лошадей. Они думали, что конские шеи будут достаточной защитой от стрел. Они
ошибались.
прижав тетиву к щеке. Первый из атакующих вскрикнул и сполз с коня, ступня
застряла в стремени, и подкованные копыта раздавили его. Второго стрела
прямо-таки смела с седла. Третий, командир, был уже близко, поднялся в
стременах, занес меч для удара. Мильва даже не дрогнула. Бесстрашно глядя на
нападающего, натянула лук и с пяти шагов всадила ему стрелу прямо в лицо,
рядом со стальным наносником. Стрела прошла навылет, сбросив шлем. Конь не
остановился. Наездник, лишившийся шлема и значительной части головы, еще
несколько мгновений сидел в седле, потом медленно наклонился и свалился в
лужу. Конь заржал и помчался дальше.
диво - казалась вполне дееспособной. Он мог спокойно встать на нее, мог
ходить. Рядом, сваливая с себя придавивший его труп с развороченным горлом,
поднимался с земли Лютик. Лицо поэта цветом могло соперничать с негашеной
известью.
Барринг. Мы обязаны ей жизнью.
наконечник. Лютик что-то невнятно промямлил, склонился в учтивом, но
несколько дрожащем поклоне, затем упал на колени, и его вырвало.
в колчан. - Друг твой, что ли, ведьмак?
потом подняла глаза. - Ежели так, то понимаю. А вот чего не понимаю, так это
пошто он тут блюет, заместо того чтобы где в тишине рифмы складывать.
Впрочем, мне-то что. Не мое дело.
увидеть оттиск тетивы. Хоть стреляла она несколько раз, оттиск был только
один - тетива постоянно прижималась к одному и тому же месту.
она. - Не хотела, чтобы шельма меня видел, да и нужды не было. А потом
приехали другие и пошла сеча. Нескольких ты здорово разделал. Умеешь мечом
крутить, ничего не скажешь. Хоть ты и хромой. Надо было тебе еще в Брокилоне
посидеть, лечить ногу-то. Попортишь, так до конца жизни спотыкаться будешь,
соображаешь, думаю?
завернуть. Ничего не получится из твоей езды. На юге война. От Дришота идут
на Бругге нильфгаардские войска.
- Это ж нильфы. Похуже гавнюкаров будут. Солнце на шлемах видишь? Шитье на
попонах? Собирайтесь, берем ноги в руки, того и гляди сюда новые нагрянут.
Эти тут разъездом. Разведкой.
отряд. За другим они приехали.
сосновый гроб.
поднял валяющийся среди листьев меч, запрыгнул на воз, ругаясь втихую,
потому что колено все еще давало о себе знать.
крышке отверстия. - Холера! Гавнюкар живца в ящике вез?
нильфгаардца, чтобы передать ему. Они обменялись паролем и отзывом...
ноги привязанного ременными петлями к боковинам гроба. Ведьмак наклонился.
Присмотрелся внимательнее. Потом еще раз, еще внимательнее. И выругался.
разрезай ему пут. Это, похоже, внутренняя нильфгаардская проблема. Нам не
следует вмешиваться. Оставим все как есть.
бледен, но любопытство пересилило другие чувства. - Хочешь оставить в лесу
связанного человека? Догадываюсь, ты узнал кого-то, с кем был на ножах, но
ведь это пленник, черт побери! Он был узником людей, которые напали на нас и
чуть было не прикончили. Он враг наших врагов, а враги наших врагов...
нож. Мильва тихо кашлянула. Темно-голубые, прикрытые до сих пор от дождя
глаза связанного человека расширились. Геральт наклонился и разрезал петлю
на его левом плече.
Видишь шрам на руке? Это его Цири рубанула. На острове Танедд, месяц назад.
Это нильфгаардец. Приехал на Танедд специально, чтобы увезти Цири. Она дала
ему мечом, спасаясь от похищения.
сдается, не играет. Ежели этот нильф твою Цирю с острова для Нильфгаарда
увести хотел, то как он в гроб-то попал? Почему его гавнюкар нильфам как раз
же и выдавал? Вытащи у него кляп из пасти, ведьмак. Может, он чего скажет?
меня уже сейчас рука чешется ткнуть его мечом. Едва сдерживаюсь. А если он
еще и заговорит, не сдержусь. Я вам не все о нем сказал.
Ткни, ежели это такой негодяй. Только побыстрей, время торопит. Я ж
говорила, вот-вот нильфы нагрянут. Я - за своим конем.
кляп и сплюнул. Но не заговорил. Ведьмак кинул ему нож на грудь.
сказал он. - И мне это до свечки. Оставляю тебе нож, освобождайся сам. И жди
здесь своих или убегай в леса, воля твоя.
выглядел еще более жалким и беззащитным, чем на Танедде, а там Геральт видел
его на коленях, в луже крови, раненного, трясущегося от страха. Да и казался
он гораздо моложе. Ведьмак не дал бы ему больше двадцати пяти лет.
последний раз. При следующей встрече прикончу как собаку. Запомни. Если тебе
вдруг вздумается уговорить своих дружков погнаться за нами, прихвати гроб с
собой. Пригодится. Поехали, Лютик.
тропы. - Да не сюда! В леса, сучья мать, в леса!
коням, пока нас не окружили!
***
обороняющиеся из-за каменных стенок, заборов и баррикад, сложенных из телег,
отразили уже три атаки конницы, наступавшей на них по дамбе. Ширина дамбы не
позволяла конникам организовать фронтальный нажим, а обороняющейся пехоте
давала возможность уплотнить оборону. В результате волны конницы всякий раз
разбивались о баррикаду, из-за которой отчаявшиеся, но ожесточенные кнехты
осыпали плотные ряды конников градом стрел из луков и арбалетов. Кавалеристы
сбивались в кучу, и тогда защитники набрасывались на них, колотя бердышами,
гизармами и коваными боевыми цепами. Конница отступала к прудам, оставляя
трупы людей и лошадей, а пехотинцы вновь прятались за баррикадой и покрывали
врага страшными ругательствами. Спустя какое-то время конница
восстанавливала порядок и атаковала снова.
мусоливший во рту сухарь, который выклянчил у Мильвы.
наблюдать за боем, не опасаясь, что их самих кто-нибудь заметит. Точнее
говоря, не то чтобы могли, а просто вынуждены были наблюдать. Другого выхода
у них не было. Впереди кипел бой, позади горели леса.
Лютика. - Конники - нильфгаардцы.
поры угрюмая и подозрительно неразговорчивая. - Шахматные клетки на попонах.
А те, что в деревне, - бругтенские наемники. По хоругви видать.
зеленый штандарт с белым крестом, плечи которого раздваивались на концах.
Геральт смотрел внимательно, но раньше штандарта не видел, защитники подняли
его только теперь. Видимо, в начале боя он где-то затерялся.
глянь - всюду хреново.
исполосован столбами дыма. Плотнее всего дымило на севере и западе, где
чья-то армия поджигала леса. Многочисленные дымы вздымались в небо и на юге,