биллиардный шар. Нет больших тектонических плато, вгрызающихся друг в
друга, поднимающих горные кряжи и вызывающих землетрясения. Нет огромного
количества вулканов. Нет глубоких разломов в океанических глубинах, где
континентальные массы буквально несли себя в сторону в их непрекращающемся
дрейфе-толкотне. Безмятежный мир, чьи воды жестко двигались мягкими
приливами, вызываемыми маленькой луной. Жизнь здесь была более легкой, по
сравнению с Землей.
все сведения, которые доставили средства "Ариадны" не выявили ничего более
сложного в эволюционном смысле, чем лягушка. Однако это не убедило меня,
что там нет ничего сложного типа "позвоночных". Было заманчиво принять
линию аргументации, по которой следовало, что поскольку Наксос был более
миролюбивым миром, чем Земля, природный естественный отбор не играл роль
могущественного изменяющегося фактора, и это одно, следовательно,
предполагало, что ее жизненная схема сохранит множество предположительно
примитивных черт. Можно было поверить, что жизнь на Наксосе только
начинает действовать на Земле так же хорошо как и в воде, и те, вынесенные
приливом неспециализированные амфибии были в порядке вещей. Мне сильно не
нравилось такое решение, уже из-за его видимого правдоподобия.
предположением, что поступь эволюции на Земле ускорилась тенденцией
постоянного формирования поверхностного рельефа и изредка
катастрофическими изменениями. Эволюция лучше всего происходит в борьбе за
выживание, но это не означает, что чем больше существа должны бороться за
существование с превратностями природы тем большего прогресса они
добьются. Катастрофы в окружающей среде не являются необходимыми для того,
чтобы склонить в свою сторону евгеников - они слишком неразборчивы. Один
мог доказывать, что скорость изменения окружающей среды является плохим
показателем для эволюционного процесса, потому что она вызывает слишком
много разновидностей, чтобы стать инстинктом, причиняющим в многократном
массиве постоянные рефлексы. Мы стремимся принять то, что случилось на
Земле за природное движение вперед, особенно теперь, когда мы знаем о том,
что случилось на Каликосе, являвшемся нашей углеродной копией. Но что на
всех остальных землеподобных мирах, где враждебное окружение таково, что
жизнь может только добавить недостающее звено таких жалких существований
как первобытный суп или что-либо еще, что трудно даже назвать?
- по направлению к большей организованности и сложности в сторону большей
индивидуальной приспосабливаемости и всего ряда поведенческих
возможностей, включая и разумность - но приходит от изучения враждебного
окружения, от специфической конкурентности и отбора. Моей теорией, по
крайней мере было то, что настоящие жизненные изменения в эволюции земного
прошлого произошли не как результат катастроф и волн инстинкта, но в
течение геологически спокойных времен, когда виды имели жизнь относительно
легкую, когда мутации не карались так сурово и генные взносы могли
разнообразиться - когда там было время для природы руководить
экспериментами.
"примитивный" родственник Земли. Существовала веская причина, вне
сомнения, ожидать его "_о_т_л_и_ч_и_е_", но прийти к выводу, что он
находится на том же эволюционном пути, только более благоприятном, чтобы
удержаться на амфибийном уровне, казалось мне слишком непростительным.
Может быть вся жизнь на Наксосе - весь комплекс живой жизни, по крайней
мере - был амфибийным... но если так, заключил я, она не нуждается в том,
чтобы там было что-то более сложное, чем лягушка. Это могло произойти
из-за того, что на Наксосе слишком много воды, так обильно распределенной,
что нет большего преимущества в том, чтобы не быть амфибией.
гипотезе было то, что (так я мог толковать факты) она не оставляла места
для растений. Они не укладывались в укатанную колею, чтобы обеспечить
подобие растительности Девония. Тогда существовало множество цветущих
растений, много разнообразных деревьев и - самое многозначительное - много
различного рода трав. Насекомые тоже были весьма разнообразны. Может быть
там не было рептилий, которые могли откладывать яйца в твердой защитной
скорлупе, помогавшей выжить в период засухи. Может быть там не было птиц,
но по-моему, это только подразумевает, что сложность позвоночной жизни
должна выражаться каким-то другим путем. На Земле амфибий "заменили", на
Наксосе они остались - может быть делали то, чего амфибии на Земле никогда
не имели возможности сделать.
скудной информации и невозможность получить ее на "Ариадне". Я не
обращался к своим компаньонам достаточно громко. Для такой
осмотрительности были свои причины (Причина, по которой я не должен ничего
делать из-за страстной тяги Джесона Хармалла к секретности и, кроме того,
я был не в состоянии защитить свои предположения перед лицом строгих
критиков и факта, что любой ученый хочет иметь маленькую теорию в своем
рукаве на случай, когда она поможет ему первым ответить на неожиданную
головоломку. Внутриспецифическое состязание не является особенностью
только генного набора).
начал чувствовать, что закон об уменьшающихся отдачах был определенно
навеян колокольным звоном, и что там не много можно будет узнать без того,
чтобы действительно не ступить на поле. Осторожность все-таки напоминала,
что я солдат ищущий жизненных ключей к загадке смерти авангарда "Ариадны".
Зено и Ангелина Хесс также допускали своеобразие жизни Наксоса. Кроме
Везенкова, который, все же как паталогоанатом, мало интересовался
экологическими анализами или общими разговорами.
Обыкновенная чертова глупость. Ответ в трупах. Сгнивших.
приступим к этому, как только прибудет все оборудование с "Земного Духа",
которое постепенно в капсулах доставят на поверхность.
является таким гладким, как скольжение в гиперпространстве. Даже с лучшими
парашютами существует небольшой удар при контакте с поверхностью.
принесет груз четырех капсул, если в нем. Мы хотим, чтобы челнок привез
весь экипаж, если не будет ничего угрожающего... если вы поможете нам
установить, что произошло и предотвратить повторение этого.
поднять нас, - отметил я.
челнок, который опустит вниз второй экипаж, сможет забрать вас назад. Если
же вы докажете. что опасность слишком велика, то тогда может появиться
вариант, что вас вообще не будет нужды возвращать назад.
что использование челнока, способного садиться и взлетать снова
энергетически более дорого, чем заброска в защитных капсулах, но я думал,
что особые обстоятельства не дают причин особо скупиться. По крайней мере
вероятна случайность, что мы сможем доказать непригодность планеты к
заселению и все еще будем нуждаться в подъеме... и был также шанс, когда
наше выживание будет зависеть от способности унести побыстрее ноги.
образом, что и первая группа. Мы не станем использовать челнок.
взаперти в большой консервной банке с замкнутой технологией, пока найдут
одно достаточно ощутимое техническое решение касающееся вопроса экономии
энергии.
я.
радио. С этим не будет проблем.
в бесконечных таблицах, которые были насыщены данными, переданными
исследовательским отрядом, предшествующим нам. Снова там не было и близко
того, что делать. Могли быть ключи, но возможности в их получении были
минимальными. Знание состава чужеродных биомолекул мало что дает, если вы
не знаете об их активности и функциях.
значения. Поверхностная растительность - грандиозная биомасса. Некому есть
ее, за исключением насекомых. Если там достаточно насекомых, роящихся над
травоядными, что едят насекомые? В болотах что угодно может скрываться в
засаде под водой - но на земле, где им прятаться?
Они могут быть и под поверхностью - если то, что принимается за уровень,
из которого растет трава считать "поверхностью". Они могут быть любых
размеров, от полевой мыши до свиньи. Я отбросил это.
набросках. Есть там что-то, чего ни люди, ни роботы не в состоянии
увидеть.
Свержин Владимир
Каргалов Вадим
Юрьев Сергей
Перумов Ник
Флинт Эрик
Никитин Юрий