Чтение 12–й страницы книги ~Оскал Анубиса~

- Его закололи кинжалом. Девять проникающих ножевых ран в область груди. Многовато для одного человека. Ему вполне хватило первых двух. Прямо в сердце.

- Рядом с телом ничего не нашли?

- А вы откуда знаете? - подозрительно зыркнул на нее страж закона.

Из пластиковой папки, которую до этого он нервно стискивал в руках, майор извлек лист бумаги.

- Она уже проверена на наличие отпечатков. Эксперты ничего не обнаружили. Так что...

Полицейский не закончил и протянул листок Элизабет.

Девушка сразу увидела, что это именно тот сорт бумаги, из которой была изготовлена и первая записка, найденная здесь, в гробнице Сети. Да и почерк явно тот же.

"Смерть подлым предателям Та-Кемета".

И вместо подписи Уджат - Око Гора.

Глава девятая

НА ГРАНИ ФОЛА

- A-a-a-a, алла-а-а-а-э, алла-а-а-а...

Миша Гурфинкель накрыл голову подушкой:

- О Боже, это просто невыносимо...

К припадочным воплям сумасшедших арабов присоединился ко всему еще и утробный храп Покровского, поэтому Миша смог уснуть только к утру. А тут этот проклятый намаз.

Что он только ни делал, на какие только ухищрения не шел, пытаясь бороться с могучим ночным ревом приятеля, все было тщетно. Гурфинкель свистел, щелкал пальцами, даже пытался петь английский гимн, но Бумба на эти звуковые эффекты особо не реагировал, продолжая выводить носом кровожадные рулады. Единственное, что на него действовало, заставляя Покровского на короткое время не храпеть, это конское ржание. Но Миша смог практиковать это ржание лишь пару дней, пока ему не сделали замечание сотрудники гостиницы, пригрозив выселением, так как жильцы соседних номеров жаловались, утверждая, что в гостинице живет страдающая бессонницей полоумная лошадь.

Гурфинкель даже пытался приобрести в местной аптеке особое устройство от храпа, но оно выглядело настолько нелепо, что он поругался с продавцом, обозвав того шарлатаном. "Антихрапин" (так называлось устройство в инструкции) представлял собой деревянную палочку с подвешенными к двум ее концам на леске железными шариками. Прибор следовало вешать над спящим, цепляя к особому зажиму на потолке. Зажим, к слову сказать, был на липучке, но в комплект устройства не входил, а приобретался отдельно и стоил столько же, сколько и сам "Антихрапин".

Устройство, судя по коробке и штрих-коду, было изготовлено в Японии. Но Миша каким-то шестым чувством догадался, что чудо-прибор, без сомнения, был произведен где-нибудь в Одессе, да и продавец в аптеке явно был не из местных: "р" практически не выговаривал и обладал носом истинного сына Голланских высот. Почти точно таким же, как и у Миши, только более габаритным.

Короче, поездка в Египет Гурфинкелю запомнилась лишь двумя наиболее яркими эпизодами: невыносимой изматывающей жарой и кошмарным людоедским храпом Покровского.

- Хр-р-р, псу-у-у, хр-р-р-р... - сладко ревел Бумба, время от времени причмокивая во сне губами.

- Л-а-а-а, алла-а-а-а-э, иль алла-а-а-а... - методично доносилось с улицы.

- Дурдом, - протяжно простонал Миша и, взяв с собой подушку, направился досыпать в душевую кабинку, где имелась хоть какая-то звукоизоляция.

Расположиться в кабинке можно было только полусидя, но это обстоятельство Гурфинкеля нисколько не

смущало. Однако долго поспать ему все же не удалось.

Где-то часов в восемь утра в кабинку размашисто вошел насвистывающий себе под нос нечто веселое Бумба с махровым полотенцем на плече.

Раздавшийся после этого вопль переполошил всю гостиницу, а консьерж с перепугу даже ухитрился вызвать полицию.

Мало того что Бумба наступил спящему Гурфинкелю на голову, так он еще ухитрился одновременно чисто машинальным движением руки открыть холодную воду.

- Сволочь, - визжал мокрый Миша, выталкивая бледного Покровского из душевой кабинки. - Баран кривоногий.

Бумба, держась за сердце, испуганно отступил к кровати. Бедняга чуть не отдал концы, решив, что Миша вчера вечером замочил портье и спрятал его труп в душевой, тем более что накануне Гурфинкель действительно повздорил с обслуживающим персоналом, требуя установки в их номере звукоизолирующих окон.

- Да я, да я... - начал было Бумба, тяжело плюхаясь на развороченную кровать.

- Кретин ты, - злобно огрызнулся Миша, вытирая мокрые волосы оброненным полотенцем приятеля.

- Я думал, что ты давно уже проснулся и спустился завтракать, - начал виновато оправдываться Покровский.

Все-таки он был рад, что Гурфинкель не замочил портье и что страшное ему лишь померещилось.

В дверь их номера настойчиво застучали.

Миша, испепеляюще посмотрев на Бумбу, открыл.

На пороге стоял смуглолицый всклокоченный портье и двое хмурых полицейских.

- Вот они, - торжествующе ткнул пальцем в иностранцев портье. - Это в их номере только что кого-то зарезали. И заметьте, что это уже не первая жалоба. Два дня назад они держали у себя в номере лошадь, хотя и не признаются в этом.

Полицейские, отстранив глупо моргающего Мишу, прошли в номер. С ухмылкой посмотрели на единственную двухместную кровать, заглянули в душ.

- Значит, лошадь, говорите? - переспросил один из полицейских.

- Именно так, - быстро закивал портье. - Не знаю, что они с ней делали, но бедное животное кричало в основном по ночам.

- Что, любите острые ощущения? - Полицейские, обладающие редким для их профессии чувством юмора, весело посмотрели на иностранцев.

- Египет страна контрастов, - невпопад ляпнул Бум-ба, еще не совсем оправившись от шока.

- Так. - Полицейские переглянулись и жестом приказали портье, чтобы тот вышел. Араб нехотя подчинился. Натянув брюки, Гурфинкель тяжело вздохнул:

- Сколько?

- Пятьдесят фунтов, - ответил один из блюстителей порядка. - За ложный вызов и за бензин.

- Однако, похоже, что бензин у вас золотой, - сварливо пробормотал Миша, доставая из бумажника нужную сумму.

Взяв деньги, полицейские дурашливо откланялись.

- Всего хорошего, - глумливо пожелали они напоследок, - и с лошадками больше, пожалуйста, не балуйтесь, а то придется вас выселить.

- Хорошо, хорошо, - кивнул Гурфинкель, закрывая за стражами порядка дверь. - Как деньги получат, прямо задницу начинают лизать.

- Восток, - неопределенно добавил Бумба.

- Страна контрастов, - передразнил приятеля Миша. - По-моему, местная жара действует на тебя еще более отупляюще, чем в Индии.

- V nature, - согласился Покровский, опасливо заглядывая в душевую кабинку.

- Так, че-то я не понял, blin, - Бумба сильно тряхнул головой. - А ну давай все сначала, по порядку и без каши во рту.

Гурфинкель обреченно вздохнул:

- Повторяю для умственно отсталых. Сегодня вечером мы с тобой должны будем встретиться с одним человеком, который отведет нас к тому, кто торгует действительно стоящим товаром.

- Стоящим товаром?

- Ну да, настоящими артефактами, не гипсовыми.

- Kruto, blin.

- Ну а я о чем, - усмехнулся Миша, нервно поглядывая на часы.

- Секундочку, - спохватился Покровский, - а каким образом тебе удалось договориться об этой встрече?

- Очень просто, - ответил Гурфинкель, тщательно инспектируя содержимое своего бумажника, - я получил письмо.

- Какое еще письмо?

- Да вон, на столике у кровати лежит, до востребования, мне его портье принес.

- Подожди, что-то я не совсем vrubilsa. - Бумба тщательно наморщил широкий лоб, демонстрируя напряженную работу мыслей. - Лажа какая-то получается.

- Почему "лажа"? - обиделся Гурфинкель. - У нас первое серьезное дело намечается, а ты "лажа" говоришь.

- Да мало ли кто мог это письмо прислать, - разозлился Покровский. - Да и откуда им знать, что нас интересуют египетские древности.

- А они твою любимую майку со сфинксом увидели и сразу все поняли, - пошутил Миша, застегивая кожаный бумажник.

Денег, по его подсчетам, должно было хватить на парочку небольших артефактов. Остальную наличность Гурфинкель держал в загашнике, в камере хранения гостиницы "Винтер Палас", где жила Бетси МакДугал, которая и предоставила Мише надежный ящичек.

В принципе наезды Бумбы на приятеля были вполне обоснованны, просто Гурфинкель не хотел посвящать Эндрю во все тонкости своей хитроумной тактики, направленной на выявление алчных торговцев древностями. Письмо с предложением о выгодной встрече Миша получил не зря. Перед этим он усиленно распускал в отеле "Марсам" слухи о том, что он является представителем известного лондонского музея, скупающего египетские древности для новой экспозиции, посвященной Долине Царей. К шейху Хусейну Абд эр-Махмуду часто захаживали люди, так или иначе связанные с укрывателями краденого, и Миша буквально прожужжал им все уши, угощая каждого встречного и поперечного за свой счет холодным пивом. Разумеется, местного производства.

Тактика, конечно, была, скажем так, идиотской, но тем не менее она сработала, принеся довольно быстрые плоды в виде анонимного письма.

Гурфинкель был на седьмом небе от счастья, хотя своей природной бдительности не терял.

- Ну ладно, - приуныл Бумба, грустно почесывая бритый затылок, - не хочешь говорить, ну и не надо.

Гурфинкель демонстративно чистил щеточкой свой серый деловой пиджак.

- Но на сколько тебе strelu zabili, ты можешь сказать? - с раздражением спросил Покровский.

- На двадцать два часа тридцать минут, у входа в отель.

- А как это чмо выглядеть будет?

- В руках он должен держать свежий номер "Плей-боя" с Памелой Андерсон на обложке или с похожей бабой, ну а зовут его вроде как Абу Зеед.

- Кто? - не понял Покровский. - Арбузоед? Миша показал приятелю на голову:

- Кончай трепаться, уже половина одиннадцатого. И действительно, на часах уже было 22:30. Охотники за древностями проворно спустились в холл гостиницы, а оттуда осторожно вышли на улицу.

- О, гляди, Арбузоед, - прошептал Бумба, указывая на какого-то задохлого вида араба в не очень опрятной галабее.

Араб явно нервничал, воровато зыркая по сторонам.

- Да нет, вряд ли это он, - презрительно фыркнул в сторону странного индивидуума Гурфинкель.

- Да говорю тебе - он, - настаивал Покровский, - смотри, и журнал в руках держит.

Приятели подошли ближе.

Араб действительно держал в руках красочный журнал с яркой обложкой, на которой был изображен непонятный голый мужик, сильно смахивающий на барабанщика рок группы "Мотли Крю" Томми Ли.

- Это че, альманах для геев? - неприлично громко заржал Бумба.

Араб сразу же обратил на них внимание и, пугливо посмотрев по сторонам, подошел ближе.

- Меня зовут Абу Зеед, - коротко бросил он, выжидающе уставившись на Гурфинкеля с Бумбой.

"Черт! - недовольно подумал Миша. - Неужели очередной лохотрон?"

Все же действовать им следовало весьма осторожно, мало ли кто мог им прислать это письмо. Гурфинкель был бы сумасшедшим, если бы питал в отношении местных жителей радужные иллюзии. Вор тут сидел на воре, мошенник на мошеннике. Восток, мать его за ногу, колыбель цивилизации.

- Алекс Енски, - нагло представился Миша, наступая на ногу, открывшему было рот Бумбе. - Сотрудник лондонского музея египетских древностей.

"Эка я завернул", - мысленно удивился своей лихости Гурфинкель.

Абу Зеед кивнул, переведя взгляд на возвышающегося над ним двухметрового бугая.

- Тайсон, - хищно осклабился Покровский. - Майк.

- Гм... - Араб неопределенно кашлянул. - Мы слышали о вас, господин Енски. Не вы ли случайно занимаетесь раскопками могилы фараона Сети I?

- Да, - радостно кивнул Гурфинкель, - именно я.

- Мы не знали, что вас интересуют... м-м... краденые древности, - робко заметил Абу Зеед.

- Еще как интересуют, - взревел Миша и, пародируя профессора, старчески проблеял. - Тр-ру-бы Иер-рихонские!!!

- Что ж, в таком случае следуйте за мной, - предложил араб, и охотники за древностями поспешили за смешно семенящим впереди связным.

- А можно вопрос? - вдруг обратился к проводнику Бумба.

Египтянин остановился, удивленно посмотрев на иностранца.

- А почему у тебя журнал с мужиком на обложке? - зловеще щурясь, поинтересовался Покровский, который страх как ненавидел геев.

В воздухе запахло жареным, естественно, в переносном смысле.

Гурфинкель тихонько выматерился.

- Да другого не было, - пожал плечами Абу Зеед. - Купил с рук, и то с большими проблемами. У нас ведь с этим строго. Шариат, знаете ли. Так что ваша просьба насчет "Плейбоя" меня очень озадачила. К тому же весь "Плейбой" немецкие туристы раскупили.

Отмазка была липовой. Ответ араба Бумбу не устраивал, он уже мысленно представлял, как их странный проводник тайно заводит туристов в бар... ну, скажем, "Голубой верблюд", где их грабят, а то еще что и похуже с ними делают, к примеру, танцуют страстное танго. Хотя геи-мусульмане это, пожалуй, из области научной фантастики. Но все может быть.

Неразрешимая ситуация вполне могла перерасти в серьезный конфликт, а то и в уличную драку, но в события внезапно вмешалась некая третья сила, точнее, удивительная случайность.

- Анубис, мальчик мой! - вдруг ни с того ни с сего взревел Бумба, не на шутку напугав ожидавшего потасовки с арабом Мишу.

По вечерней улице прямо по проезжей части семенила небольшая черная собачонка с заостренной лукавой мордочкой и длинными смешными ушами.

Увидев собаку, араб вскрикнул, отпрянув в сторону.

Подбежав к Бумбе, пес разрешил ему себя погладить и, высунув красный язык, стал весело бегать вокруг Миши с Покровским.

- А, так это твой новый друг? - вспомнил странную собаку Гурфинкель и засюсюкал. - Халесый цуцик, можно тебя погладить?

Мгновенно сделав боевую стойку, пес угрожающе зарычал, обнажив два ряда острых, словно иглы, зубов. Гурфинкель удивленно посмотрел на Бумбу.

- Он позволяет себя гладить только тем, кто угощает его пивом, - усмехнувшись, напомнил Покровский. - Причем исключительно "Гиннессом".

- Учту на будущее, - кисло ответил Миша, с первого знакомства отчего-то невзлюбивший животное. - А почему он не с Бетси, ведь это же ее собака?

Бумба в ответ лишь недоуменно развел руками.

- На левретку вроде похож, - задумчиво рассуждал Гурфинкель, поглядывая на бегущего рядом пса. - Хотя нет, крупноват, скорее уж шакала напоминает.

- Точно, породистый, - знающе кивнул Покровский. - У меня знакомый в Лондоне вот за примерно такую же кучу денег отвалил, той-терьер называется.

- А вы что, не любите животных? - обратился Миша к идущему чуть впереди Абу Зееду, вспомнив его странное поведение при появлении черной собаки.

Вместо ответа проводник торопливо свернул в плохо освещенный переулок, где остановился у непонятной марки автомобиля, который, судя по форме кузова, был сделан где-то после Второй мировой войны. Причем скорее всего силами местных автолюбителей.

- Садитесь. - Араб приглашающе открыл заднюю дверцу.

- Э, нет, - сказал Бумба, - я в этом броневике не поеду, я своему здоровью не враг.

Проводник несколько растерялся.

"А может, и эту колымагу приобрести? - весело подумал Гурфинкель. - Для нашего лондонского магазина в качестве древнего артефакта, мол, посмотрите, на чем потомки фараонов в двадцать первом веке катаются".

Приключение с покупкой "настоящих" древностей обещало быть увлекательным.

- Да ладно тебе. - Миша довольно дружелюбно похлопал Бумбу по спине. - Не кипешуй, садись...

Покровский подчинился. Машина покачнулась, жалобно заскрипели рессоры, сидящий за рулем шофер испуганно оглянулся на крупногабаритного пассажира. Бритая макушка Бумбы упиралась прямо в обитую выцветшей тканью крышу чудо-автомобиля.

Гурфинкель, которого сильно пробивало от происходящего на смех, притулился рядом с могучим приятелем, хорошо съездив тому локтем по ребрам.

- Эй, ты чего? - сразу же возмутился Бумба.

- Подвинься, - прошипел Миша, пытаясь закрыть боковую дверцу.

Бумба подвинулся. Машина снова скрипнула рессорами, и ее стало слегка кренить на правый бок.

- Эй, куда, - возмущенно закричал Гурфинкель, но прежде чем он успел захлопнуть дверь, в машину стремительно прошмыгнула черная ушастая собачонка, уютно устроившись на коленях у Бумбы.

Покровский довольно улыбнулся.

"Ах ты, крысяра!" - злобно подумал Миша, наконец подобрав псу более подходящее на его взгляд имя.

Собака внезапно с невероятной злобой ощетинилась, зарычав на Гурфинкеля, и если бы не успокаивающие поглаживания Бумбы, то песик наверняка грызанул бы Мишу за семитский нос, что в тесноте автомобиля было вполне реально.

"Мысли он, что ли, читает?" - удивился Миша, но вслух ничего не сказал.

Проводник Абу Зеед сел на переднее сиденье рядом с водителем.

Звонко клацнула дверца. Шофер повернул ключ в зажигании, надавил на газ. Машина вздрогнула, дав оглушительный залп из выхлопной трубы. Бумба машинально полез под мышку, где у него обычно болтался в кобуре пистолет.

Шофер снова надавил на газ, но колымага даже и не думала двигаться с места.

- Не поедет, - араб за рулем сокрушенно покачал головой, - слишком перегружена.

Все поняв, Абу Зеед вылез из машины, и чудо местного автомобилестроения внезапно тронулось.

- А он что, следом побежит? - поинтересовался у шофера Гурфинкель, но тот не ответил, сосредоточенно крутя обмотанную синей изолентой баранку.

Через пятнадцать минут беспорядочной езды по вечернему городу чудо-автомобиль со стоном затормозил в каком-то переулке, где иностранцев поджидал улыбающийся Абу Зеед.

- Смотри, он даже не запыхался, - кивнул на проводника Покровский, грузно выбираясь из тесной машины, словно сумасшедшая черепаха из родного панциря.

Араб действительно вид имел довольно бодрый и совсем не запыленный, что противоречило любой логике, если учитывать то, что мужик на протяжении пятнадцати минут галопом носился по темным улицам Луксора за едущим под восемьдесят автомобилем.

Анубис на руках у Бумбы недовольно забурчал, и Покровский бережно опустил собачонку на землю.

- О! - радостно закричал он, обращаясь к потирающему ноющую поясницу Гурфинкелю. - Гляди, профессор, а мы, кажется, здесь уже были. Вот на угол этого дома Анубис лапу поднимал, след еще не совсем высох.

Собака, словно в подтверждение сказанному громко рявкнула, после чего отметилась на углу дома вторично.