рта. Он стал ежедневно принимать ванну и пользоваться мылом с
гарантированным запахом свежести, тщательнее чистить зубы и употреблять
специальные пасты.
сидении до места.
здесь ни при чем, ибо в те времена одевался не без элегантности. Тогда он
решил, что у него дурные манеры, перестал дремать в автобусе с надвинутой
на глаза шляпой и стал весело и любезно улыбаться всем подряд. Боже, как
он старался - он растягивал рот до ушей.
Окружающие видели в нем делового молодого человека, начитавшегося Дэйла
Карнеги, члена какого-нибудь молодежного инициативного комитета. Но пока
были свободные места, рядом с ним по-прежнему никто не садился. Его
утешало лишь то, что, когда выбора не было, они все же предпочитали не
стоять.
собирались вокруг чьего-нибудь стола, чтобы поболтать, похвастаться своими
успехами в гольфе, рассказать сальный анекдот и посетовать на службу "в
этой лавочке". Однако никто и никогда не подходил к его столу. Он пробовал
сам подходить к другим столам, но с его приближением группа тут же
рассыпалась по местам. При попытках поговорить коллеги проявляли особую
корректность, но неизменно оказывались чрезвычайно занятыми. Виккерс
быстро уходил.
показались ему вполне удовлетворительными. Он не играл в гольф, но знал
множество сальных анекдотов, читал все последние книги и видел лучшие
фильмы тех лет. Постиг внутренние интриги и мог не хуже других
посплетничать о начальнике. Он читал газеты и даже пару еженедельников,
мог рассуждать о политике. Короче говоря, способен был достойно
поддерживать любой разговор. Но с ним никто не хотел беседовать.
бы он ни появлялся, теперь он это знал точно.
лет здесь, на пустом и враждебном чердаке, сидя на ящике, перечитывал свои
записи. Уставившись в одну точку, он вспоминал сейчас о том периоде своей
жизни, о своих чувствах тех дней, когда он заметил отчужденность. Вот и
вчера, когда он ездил в Нью-Йорк, рядом с ним никто не сел.
характере, что не располагало к дружбе с ним?
обособленности на службе. Были моменты, которые трудно описать. Так,
чувство одиночества, которое он постоянно испытывал, происходило от
ощущения своего "отличия" от окружающих. Именно оно заставляло его
сторониться людей, и, наверное, люди, чувствуя это, сторонились его. Тут
было и неумение завязать дружбу, и повышенное чувство собственного
достоинства, и нежелание подчиняться общепринятым обычаям.
мира городок, ограничил до минимума круг знакомых и начал карьеру
писателя, человека-одиночки, который излагает на бумаге свои подавленные
эмоции и тайные мысли, ибо так или иначе он должен высказаться.
благодаря ей к нему пришел относительный успех.
привычное существование.
в угол человечестве - все это вызывало у него смутное ощущение каких-то
общих связей и вынуждало сыграть свою роль в происходящих событиях.
сыграть эту неясную самому роль: у него не было никаких оснований для
такой уверенности.
это. Его угнетало малоприятное ощущение, что некая истина сама откроется
ему, стоит только протянуть руку, и в то же время он боялся, что никогда
не осмелится протянуть ее достаточно далеко.
знал, что был прав, отвергая предложение Крофорда, хотя по логике вещей
его следовало принять, как с самого начала знал, что не удастся отыскать
Гортона Фландерса.
решил, не отдавая себе отчета в побуждениях, вызвавших именно такое
решение. Он отошел от людей. Он отступил, укрылся и на некоторое время
обрел мир и спокойствие. Но теперь интуиция - чувство, граничащее с
предвидением, подсказала ему, что его затворничеству пришел конец. Ему
некуда отступать, даже если бы он этого захотел. Однако удивительнее
всего, что ему и не хотелось отступать, хотя места среди людей для него не
существовало тоже. Он больше не мог скрываться от человечества.
черепице.
несколько мгновений, прежде чем Виккерс услышал стук. Он встал с ящика, и
записная книжка, выскользнув из рук, упала на пол кверху исписанными
страницами.
уверен, вы этого не делали. И поэтому решил спасти вас.
чтобы линчевать вас.
против вас. Не знаю кто. У меня не было времени разузнать это. Я сразу же
бросился сюда.
другом.
воспользовались им.
ворвется толпа, вас и слушать не станут.
предупреждая вас. Вы не должны отказываться от возможности бежать.
автоматическая. Управление, как в обычном автомобиле. Я не выключал
двигатель.
городка станут убийцами, так что у вас нет выбора. Идите, - он подтолкнул
Виккерса к двери, - пора ехать.
стояла у ограды. Эб оставил дверцу открытой.
места и покатилась, быстро набирая скорость. Вскоре он выехал на
автостраду и повернул на запад.
в каком-то оцепенении, потрясенный происходящим; его, Джея Виккерса,
хотели линчевать соседи, и он бежал от них. Эб сказал, что кто-то подбил
их на это, но он не знал кто. Зачинщик должен был ненавидеть его. Но
стоило ему подумать об этом человеке, как он понял, кто это был. Он снова
ощутил то же чувство страха, которое испытал при разговоре с Крофордом,
когда отказался писать книгу.