Чтение 12–й страницы книги ~Безумная звезда~

- О, - сказал Траймон. - Что ж, прекрасно. Это неважно.

Он рассеянно потянул на себя край своей мантии и ненадолго погрузился
в изучение деталей вышивки. Когда он поднял глаза, ужасный ящик стоял на
прежнем месте.

- До свиданья, - выпалил Траймон и бросился бежать.

Ему удалось проскочить в дверь как раз вовремя.

***

- Ринсвинд?

Ринсвинд открыл глаза. Не то чтобы это ему помогло. Если раньше он не
видел ничего, кроме черноты, то сейчас он не увидел ничего, кроме
белизны. Как ни удивительно, это было намного хуже.

- С тобой все в порядке?

- Нет.

- Да.

Ринсвинд подтянулся и сел. Похоже, они приземлились на запорошенной
снегом плите, но каким-то очень необычным показался ему камень.
Во-первых, камни не двигаются...

Мимо Ринсвинда проносились хлопья снега. Двацветок сидел рядом, и его
лицо выражало искреннюю озабоченность.

Волшебник застонал. Его кости были очень недовольны недавним
обращением и выстраивались в очередь, чтобы предъявить свою жалобу.

- И что теперь? - спросил он.

- Помнишь, когда мы летели, я забеспокоился, как бы не наткнуться на
что-нибудь в этой буре? Ты еще сказал, если мы на что-то наткнемся, то
только на облако, набитое каменными плитами...

- Ну?

- Откуда ты знал?

Ринсвинд оглянулся по сторонам, но, если судить по разнообразию и
занимательности окружающего его ландшафта, они с Двацветком могли с тем
же успехом сидеть внутри шарика для пинг-понга.

Плита под ними.., ну была самой что ни на есть плитовой. Ринсвинд
провел по ней руками и почувствовал оставленные долотом царапины.
Приложив к холодному мокрому камню ухо, он вроде бы расслышал глухие
медленные удары, похожие на биение сердца. Ринсвинд подполз к краю и с
величайшей осторожностью посмотрел вниз.

В этот момент камень, должно быть, пролетел над разрывом в облаках,
потому что перед Ринсвиндом на мгновение предстала туманная, но страшно
далекая панорама зазубренных горных пиков. Падать до них было очень
долго.

Волшебник что-то неразборчиво пробулькал и медленно, дюйм за дюймом,
пополз назад.

- Это смешно, - сказал он туристу. - Каменные плиты не летают. Они
славятся именно тем, что этого не делают.

- Может, они летали бы, если б могли, - предположил Двацветок. - А
эта как раз научилась.

- Будем надеяться, что она не разучится, - отозвался Ринсвинд.

Он съежился в своем промокшем балахоне и мрачно посмотрел на
окружающее облако. Он допускал, что где-то в мире есть люди, которые
могут как-то контролировать свою жизнь. Они встают по утрам и ложатся в
постель с разумной уверенностью, что не упадут за Край света, не будут
атакованы придурками и не очнутся, сидя на плите, которая занеслась
слишком высоко. Ринсвинд смутно припомнил, что и он когда-то вел такую
жизнь.

Он принюхался. От плиты пахло жареным. Запах, казалось, исходил
откуда-то спереди и взывал прямо к его желудку.

- Ты что-нибудь чуешь? - спросил он.

- Думаю, это ветчина, - ответил Двацветок.

- Я надеюсь, что это ветчина, - сказал Ринсвинд. - Потому что я
собираюсь ее съесть.

Он поднялся на подрагивающем камне и потрусил вперед, в гущу облаков,
вглядываясь во влажную темноту.

На переднем - ведущем - краю плиты, у небольшого костерка, сидел в
позе "лотоса" невысокий друид. Его голову прикрывал завязанный под
подбородком квадратный кусок клеенки. Декоративным серпом друид
помешивал на сковородке ветчину.

- Предупреждаю, с угонщиками я буду расправляться сурово, - заявил он
и яростно чихнул.

- А мы тебе поможем, - вызвался Ринсвинд, с тоской взирая на
подгорающую ветчину.

Его высказывание слегка озадачило друида, который, к удивлению
Ринсвинда, оказался не так уж и стар. Теоретически волшебник допускал,
что в мире должны существовать молодые друиды, просто он никогда не
пытался представить их себе.

- Так вы не собираетесь угонять мою плиту? - спросил друид, опуская
серп.

- Я даже не знал, что камень можно угнать, - устало ответил Ринсвинд.

- Извините, - вежливо вмешался Двацветок. - Кажется, ваш завтрак
горит.

Друид взглянул вниз и принялся без особого успеха хлопать руками по
языкам пламени. Ринсвинд поспешил ему на помощь. Поднялось изрядное
количество дыма, пепла и суматохи, однако разделенный триумф по поводу
спасенных кусочков подгоревшей ветчины сделал больше, чем целая книга по
дипломатии.

- А вообще, как вы сюда попали? - спросил друид. - Мы сейчас летим на
высоте пятисот футов, если только я опять не перепутал руны.

Ринсвинд постарался не думать о высоте.

- Мы вроде как заглянули к тебе, пролетая мимо, - сказал он.

- По пути к земле, - дополнил Двацветок.

- Только твоя плита прервала наше падение, - заключил Ринсвинд. Его
спина заныла. - Кстати, спасибо, - добавил он.

- Некоторое время назад мне показалось, что мы угодили в какое-то
возмущение, - припомнил друид, которого звали Белафон. - Должно быть,
это были вы. - Он поежился. - Сейчас, наверное, уже утро. К черту
правила, я поднимаюсь вверх. Держитесь.

- За что? - поинтересовался Ринсвинд.

- Ну, просто обозначьте общее нежелание упасть отсюда, - сказал
Белафон и, вытащив из кармана балахона большой железный маятник, сделал
над костром несколько непонятных взмахов.

Вокруг замелькали облака, на приятелей навалилась ужасная тяжесть, и
плита вдруг вырвалась к солнечному свету.

В нескольких футах над облачным покровом, попав в холодное, но
ярко-голубое небо, она выровнялась. Облака, которые казались леденяще
далекими прошлой ночью и ужасно сырыми сегодняшним утром, расстилались
пушистым белым ковром. Несколько горных пиков выступали из него на манер
островов. Поднятый плитой ветер взбивал этот ковер в недолговечные
вихри. Камень...

Он был примерно тридцати футов в длину, десяти футов в ширину и
отливал нежно-голубым цветом..

- Какая потрясающая панорама, - пробормотал Двацветок с сияющими
глазами.

- Э-э, а что удерживает нас наверху? - спросил Ринсвинд.

- Убеждение, - ответил друид, выжимая подол балахона.

- А-а, - с умным видом протянул Ринсвинд.

- Удерживать их наверху легко, - сообщил друид. Он поднял вверх
большой палец и, прищурившись, нацелился на далекую гору. - Труднее
всего приземляться.

- Ас виду и не подумаешь, правда? - сказал Двацветок.

- Убеждение - вот то, что не дает вселенной развалиться, - заявил
Белафон. - И магия здесь ни при чем.

Ринсвинд случайно взглянул сквозь редеющее облако на расстилающийся
внизу снежный пейзаж, от которого его отделяло значительное расстояние.
Он знал, что находится в присутствии безумца, но к этому ему было не
привыкать. Если слушать этого безумца означает оставаться наверху, он -
весь внимание.

Белафон уселся на край плиты и свесил ноги.

- Да не беспокойся ты так, - сказал он. - Если ты будешь постоянно
думать, что каменные плиты не летают, она может услышать тебя и
поддаться убеждению. И ты окажешься прав, понятно? Сразу видно, что с
современным мышлением вы не знакомы.

- Похоже на то, - слабо откликнулся Ринсвинд.

Он пытался не думать о камнях на земле. Он старался думать о
булыжниках, проносящихся в небе, как ласточки, резвящихся над землей и
испытывающих радость полета, взмывающих к солнцу...

Он с ужасом осознал, что это ему не очень-то удается.

***

Друиды Диска гордились своим прогрессивным подходом к познанию тайн
Вселенной. Разумеется, подобно другим друидам, они верили в единство
всех форм жизни, в целительную силу растений, в естественную смену
времен года и в необходимость сжигать заживо тех, кто подходит к этим
постулатам с недолжным умонастроением. Они долго и упорно думали об
основах мироздания и сформулировали следующую теорию.

Функционирование Вселенной, говорили они, зависит от равновесия
четырех сил, которые определяются как чары, убеждение, неуверенность и
извращенность.

Так вот и выходит, что солнце и луна вращаются вокруг Диска, потому
что их убедили не падать наземь, а не улетают по причине неуверенности.