Не иначе, это грязный ульфанский трюк. Роботы одинаково стреляют и по
своим и по чужим.
сигнал. Возьмите мое, но тогда уж не отпускайте меня далеко.
выстрелов.
где-то в недрах респиратора. - Это может стать поворотным моментом битвы,
а может быть и всей кампании. Я сейчас же доложу капитану Трепловеру.
забормотал, а Райан схватил руку Мирра и энергично затряс. Даже Фарр
изобразил что-то вроде дружелюбной ухмылки.
не пленник, нам не прожить здесь и недели, а теперь... похоже, скоро будем
праздновать победу! Мне всегда хотелось въехать в город на танке. Девушки
бросают мне цветы, сигареты... бросают девушек!!!
голосе лейтенанта. Он был тем заметнее, что оказался совершенно
неожиданным.
ульфанцы ударятся в панику, когда услышат, что мы стройными рядами
бесстрашно маршировали прямо на их роботов. Точнее сказать, я уверен, что
они умрут со смеху. Да, я понимаю, как вы расстроены, не получив
подтверждения своей теории, но...
солдатам и снял маску, ухитрившись при этом даже не кашлянуть. Рот его
пополз вверх и вправо и принял форму запятой, долженствующей, очевидно,
выразить своей формой крушение иллюзий. Мирру стало его жалко. После
короткой паузы лейтенант сказал:
настолько ценной боевой единицей, что в штабе решили отправить вас на
планету Трелькельд. Вы будете там через пару часов. Я, естественно,
отправляюсь вместе с вами.
переправлять.
взгляд. - Это ты виноват, Войнан, мы еще не успели выпить по чашке кофе, а
уже торопимся на вторую войну!
заняты другим. Для того, чтобы хоть как-нибудь продлить свою жизнь,
существует один-единственный способ: каким бы невозможным это ни казалось
на первый взгляд, какие бы трудности ни поджидали его - он обязан
вспомнить, что случилось с ним в прошлой жизни и расторгнуть контракт с
Легионом. Начинать было совершенно не с чего, шансы встретить человека,
знавшего Мирра на Земле, - ничтожны.
Мирр не переставал думать о тайне, окутавшей его прошлое. Все, кому не
лень, твердят, что он погряз во грехе, но, покопавшись в себе, Мирр не
обнаружил никаких антиобщественных устремлений. Это поставило его перед
философской проблемой: узнает ли он криминальную тенденцию, если ему сунут
ее под нос? Способен ли кто-нибудь сознательно признать себя преступником?
Не считает ли замышляющий преступление "плохой" человек себя таким же
"хорошим", как любой образцовый член общества.
- по размытой дуге вынырнул из-за горизонта и тяжело осел на мягкую почву.
Без всякого видимого человеческого участия его двери распахнулись, и
Хихикинс пригласил всех внутрь. Вздрогнув от прикосновения не защищенных
более пяток к ледяному металлическому полу, Мирр ввалился в корабль и
отрешенно плюхнулся на первую попавшуюся скамью. Он не участвовал в битве
за места с привязными ремнями, с холодным реализмом рассудив, что ужасы
межзвездного перелета - ничто по сравнению с опасностями, подстерегающими
легионера на передовой. Надежд на избавление у него меньше, чем у любого
другого. К прошлому не ведет ни единой тропинки, и он обречен мотаться по
галактике в похожих друг на друга, как две капли воды, железных гробах...
перед ним на полу, и он понял, что этот звездолет - тот же самый, что
доставил их на Ульфу. В прошлый раз синяя лягушка была сплющена до
неузнаваемости, но молекулярная память уже успела вернуть ей
первоначальный вид. Пожелав своему телу того же, Мирр подобрал лягушонка и
с грустью уставился на него - будь он разумным, много чего мог бы
порассказать.
рассмотреть загадочный предмет. - Ух ты! Кто-то весело пожил!
постоянным клиентам.
Ресторан? Ночной клуб?
человека, получающего жалкие легионерские крохи, могло занести в такое
место.
драгоценное земноводное поглубже в карман. - Кое-кто просто не может
заставить себя держаться от таких мест подальше!
столь кошмарной, как представлялось Мирру. Если ульфанская кампания была
карательной операцией против взбунтовавшихся колонистов - Мирру сама идея
гражданской войны казалась отвратительной - то на Трелькельде Легион
просто-напросто расчищал покрытый джунглями континент для геологической
разведки. Еще одним обстоятельством, успокаивавшим мятущуюся совесть
Мирра, было отсутствие на планете разумных форм жизни. Коммерции угрожали
только дикие животные...
вид и расплодились в таком количестве, что планета казалась испытательным
полигоном Природы, задавшейся целью вывести здесь наимерзейшего монстра
Вселенной. В приступе изобретательности она создала животных, которые,
заманивая жертву, притворились растениями, и растений-хищников,
прикидывавшихся для этой же цели животными. Тут обитали насекомые,
страстно желавшие быть раздавленными - меньше чем через секунду их кровь
прожигала пластиковую подошву и сотни яиц в момент контакта с человеческой
плотью превращались в личинок, за минуту оставлявших от ноги несчастного
только гремящие в сапоге кости.
змеи-кинжалы - цель их существования заключалась в стремлении доказать
справедливость своих имен - птицы-гранаты, птицы-томагавки, и
дятлы-черепушки - все они с утра до ночи занимались тем же; бронированные
монстры, столь полные жизнью, что даже их конечности, отрезанные лучом
лазера, бесчинствовали еще полдня, причиняя разрушений больше, чем
причинил бы родитель, останься он единым целым.
например, наибольшее отвращение питал к сорокоротке, сложносоставной
зверюшке, похожей на исполинскую гусеницу. Каждый ее сегмент был
самостоятельной гадиной, отдаленно напоминающей круг сыра, с четырьмя
короткими быстрыми ножками, ужасными челюстями, и массой нервных окончаний
на спине и животе. Эти отдельные составные части были довольно опасны сами
по себе - злобные, быстрые, агрессивные поганки, попасть в которые из
винтовки было неимоверно трудно - но когда штук десять или двенадцать
соединялось в полноправную сорокоротку - берегись! Чтобы заставить
чудовище распасться, нужно было поджарить не менее половины сегментов.
Правда, остальные тут же разбегались и возобновляли атаку со всех сторон.
Именно в схватках с сорокоротками Мирр почувствовал, хотя и несколько
запоздалую, благодарность к компании ПКС за то, что остатки своих скудных
средств она потратила на защитные чашечки, а не на красивые, но менее
полезные предметы экипировки.
лейтенанта Хихикинса, но поговорить с ним один на один долго не
предоставлялось возможности - лейтенант, которого вновь охватил
патриотический зуд, проводил все часы бодрствования в гуще схватки. Только
на третий день Мирру удалось загнать его в угол неподалеку от полевой
кухни. Когда Хихикинс осознал, что капкан захлопнулся рот его сделал
несколько неудачных попыток с неудовольствием сжаться.
Корнев Павел
Корнев Павел
Андреев Николай
Доценко Виктор
Контровский Владимир
Гуль Роман Борисович