном и смотрела, как
Дороти надевает ее дар. К счастью, ожерелье было достаточно длинным.
Движение маленьких рук, похоже, означало, что Дороти может встать. Еще
один жест призвал женщину, которая несла шкуру. Лицо второй туземки тоже
было словно вырезано из красного камня. Кости погибшего пигмея были
сложены на развернутую шкуру. Предводительница пигмеев заговорила вновь,
прикасаясь к медальону и грациозно разводя тонкими руками. В ее жестах
несомненно сквозило дружелюбие. В ответ Дороти сказала:
без тени веселости. Она бережно гладила ожерелье из синих и желтых
ракушек, и в словах ее звучала та музыка, которая слышна всем, даже тем,
кто не понимает смысла. Когда Дороти умолкла, Эбро Пэкриаа жестом велела
женщине со шкурой уходить, а сама подняла вверх сложенные ладонями вместе
руки - так делают в знак прощания китайцы. Она подождала, пока Дороти
повторит жест, и удалилась прочь. По дороге она забрала свое копье и, ни
разу не оглянувшись, исчезла за деревьями.
направленную на тебя стрелу? - грозно вопросил Райт.
той руки, что прикасалась к руке...
пополам от смеха. Он даже заворчал от недоумения. Потом общее настроение
заразило и его. Неизвестно, что понял лесной человек, но он взревел и
принялся барабанить себя кулаками по могучей груди и кататься по мху,
разбрасывая его вокруг.
земле картинки. Райт нарисовал три стилизованных, но несомненно
человеческих фигурки - большую, среднюю и маленькую. Только у средней было
по пять пальцев на руках. Ученый обвел кругом все три.
границе луга и леса - по испещренной солнечными пятнами пограничной
полосе, исполненной жизни. Крошечные живые существа кормились, сражались,
ползли каждое в своем направлении, движимые могучими жизненными стимулами.
Пол тоже чувствовал себя частицей всеобъемлющего потока жизни. Он
отчетливо сознавал свою силу, ловкость послушного тела, и с особенной
яркостью воспринимал новые запахи и незнакомые шумы. Пол любовался
быстротой и гибкостью движений Энн, уверенной крепостью плеч Спирмена.
Энн, Спирмен и Сирс пришли в себя после болезни в полном порядке. В
течение последующей недели, которая теперь, в ретроспективе, казалась
бесконечно долгой, все шестеро землян полностью акклиматизировались к
условиям Люцифера. Их тела с восторгом принимали жаркий чистый воздух дня
и прохладные влажные ночи; только разум, рожденный на Земле, бунтовал -
жаловался, протестовал, шарахался от каждой тени и путался в собственных
оговорках. Сильнее всего конфликт между разными составляющими личности
проявлялся у Сирса Олифанта. С одной стороны, его любознательность не
знала преград и презрительно отвергала понятие страха; с другой - мирный
пожилой ученый вздрагивал всем телом при виде любой опасности. Болтливый
от природы, Сирс был вынужден почти все время молчать, потому что в его