Чтение 12–й страницы книги ~Золотые врата~

- Это все, конечно, хорошо, - сказал старик, - но ты смотри дальше, красавица. Во-он туда смотри, - он дождался, пока "Самсон" снова достигнет наивысшей точки и, на миг оторвав руку от штурвала, повел рукой по горизонту.

Если над кораблем было ясное небо, далекое и светло-голубое, словно выстуженное долгой зимой, то над горизонтом вставала чернильная темнота, будто оттуда огромной, вставшей в полнеба стеной, надвигалась ночь. Кривокрасов почувствовал, как сердце ухнуло куда-то в пятки и бьется там, словно пытаясь вырваться сквозь стельки и каблуки сапог наружу. Охнула Лада, Назаров наклонил голову, исподлобья, как на врага, глядя на надвигающуюся черную полосу.

- Что-то уж больно ходко идет, - пробормотал Евсеич, - по глотку чая, пожалуй, успеем, а потом - бегом в каюты. Хотите - сидите вместе в кают-компании, но чтобы на палубу не шагу.

Хлопнула дверь рубки.

- А вот кому чаю? - спросил Вениамин, поднимая над головой термос.

- Ты вот что, Веня, - сказал Евсеич, - слетай в кубрик, передай ребятам, чтобы шлюпку закрепили. Видишь, чего на нас идет.

Матросик оглянулся, присвистнул и, передав Назарову термос, скатился по трапу. Кривокрасов достал из шкафчика две кружки и протянул их Назарову. Тот открыл термос, взглянул на сержанта.

- Что, мандражируешь? - тихо спросил он.

- А ты? - с вызовом вернул вопрос Михаил.

- Есть немного, - признался Назаров.

- Ну вот, - удовлетворенно сказал Кривокрасов, - а я ведь даже на Средиземном море не бывал. В Клязьме пескарей ловил, да на Москве-реке загорал.

Передав одну кружку Ладе, он протянул другую капитану. Тот, обжигаясь, быстро выпил чай.

- Давайте быстрей. Внизу допьете, там, в камбузе, чайник горячий.

Назаров снова наполнил кружку, отдал ее Кривокрасову. Почувствовав, что Лада смотрит на него, он приосанился, небрежно взглянул через плечо на надвигающуюся тучу и едва не уронил термос: невероятно, но штормовая полоса, еще несколько минут назад закрывавшая горизонт, теперь была в двух-трех милях от корабля. Кривокрасов, шумно дохлебывал чай, не сводя с нее взгляда. Клубящиеся тучи, казалось, съедали голубое небо. Пропитывали его, словно пролитые чернила промокашку, накрывая море беспросветным мутным покрывалом. Волны темнели, теряли прозрачность, становясь угрюмыми и морщинистыми - шторм гнал перед собой стену дождя. Уже можно было различить, как низвергаются с неба косые струи, надвигаясь широким загибающимся по краям фронтом, будто окружая плывущий навстречу буре старый сейнер.

- Все, ребята, шутки кончились, - крикнул Евсеич, - бегом вниз. Если Веньку встретите - пусть сидит с вами.

- Я уже здесь, - матросик ворвался в рубку, словно гонимый порывом ветра.

Лада, Назаров и Кривокрасов бросились к трапу.

- Молодец, - услышал Михаил, слетая вниз и почти не касаясь ступеней, - шлюпку закрепили?

Ответа рулевого он уже не услышал. Назаров открыл дверь, Лада переступила через высокий комингс.

- Давай веселей, - крикнул Назаров.

По палубе ударили первые струи дождя. Пропустив Кривокрасова, Назаров оглянулся. Дождь и град ударили его в лицо, в грудь, уши заложило от рева ветра, палуба стала уходить из-под ног. Кривокрасов схватив его за руку, втащил внутрь и захлопнул тяжелую дверь. В свете тусклой лампочки лица всех казались одинаково серыми и испуганными. Снаружи в дверь забарабанил град. Казалось, что буря хочет достать спрятавшихся от ее ярости людей.

Корабль дрогнул, повалился на борт, Назарова прижало спиной к переборке. Лада, стоявшая напротив, упала на него. Он вскинул руки, обхватил ее, ощущая под оленьей паркой хрупкие плечи девушки. Она подняла голову, и он растворился в ее зеленых глазах, так похожих на пронизанные солнцем волны. Время будто остановилось: стих рев моря, бушевавшего снаружи, исчезла дрожь палубы, даже сердце, казалось, стукнуло раз-другой и остановилось, замерло в груди. Он внезапно понял, что ждал ее всю жизнь, что судьба вела его через все преграды, оберегая именно для встречи с этой девушкой. Словно чья-то рука отводила пули на выжженных полях под Сарагосой, хранила от камнепада в горах Каталонии и лишь раз замешкалась, позволив шальному осколку ужалить его на излете.

Кривокрасов переступил с ноги на ногу, отвел глаза. "Везет же людям, - подумал он, - привела доля на край света и, как видно, не напрасно. Почему же это у меня все наперекосяк? Уйти что ли? Пусть любуются друг на друга". Покосившись на застывших Ладу и Назарова, он неловко кашлянул.

Лада пошевелилась, освобождаясь от объятий.

- Простите, Александр Владимирович.

- Ничего, я всегда..., если что. Как хотите, ..., - забормотал тот.

- Лада Алексеевна, - прервал Кривокрасов лепетанье Назарова, - вы к себе или с нами, в кают-компанию?

- Пожалуй, с вами. Одной страшно будет. Я, вообще, такая трусиха.

- Так пойдемте.

Корабль кренился и стонал, словно собирался прямо сейчас развалиться. Палуба под ногами то вставала дыбом, норовя подбросить людей к низкому потолку, то проваливалась, заставляя судорожно хвататься за переборки. Кривокрасов заглянул в камбуз. Второй рулевой, сидя на привинченной к полу табуретке, ел что-то из глубокой миски. Вид у него был настолько безмятежный, что Михаилу стало стыдно за свой страх.

- Никита Евсеевич сказал, тут можно чайком разжиться? - спросил он.

- Чего ж нельзя. Вполне можно, - невнятно ответил матрос, - вот я только себе налью.

Он ловко налил полкружки чая, поставил ее в гнездо на столе и протянул чайник Кривокрасову.

- Вы бы перекусили чего. Легче станет, - сказал он.

- Не лезет, - Михаил помедлил, - скажи, не страшно вот так, посреди моря в шторм.

- Не, не страшно, - казалось, матрос даже удивился, - я с Евсеичем два года плаваю. Уж в таких переделках бывали, и то ничего. Он же родился в тельняшке, точно говорю. Помор, одно слово. И отец его помор был, и дед, и прадед. Если уж с такими моряками боятся, так лучше и вовсе в море не ходить.

"Это ты не видел, что наверху творится", - подумал Кривокрасов.

- Ага. Ладно, спасибо за чай.

- Не на чем, - ответил матрос, вновь погружая ложку в миску.

В кают-компании был полумрак. За иллюминатором бесновалось море, то закрывая стекло черной водой, то швыряя в него мутную пену. Лада забралась с ногами в стоявшее в углу старое кресло. По столу, между невысоких бортиков, елозили пустые стаканы. Кривокрасов поймал один.

- Кому чаю? Александр, ты, по-моему, в рубке не успел.

- Наливай, - согласился Назаров.

Через полчаса в кают-компанию притащился зеленый, как трава, Шамшулов. Охая, он уселся возле двери.

- Вывернуло, как половую тряпку, - пожаловался он, - вроде и блевать больше нечем, а все равно. За что мне муки такие... вот, опять, - он ринулся в коридор.

- Ведро возьми, - крикнул ему вслед Михаил, - на камбузе, возле двери стоит.

"Самсон" скрипел старым корпусом, содрогаясь всякий раз, когда нос обрушивался в бездну, корма поднималась и винт начинал молотить воздух, заставляя машину сотрясать весь корабль. Шамшулов появился еще пару раз, потом плюнул, и остался в камбузе, поблизости от ведра со следами своей слабости. Кривокрасова и самого мутило. Он стискивал зубы, глотал слюну, проталкивая в желудок поднимающийся по пищеводу тошнотворный комок. Почувствовав, что еще немного, и его тоже вырвет, он извинился и, добравшись до каюты, повалился на койку Назарова. Постепенно страх притупился, глаза стали слипаться - сказалось напряжение последних часов. Но заснуть не удавалось - постоянно приходилось удерживаться за край койки то одной, то другой рукой, чтобы не вывалиться на палубу. Шторм не унимался, выматывая дикой качкой, ударами волн в борт. Кривокрасов проваливался в забытье, словно вызванное тяжелым отравлением, но очередной "девятый вал" бил, будто молотом по днищу корабля, заставляя Николая сбрасывать с себя оцепенение и вслушиваться в жуткие звуки стихии, бушевавшей за тонкой стальной обшивкой.

К вечеру, поняв, что ждать ослабления шторма бессмысленно, Назаров пошел на камбуз. Шамшулов, скорчившийся над ведром, даже не поднял на него глаза. Назаров умудрился вскипятить чайник и, наложив две миски холодной гречневой каши, отнес их в кают-компанию. Лада, сжавшись в комочек, продолжала сидеть в кресле. Лицо ее осунулось, побледнело, под глазами залегли тени. Каждый раз, когда корабль падал в ложбину между волн, ресницы ее чуть заметно вздрагивали, но больше ее беспокойство ни в чем не проявлялось. Назаров присел рядом с ней. Она открыла глаза, потемневшие от усталости и неопределенности положения, в котором они все находились, и слабо улыбнулась.

- Я не думала, что это будет так тяжело, - сказала она.

- Ничего, все обойдется. Лада Алексеевна, помните, что говорил капитан? На полный желудок качка переносится легче. Я вот тут кашу принес.

- Ох, нет, - Лада едва заметно, будто каждое движение доставляло ей боль, покачала головой, - боюсь, что я не смогу.

- А вы попейте сперва чаю, - Назаров пододвинул стул к ее креслу, и протянул кружку, - крепкий, горячий. Это поможет.

Слабо улыбнувшись, она взяла кружку обеими руками и сделала маленький глоток. Назаров одобрительно кивнул. Чуть погодя ему удалось уговорить ее съесть несколько ложек каши. Наконец она устало откинулась в кресле и слабо улыбнулась.

- Вы умеете уговаривать, но больше я, правда, не смогу. Может, немного попозже.

Лада опять закрыла глаза. Назаров заставил себя съесть кашу, выпил чай. Вроде бы, и впрямь стало немного полегче. Все еще не веря, что нашел свою судьбу, он смотрел на милое усталое лицо и проклинал себя за то, что не может облегчить страдания девушки. Если бы он мог, подобно герою народных сказок, прыгнуть в море, чтобы успокоить бурю, он не задумываясь, так и сделал бы. Придвинувшись к столу, он уронил голову на руки и, видимо, на несколько мгновений забылся. Его привел в себя голос Лады. Глаза ее были закрыты, она говорила будто для себя, но Назаров понял, что на самом деле она хочет, чтобы он опроверг ее слова.

- Это из-за меня, Александр Владимирович. Я знаю, это из-за меня. Буря не случайна. Я не должна попасть в лагерь, меня не хотят туда пустить. Что-то должно там произойти, чему многие хотят помешать. Я не понимаю, почему именно мое присутствие там необходимо, меня не спрашивают, хочу ли я участвовать. Меня влечет какая-то сила, и я не могу ей противиться. Как буря играет нашим корабликом, так и меня подхватило и несет неведомое течение. Я не хочу, мне страшно...

- Что вы, что вы, - Назаров постарался, чтобы его голос звучал как можно убедительней, - просто вы устали. Мы все устали. Но шторм когда-нибудь кончится, и все ваши страхи останутся позади.

- Вы полагаете? - с надеждой спросила Лада, - в последнее время случилось столько странных событий, что я не знаю, что и думать.

"Если бы ты знала, сколько странных событий случилось со мной", - подумал Назаров, вспоминая "бестиарий".

- Не надо думать ни о чем. Хотите, я лучше что-нибудь расскажу вам.

- Сказку? - улыбнулась Лада.

- Ну почему сказку. Совсем не обязательно, - смутился Назаров.

- Расскажите про бой быков.

- ?

- Простите пожалуйста, Александр Владимирович, я случайно, - она запнулась, - подслушала, или подглядела...не знаю, как это называется. Словом, я знаю, что вы были в Испании. А разве можно побывать в Испании и не увидеть боя быков?

- Можно. Увы, мне не довелось, - Назаров шутливо развел руками, - но я не жалею. Зрелище, говорят, специфическое. Из моих знакомых, не испанцев, разумеется, оно не понравилось никому. Давайте, я просто расскажу вам про эту страну. Удивительная страна и рассказывать про нее можно очень долго. Уверен, что я не расскажу и половины, а шторм уже закончится.

- Пари? - воскликнула Лада.

- Пари! Ну, так слушайте: Испания. Впервые я ступил на ее берег в Барселоне...

Шторм утих только через сутки.

Глава 13

Германия, Вильгельмсхафен, главная база кригсмарине,

май

Погода испортилась еще на траверзе острова Вангероге, на подходе к Вильгельмсхафену, впрочем, корветен-капитан Отто Видман, ничего не имел против низких туч и мелкого нудного дождя. Если в главной базе кригсмарине лодке почти ничто не угрожало, то в море шальной "Бленхейм", или "Хемпден" вполне могли доставить кучу неприятностей. С тех пор, как англичане оснастили свои бомбардировщики глубинными бомбами, было несколько случаев повреждения, а то и гибели подводных лодок от действий одиночных охотников.

Видман крикнул в центральный пост, чтобы ему подняли наверх плащ. Настроение было неважное: перед самым выходом в Атлантику на имя Видмана пришел личный приказ Карла Деница прибыть в главную базу. Хорошо еще хоть команда успела отдохнуть после последнего похода - в Бресте были для этого все условия.

Лодка пришвартовалась недалеко от плавбазы, с которой почти два года назад Видман наблюдал первый налет Королевских ВВС Британии на Вильгельмсхафен. Зенитчики тогда устроили англичанам "теплый" прием. Самолеты шли на бреющем, прорываясь сквозь стену огня береговых батарей и стоящих на бочках эсминцев и крейсеров. А когда в дело включились 105 миллиметровые зенитные орудия и 37 миллиметровые автоматы "Хиппера", стало понятно, что летчикам ничего не светит. С моря их поджимали истребители и англичанам даже пришлось уходить через Голландские высоты, нарушая нейтралитет суверенной, тогда еще, Голландии. После того налета англичане не пытались атаковать базу большими силами. Конечно, случались еще рейды небольших групп "Веллингтонов" и "Галифаксов", но массированных налетов больше не было. В основном, ограничивались разбрасыванием листовок и полетами разведчиков.

Видман спустился в каюту, переоделся в парадную форму и, поманив за собой старпома, вновь поднялся на мостик.

Сигнальщики перекидывались со швартовой командой обычными шуточками, предлагая поменяться местами хотя бы на один поход. Возле переброшенных на причал сходней стоял незнакомый капитан-лейтенант в сопровождении штатского, невдалеке мок под дождем серый "хорх"

- Господин корветен-капитан! - позвал его офицер.

- Одну минуту, - Видман обернулся к старпому, - Эрих, займи команду. На берег не сходить.

Старпом поморщился.

- Парни уже настроились перевести дух - некоторые полгода не были дома.

- Знаю. Боюсь, с отпусками придется подождать. Пока никаких увольнений.

- Слушаюсь, - Ридмайер кинул пальцы к козырьку фуражки.

По качающимся сходням Видман сошел на берег. Как всегда после зыбкой палубы земля показалась слишком твердой, непривычно устойчивой.

- Адъютант адмирала капитан-лейтенант Зомман, - представился офицер. Штатский кивнул, не разжимая губ. - Прошу в машину, адмирал ждет вас.

Последний раз Отто Видман был в Вильгельмсхафене около года назад, когда принимал новую лодку. Город мало изменился с тех пор, разве что липы и тополя не набрали еще насыщенность зелени - весна в этом году явно запоздала. Прохожих было немного, преобладали моряки. Женщины под зонтиками, в подпоясанных плащах, подчеркивающих талию, притягивали взгляд. Зомман попытался развлечь разговорами о погоде, но Видман, размышлявший о причинах срочного вызова к адмиралу, отделался односложными ответами и капитан-лейтенант замолчал.

Пролетев мокрыми улицами, "хорх" вырвался на окраину города. Видман недоуменно посмотрел на капитан-лейтенанта.

- Я полагал, что мы едем в штаб Североморского района.

- Адмирал ждет вас в своем командном пункте, - штатский впервые прервал молчание. Голос у него был немного гнусавый, вероятно от простуды - за время, что они ехали, он несколько раз сморкался в платок и хлюпал носом. - Вы ведь бывали там?

- Бывал, - коротко ответил Видман.

Он вспомнил деревянные домики в сосновом бору, ухоженные, посыпанные песком дорожки. Третьего сентября тысяча девятьсот тридцать девятого года Видман, тогда еще капитан-лейтенант, ожидал приема у Деница, когда из-за плотно прикрытых дверей кабинета донеслась яростная ругань адмирала. Через несколько минут выйдя в приемную, Дениц оглядел вскочивших при его появлении офицеров, кашлянул, вытер рот платком и сказал, не глядя ни на кого:

- Господа, Англия и Франция объявили нам войну. Командирам лодок отбыть на корабли, - он судорожно сжал платок, - черт возьми, у меня всего два десятка океанских субмарин! Что они себе думают? Чем я перекрою Атлантику?

Тем не менее, в первый месяц войны подлодки пустили на дно множество кораблей союзников общим водоизмещением около двухсот тысяч тонн. Тогда же и Видман открыл свой личный счет потопленным кораблям.

Штаб подводного флота был переведен в Париж еще год назад и то обстоятельство, что Дениц вызвал его на свой старый командный пункт, еще больше заинтриговало Видмана.

Автоматчик на воротах проверил документы у всех пассажиров, несмотря на то, что несомненно знал Зоммана в лицо. "Хорх" остановился на размеченной белой краской пустой стоянке, пассажиры вышли из машины. Влажный песок дорожки похрустывал под ногами, с мокрых сосен падали капли дождя, пахло мокрой хвоей. Попетляв между однотипных домиков, они подошли к знакомому одноэтажному зданию. Зомман, открыв дверь, пропустил спутников вперед, повесил мокрый плащ и, постучав, скрылся за дверью кабинета. Выйдя через минуту, он пригласил входить. Штатский вошел первым. Видман оправил китель и шагнул в кабинет.

Огромный стол с расстеленной картой занимал треть кабинета, над столом, возле военно-морского флага, висел портрет фюрера. Кроме адмирала в кабинете находился еще двое. Мужчина около сорока лет, высокий с залысинами лоб бороздили глубокие морщины, темный костюм мешковато сидел на его сухой фигуре. Внимательный взгляд прищуренных глаз пробежал по лицу Видмана. Еще один мужчина, на вид ему было лет пятьдесят, сидел возле окна. Обернувшись к вошедшим, он скользнул по ним равнодушным взглядом, поправил седые усы, а-ля "кайзер Вильгельм" и снова стал смотреть в окно.

- Господин адмирал ...

- Здравствуй, мой мальчик, - Дениц обошел стол и подал руку, - рад тебя видеть.

Рука у него была сухая и крепкая. Адмирал обернулся к штатским.

- Один из моих лучших людей: корветен-капитан Отто Видман, господа.

Мужчина в темном костюме шагнул вперед.

- Вы член партии?

Видман покосился на адмирала.

- С тысяча девятьсот тридцать седьмого года.

- Очень хорошо. Господин адмирал сказал нам, что вы знаете условия плавания во льдах.

- Я бывал возле Шпицбергена, - уклончиво ответил Видман.

- Не скромничай, Отто, - Дениц усмехнулся, - предстоит серьезная работа, и господа хотят убедиться, что мой выбор правильный.

- Так точно, господин адмирал. Весной тридцать девятого я проводил ледовую разведку в Баренцевом море, - подтвердил Видман.

- Прекрасно, - кивнул мужчина, - полагаю, господин адмирал, вам следует ввести корветен-капитана в курс дела.

Дениц жестом пригласил Видмана к карте.

- Я не буду ходить вокруг да около, - сказал он, положив ладонь на карту, - твоя задача: обогнуть Норвегию, дозаправиться, принять на борт десант и высадить его у русских, на Новой Земле. Под твоим командованием пойдут три лодки.

Видман пожевал губами.

- Количество людей десанта?

- Шестьдесят человек.

- Это невозможно, мой адмирал...

- Знаю, мой мальчик, знаю, - кивнул Дениц, - задача трудная, но...

- У вас будут карты береговой линии и ледовой обстановки возле архипелага, - вмешался мужчина.

- Дело не этом, - досадливо дернул плечом Видман: вечно штатские лезут, куда не просят, - шестьдесят человек не разместить на трех лодках.

- Ты выгрузишь торпеды. Ведь вы будете в водах дружественной державы, - адмирал слегка подмигнул, - так, что они тебе не понадобятся.

- Ваша задача скрытно, повторяю: скрытно пройти к Новой Земле, - мужчина пальцем обвел архипелаг и пристукнул по южному острову, - высадить десант и поддержать его в случае необходимости артиллерийским огнем. По данным воздушной разведки боевых кораблей там нет. Конкретные задачи вам поставит господин адмирал. Командовать операцией будет старший десантной группы.

- Но в море главный - ты, - поспешил добавить Дениц, вызывающе взглянув на мужчину.

- Ничего не имею против, - с усмешкой согласился тот, - господин Вайстор, у вас есть что сказать?

Мужчина возле окна поднялся со стула и подошел к Видману. Он был невысокого роста, землистого цвета кожа на лице заставляла думать о неважном самочувствии. Его темные глаза впились в лицо Видмана и тот вдруг почувствовал внезапное головокружение. Желудок подкатил к горлу, как бывает, когда лодка обрушивается с гребня волны во впадину между валами штормового моря. Казалось, жерла орудий взглянули ему в глаза, завораживая своей бездонностью. На мгновение перехватило дыхание, исчезли мысли, вытесненные из головы вторжением чужой воли. Это продолжалось какое-то мгновение, после чего Вайстор отвел взгляд, кивнул адмиралу и прошел к выходу.

- Желаю удачи, корветен-капитан, - мужчина в темном костюме сдвинул каблуки, одновременно наклонив голову, - господин адмирал!

- Всего доброго.

"Все-таки он не штатский" - подумал Видман, провожая мужчину глазами. Сопровождавший его от порта человек, так и не сказав ни слова, также вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь.

Дениц побарабанил пальцами по столу.

- Присаживайся, Отто. Нам есть о чем поговорить.

Видман опустился на предложенный стул.

- В каком состоянии лодка, как экипаж?

- Лодка в порядке, экипаж..., - Видман помялся, - ребята давно не были дома, господин адмирал. Все надеются на отпуск.

- С этим придется подождать. По возвращении гарантирую две недели отдыха, а пока, - Дениц развел руками, - сам понимаешь. Что думаешь насчет задания? Имей ввиду, операция задумана на самом верху, - Дениц поднял палец, указывая в потолок.

- Если будут карты - сложностей не возникнет.

- Карты у тебя будут, - адмирал встал из-за стола, открыл сейф, - вот здесь у меня отчеты Эйссена, командира вспомогательного крейсера "Комет". В августе русские провели его Северным морским путем в Тихий океан. Эйссен сделал в пути гидрографическую разведку.

- Но это было в августе, - пробормотал Видман.

- Да, в августе. Знаешь, какие ледоколы его вели? "Ленин", "Сталин" и "Каганович"! Впрочем, оставим забавные совпадения историкам. За последнюю неделю дважды проводилась авиаразведка данного района, кроме того: за сутки до вашего подхода к архипелагу на северный остров высадится воздушный десант. Он должен будет встретить штурмовую группу и укажет цели. - Дениц придвинулся ближе и понизил голос, - ты помнишь карты цивилизации Туле, с которыми я знакомил вас перед войной?

- Весьма смутно, - признался Видман.

- Так вот, поработаешь с этими картами здесь, у меня. Здесь же составишь план похода, проложишь курс. Кроме тебя никто ничего знать не должен. До всплытия возле Новой Земли. Выход в море завтра в ночь.

- Офицеры все равно поймут, что мы идем в русские воды, - пожал плечами корветен-капитан.

- Так предупреди, чтобы держали язык за зубами. Кто у тебя старпом?

- Эрих Ридмайер.

- Помню его, хороший парень. Или я не прав?

- Нет, надежный офицер. Кто командиры лодок из моей группы?

- Капитан-лейтенанты Розе и Дан. Знаешь их?

- Гюнтера Дана знаю.

- Завтра утром их лодки придут из Киля. Сейчас, - адмирал посмотрел на часы, - они уже должны войти в кильский канал. Обе лодки - "семерки". Приказ о выгрузке торпед передашь отсюда, вот телефон.

- Хотя бы пару оставьте, - угрюмо попросил Видман.

- Две торпеды разрешаю оставить. Две парогазовые - они, все-таки, надежней. Возьмешь еще дополнительный комплект снарядов к орудию и к зенитному автомату. Ну, - адмирал поднялся с кресла, - за работу, мой мальчик.

Он снял с вешалки плащ, надел фуражку.