надежд. Наступивший день был серым и промозглым. Влажный туман приглушал
цвета осенней листвы склонившихся над дорогой деревьев, отливающих
тысячами оттенков охры, пурпура и золота. Во влажном воздухе стоял
аромат коры и грибов. Они ехали медленно по ковру опавших листьев, но
Хотспорн часто подгонял вороную кобылу, время от времени заставляя ее
идти галопом либо рысью. В такие моменты Цири восхищенно глядела на них.
- Ее как-нибудь зовут?
чисто потребительски, стараюсь не привыкать к ним. Давать коням имена,
если не содержишь конного завода или табуна, я считаю претенциозным.
Согласна со мной? Конь Воронок, собачка Дружок, киска - Мурка.
Претенциозно!
***
тем более насмешливый тон вопросов и ответов. Поэтому она пошла по
самому простому пути - молчала, говорила кратко, не провоцировала. Если,
конечно, удавалось. Правда, удавалось не всегда. Особенно когда он
заговаривал об амнистии. Когда же в очередной раз - и довольно резко -
она выразила недовольство, Лотспорн на удивление "сменил фронт" -
принялся доказывать, что в ее случае амнистия излишня, более того - ее
вообще не касается. Амнистируют ^цеступников, а не их жертвы. - Сам ты
жертва, Хотспорн! - зашлась смехом Цири. - Я сказал совершенно серьезно,
- заверил он. - Не для того, чтобы вызвать у тебя птичье щебетание, а
чтобы прйсоветовать, как спасти шкуру в случае, если тебя поймают.
Конечно, на барона Касадея это не подействует, да и на Варнхагенов тоже
вряд ли, от них снисхождения не жди, эти в самом лучшем случае просто
линчуют тебя на месте. Быстро, и если прытко пойдет, то безболезненно.
Но вот если ты попадешь в руки префекту и предстанешь перед судом,
суровым, но справедливым лицом имперского закона... О, вот на этот
.случай я порекомендовал бы тебе такую линию защиты: залйвайся слезами и
настаивай на том, что ты невинная жертва стечения обстоятельств. - И кто
в это поверит?
Потому что ведь такова истинная правда. Ты - невинная жертва, Фалька.
Тебе еще нет шестнадцати, по законам империи ты - несовершеннолетняя. В
Крысиной банде оказалась случайно. Не твоя вина, что ты пришлась по
вкусу одной из бандиток, Мистле, противоестественная сексуальная
ориентация которой ни для кого не секрет. Ты подпала под влияние Мистле,
тебя использовали и принудили к...
спокойствию. - Наконец-то выяснилось, что тебе надобно, Хотспорн.
Видывала я уже таких типусов, как ты.
мне и Мистле, - продолжала она спокойно. - Как у каждого глупого самца,
в твоей дурной башке шевельнулась мыслишка попробовать вылечить
заблудшую овцу от противной натуре болезни, обратить на путь истинный. А
знаешь, что во всем этом самое отвратное и противное натуре? Именно
такие мыслишки!
на тонких губах.
может, и необычны, может, и не совсем хороши, и уж, что там говорить,
совершенно очевидно далеки от невинности... Но, о Господи, они
соответствуют натуре. Моей натуре. Ты оскорбляешь меня, полагая, будто
моя тяга к тебе зиждется на некоем... извращенном любопытстве. Ха, ты
оскорбляешь самое себя, не замечая или же не желая замечать, что твоя
пленительная красота и редкостная прелесть в состоянии заставить
броситься на колени любого мужчину. Что очарование твоего взгляда...
переспать со мной?
хватает.
чтобы взглянуть на купца сбоку. - Потому что у меня-то слов достаточно.
Я чувствую себя польщенной. В любом другом случае - кто знает? Если б
это был кто-нибудь другой, о! Но ты, Хотспорн, ты вообще мне не
нравишься. Ничего, ну совсем, понимаешь ли, ничто меня в тебе не
привлекает. И даже, я бы сказала, наоборот - все меня от тебя
отталкивает. Ты должен понять, что в такой ситуации половой акт был бы
актом, противным натуре.
просеке, красиво поднимая изящную голову. Цири завертелась в седле,
борясь со странным чувством, которое вдруг ожило в ней, ожило где-то
глубоко, в самом низу живота но быстро и отчаянно рвалось наружу, на
раздражаемую одеждой кожу. "Я сказала ему правду, - подумала она. - Он
мне не нравится, черт побери, а нравится мне его лошадь,, его водная
кобыла. Не он, а лошадь... Что за кретинизм! Нет, нет и нет! Даже если б
и не Мистле, было б смешно и глупо поддаться ему только потому, что меня
возбуждает вид пляшущей на просеке вороной кобылы".
Потом снова дернул поводья, заставил кобылу перетирать ногами, вертеться
и делать балетные па вбок. - Знает, - подумала Цири, - знает, пройда,
что я чувствую. Чертовщина! Да я просто-напросто любопытная!" - Сосновые
иголки, - мягко бросил Хотспорн, подъезжая очень близко и протягивая
руку, - запутались у тебя в волосах. Я выну, если позволишь. Добавлю,
что жест исключительно результат моей галантности, а не извращенного
желания.
далеко не решила, но на всякий случай подсчитала дни от последней
менструации. Этому ее научила Йеннифэр - считать заранее, а не на
горячую голову, потому что потом, когда становится жарко, возникает
странное нежелание заниматься расчетами и думать о возможных
последствиях. Хотспорн глядел ей в глаза и улыбался, будто точно знал,
что подсчет вышел в его пользу. "Будь он еще не такой старый, -
вздохнула украдкой Цири. - Но ведь ему, пожалуй, за тридцать".
Красивые, но всего лишь турмалины. С удовольствием подарил бы тебе и
вдел изумруды. Они много зеленее, а значит, больше соответствуют твоей
красоте и цвету глаз. - Знай, - процедила она, нагло глядя на него, -
что, если твоя возьмет, я потребую изумруды вперед. Потому как ты ведь
не только лошадей трактуешь потребительски, Хотспорн. Утром, после
упоительной ночи, ты решишь, что вспоминать мое имя - дело слишком
претенциозное. Собачка Дружок, киска Мурка и девочка Марыська!
самое горячее желание, Снежная Королева. - Я прошла хорошую школу.
***
сонно. Сонливость была грубо прервана криками и топотом. Из-за дубов,
мимо которых они в этот момент проезжали, вырвались конники.
тренировались не одну неделю. Развернули лошадей, пошли с места в
карьер, прижимаясь к гривам, подгоняя лошадей криком и ударами пяток.
Над их головами зафурчали перья стрел, поднялся крик, звон, топот.
конской шее, чтобы хлещущие по плечам ветки не скинули ее с седла. Она
увидела, как арбалетный бельт отстрелил щепу от ствола ольхи. Криком
подогнала лошадь, в любой момент ожидая удара стрелы в спину. Ехавший
первым Хотспорн вдруг странно охнул.
обрыву в тернистую чащу. И тут вдруг Хотспорн сполз с седла и рухнул в
клюкву. Вороная кобыла заржала, взвизгнула, мотнула хвостом и помчалась
дальше. Цири, не раздумывая, соскочила, хлопнула свою лошадь по крупу.
Та последовала за вороной, Цири помогла Хотспорну подняться, и оба
нырнули в кустарник, в ольховник, перевернулись, скатились по склону и
свалились в высокие папоротники на дне яра. Мох смягчил падение.
лесу за убегающими лошадьми. Их исчезновение в папоротниках, казалось,
не заметили.
вытряхивая из волос помятые сыроежки. - Люди префекта? Варнхагены?
им...
Сле-е-ева!
и поворачиваясь к ней боком. - Затолкай мне под рубашку. На высоте левой
лопатки... - Куда ты получил? Не вижу стрелы... - Это был арбалет...
Железный бельт... скорее всего обрубленный подковный гвоздь. Оставь, не
трогай. Это рядом с позвоночником... - Дьявольщина! Что же делать? -
Андреев Николай
Орловский Гай Юлий
Каменистый Артем
Глуховский Дмитрий
Афанасьев Роман
Флинт Эрик