к ней строем. Это зрелище даст людям возможность немного привыкнуть к
вашему виду.
Все их внимание было сосредоточено на солдатах.
наблюдением друг за другом, чем за римлянами. Отряд под командой Комноса
был эскадроном акритаи - видессиан, внешне напоминающих Зимискеса и
Мазалона. Они не могли удержаться от любопытства и время от времени
поглядывали на римлян. Слева от легионеров находилась банда (другого слова
Марк не мог найти, увидев это весьма иррегулярное воинское соединение)
кочевников из пардрайских степей. Смуглые, коренастые, с курчавыми
бородами, они сидели на низкорослых степных лошадках, их нагрудные панцири
были сделаны из кожи, а шапки - из лисьего меха. За спиной висели кривые
двойные луки и колчаны со стрелами.
жестким акцентом. Он сплюнул, демонстрируя свое пренебрежение к римлянам.
Марк смотрел на него в упор, пока кочевник не покраснел и не отвел глаза.
отряда. Это были высокие, сильные люди в прочных латах, на конях самых
крупных, каких только доводилось видеть Марку, вооруженные тяжелыми
копьями и прямыми рубящими мечами. В их облике было что-то от халога, но
они не выглядели (как там выразился Виридовикс?) мрачными ребятами, как те
наемники с севера. Кроме того, волосы почти у половины из них были
темными. Это были, кстати, первые люди, брившие бороду, которых увидел
здесь Скаурус. Единственная страна, откуда они могли прийти, - решил он, -
было княжество Намдален. Их повелители халога смешали свою кровь с кровью
бывших подданных Видессоса, от которых они многому научились.
глаза и загорелое лицо в обрамлении мягких пшеничного цвета волос
производили странное впечатление. Воин склонился в высоком седле,
приветствуя римлян:
руку, по обычаю халога, двумя ладонями. - Меня зовут Хемонд из Метепонта,
я родом из Княжества.
за кувшином вина, потолкуем о доме. Я слышал, что твоя родина - странное
место, расположенное очень далеко отсюда.
парнем, а его любопытство - достаточно естественным и потому дружелюбным.
Этой зимой в Видессосе о римлянах ходили всякие слухи.
будут в авангарде, каморы пусть займут арьергард, а мы поедем на флангах.
он никуда не спешил. Может быть, он не хотел, чтобы римляне сближались с
намдалени? Опять политические тонкости, подумал трибун, решив быть
осторожным до тех пор, пока не уяснит все правила игры.
города к казарме. Каждую минуту он возглашал:
быстротой прохожие снова заполняли ее, с любопытством глазея на необычных
солдат. Толпы зевак пришли полюбоваться парадом, нарушившим монотонность
будничного дня. Широко раскрытые глаза, приветственные взмахи рук, - все
это было необычно для легионеров. Они прошли через две большие площади,
через рынок, где торговцы и покупатели почти не обратили на них внимания,
они шли мимо памятников, колонн и статуй, воздвигнутых в честь императоров
и давних побед Видессоса.
Возбужденный монах в грязной засаленной рясе выскочил на дорогу перед
римлянами. Легион сразу остановился, и монах завизжал, сверкая безумными
глазами:
еретикам в самом сердце Города Фоса!
Краем глаза Марк увидел человека, хватающегося за камень. Ропот стал
громче, теперь он был явно угрожающими Намереваясь остановить мятеж до
того, как он начался, трибун пробился локтями сквозь строй намдалени,
чтобы увидеть монаха. Словно узрев демона, щуплый человечек в ужасе
отшатнулся и начертил символ солнца на груди. Из толпы кто-то выкрикнул:
который тут же подозрительно уставился на него. Затем он начертил напротив
сердца знак Фоса и ответил:
бросился к римлянину и обнял его. Вот этого Марк с удовольствием бы
избежал. Тяжелый запах изо рта, ряса, провонявшая тухлой рыбой, - Марк
усилием воли заставил себя стерпеть, в тоске думая, что монах хочет его
поцеловать, но тот, пробормотав несколько молитв, исчез в толпе, которая
теперь горячо приветствовала римлян. Не сдержав облегченного вздоха, Марк
вернулся к солдатам.
могли попасть в большую заваруху.
дальше.
через громадный амфитеатр овальной формы и оказались в квартале,
застроенном красивыми зданиями, вокруг которых были разбиты аккуратные
зеленые газоны с подстриженной травой и ухоженными кустами.
нас.
Императора?
разбросанным комплексом строений. Римляне поселились недалеко от
императорской резиденции в четырех кирпичных бараках, построенных возле
аллеи цитрусовых деревьев и кустов, покрытых пахучими цветами.
перевязь с мечом и укладывая ее на свой чистый, набитый свежей соломой
тюфяк.
просторной, с хорошей циркуляцией воздуха. Рядом находились бани, а кухни
здесь были лучше, чем многие харчевни. Правда, тут негде было уединиться,
и это делало казарму менее уютной, чем, например, гостиница. Но если не
считать этого, она была более чем роскошной.
дисциплина у других императорских гвардейцев. Ответ на этот вопрос он
частично получил через несколько минут, услышав торжественный рев трубы.
Римляне все еще раскладывали свои пожитки. В дверях появился толстый
церемониймейстер и громко произнес:
Севастократор Туризин Гаврас! Ниц пред Его Императорским Величеством,
повелителем видессиан Мавкрикиосом Гаврасом!
Сопровождаемые дюжиной халога, владыки Империи вошли в казарму, чтобы
увидеть своих новых солдат. Марк бросил быстрый взгляд на стражу и остался
весьма доволен увиденным. Хотя у императорских стражников сверкали
начищенные кирасы, а топоры были украшены золотом и резьбой, это были
настоящие воины. Глаза халога, холодные, как лед их северной родины,
обводили казарму в поисках ненужных вещей или беспорядка. Осмотр принес им
удовлетворение, и командир отдал приказ следовать дальше.
колено, а затем и распростерся на полу, приветствуя своего повелителя.
Марк, а за ним и его люди замерли, не двигаясь с места. Им и в голову не
пришло бы сделать что-либо подобное. Если видессиане предпочитают
простираться ниц перед своим Императором, то это их право. Римляне -
республиканцы вот уже четыре с половиной столетия.
времени вступать с ним в поединок взглядов, так как его внимание было
сосредоточено на троице почетных гостей. Первым (похоже, так это было
заведено) вошел Варданес Сфранцез. Его титул "Севастос" соответствовал
"премьер-министру". Это был очень крупный и тучный человек, одетый в
элегантное, осыпанное самоцветами платье. Его круглое, красное лицо было
опушено коротко подстриженной бородкой. Когда он увидел, что римляне стоят
на ногах, он очень удивился, а удивившись, не стал, подобно большинству