Чтение 12–й страницы книги ~Водопад грез~

- Знаешь? - спросила она, глядя на меня, словно она действительно верила, что это может быть так. И все это время я не мог понять, что она в нем нашла.

- Нет. - Я опустил руки. - Как могу я себе хотя бы представить, что ты чувствуешь? - Я вспомнил, как держал когда-то другую девушку, далеко, давно. Ее звали Джули Та Минг. Длинные темные волосы скользили по ее лицу, когда я обнимал ее... Я знал тогда, отчего страдает она, знал, что нужно ей... так же, как и она знала все про меня. Я отвернулся, покачав головой.

- Должно быть, это ужасно, - мягко произнесла Киссиндра.

- Что? - Я обернулся, вздрогнув.

- Потерять это. Потерять такую вещь, как дар.

Я стоял, тупо таращась на нее.

- Дядя рассказал мне.

- О Боже, - пробормотал я.

- Кот... - начала было она и замолчала.

Я отвел глаза, посмотрел на пол, в окно - только бы не встретиться с ней взглядом. Я знал ее уже несколько лет, работал с ней бок о бок, учился с ней, был ее другом - и ничего больше. Я всегда останавливал себя, чтобы не перешагнуть через эту линию, никогда не пытался сделать наши отношения более близкими, поскольку я знал, что она любит Эзру. Я думал, что тот взгляд, которым она временами смотрела на меня, содержал в себе просто любопытство.

У меня никогда не находилось мужества спросить ее прямо... Я никогда не был уверен. Но все то время, когда я знал, что ей нужен не я, а другой, мне страстно хотелось очутится с ней наедине в подобной комнате. Мне так хотелось этого некоторыми ночами, что я не мог заснуть.

А сейчас я хотел только, чтобы она ушла.

- Поговори со мной, - пробормотала она. - Все время, как мы работаем вместе, ты никогда не говорил о себе.

- Ты никогда не спрашивала.

Она в свою очередь опустила глаза:

- Возможно, я боялась...

Я подумал о том, как часто она играла и подыгрывала, общаясь с людьми. Но сейчас она не играла.

- Смешно, не правда ли?

- Почему? - спросил я, хотя знал ответ: потому что она ксенолог, а я - чужак.

- Потому что я хочу тебя так сильно, что у меня ломит зубы, - прошептала она, и ее лицо покраснело. - Я никогда так не хотела Эзру, как тебя.

Я обнял ее и поцеловал. Я целовал ее долго, потому что я так давно хотел поцеловать ее, обнять, узнать, что это такое - любить ее.

Мы оказались у кровати, упали на нее. Я не отпускал ее, целуя, вдыхая странные запахи, исходящие от моей кожи, внимая своим рукам, скользящим по теплым контурам ее тела под распахнувшейся блузкой. Ее руки легли на меня, расстегивая рубашку, брюки, прикасаясь к моей груди, касаясь меня всего.

Я поцеловал ее шею, дотронулся до ее груди, ожидая, когда ко мне вернутся ее ощущения, ожидая, что наши чувства вольются в нас обоих, когда мой мозг проникнет глубоко в нее, чтобы доставить ей такое наслаждение, какого Эзра никогда не мог дать ей. Ожидая. Проникая.

Ничего не происходило. Я не мог проникнуть в ее мысли, ответить ее желанию... Я даже не мог отыскать ее.

Внезапно я вспомнил, что, когда в последний раз был с женщиной, я пользовался наркотиком, который возвратил мне на время дар. Но его действие давно кончилось. А теперь я не знал, что делать, не знал, получится ли у меня то, что надо ей, понравится ли ей это, захочет ли она продолжения или пожелает, чтобы я остановился...

Я оторвался от нее, ругаясь про себя, когда ко мне пришло осознание этого, превратившее мою горящую плоть в холодную, вялую плоть трупа. Я стянул края рубашки, чтобы спрятать гусиную кожу, появившуюся на моем обнаженном теле, чтобы скрыть признаки умирания от нее, от себя.

- Что? - Киссиндра, моргая, села на кровати. - Что такое?

Я не ответил, и она нежно прикоснулась рукой к моему лицу.

- Я не могу, - прошептал я.

Ее руки опустились. Она подвинулась на край кровати, опустив взгляд, стиснув пальцами края разошедшейся блузки. Я услышал, как она попыталась что-то сказать, но оставила эту попытку.

- Я не могу... почувствовать тебя. Не знаю, что делать, - сказал я наконец.

Она взяла в руки мою ладонь.

Я посмотрел на нее и увидел смущение в чистых голубых глазах, которые остановились для меня, как останавливались все глаза, поскольку я не мог проникнуть сквозь них мыслями в чей-то мозг.

- Я хочу тебя, но не могу найти. - Я глубоко вздохнул. - Не могу почувствовать тебя. - Я прикоснулся к своей голове. - Никого не могу почувствовать. Я должен был умереть. Возможно, я умер.

Она медленно подняла руки, пока мои пальцы не замерли на теплой коже ее плеча.

- Я рядом, - мягко сказала она. - Я знаю, что делать. Только следуй за мной...

Она наклонила голову, ее губы полыхали рядом с моей холодной ладонью.

- Все, что от тебя требуется, - это быть человеком.

- Я не знаю как. - Я высвободил руку, вскочил на ноги: не человек и не гидран. Я оглянулся на нее, раскинувшуюся на моей кровати: блестящие волосы, красивый изгиб груди. Я попытался возжелать ее так, как желал пять минут назад, пытаясь заставить свое тело отвечать ей, без мыслей, как будто между нами не было ничего, кроме секса. Когда-то я верил, что так бывает всегда - секс между незнакомцами. Но не сейчас. Сейчас было слишком поздно. Наконец я отвернулся, поскольку ничего не происходило.

- Возможно, тебе лучше уйти.

Я слушал, прикрыв глаза, как она медленно поднимается с постели, слушал ее неровное дыхание, пока она одевалась, слушал, как она направляется к двери.

- Кисс! - Я заставил себя обернуться и снова пересечь комнату до того, как она подошла к двери. - Так произошло только потому, что ты слишком много для меня значишь... - Я повернул ее к себе и снова поцеловал, и почувствовал, как ее тело стало мягким и податливым. - Это не твоя вина. - Я прикоснулся к ее волосам. - И это не твои проблемы. Только, пожалуйста, скажи мне, что ты поняла это...

Она медленно кивнула:

- Ты... с тобой будет все в порядке?

Какая-то сумасшедшая часть меня едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться, чтобы не спросить ее: "Сейчас или вообще?". Я загнал ее поглубже.

- Да. Со мной будет все в порядке.

Она приоткрыла рот, опустила глаза, тряхнула головой. Вышла из комнаты. Дверь закрылась за нею.

Я стоял не двигаясь. Куда она направилась? Обратно к Эзре или же к дяде, чтобы рассказать ему, какое мы оба ничтожное дерьмо. А может быть, она пошла в пустую комнату, в точности такую же, как эта...

Я перестал вглядываться в дверь и вернулся к кровати. Она снова стала гладкой и безжизненной, как будто ничего и не произошло. Я лег на кровать, дал команду заменить окно экраном и вызвал трехмерное изображение. Затем вытащил шлем из гнезда и натянул его на голову. Полуодетый, с расплавленными мозгами, я полез в программу: мне хотелось бы сейчас увидеть что-нибудь острое, безжалостное и бессмысленное - виртуальную чепуху.

Что-нибудь такое, чего здесь не водилось.

К тому времени, когда я в этом убедился, все эмоции во мне уже перегорели. Я потянулся, чтобы стащить шлем и выключить экран. Но огонек какого-то послания замерцал на краю поля зрения. Это было послание от Воуно - доступ к файлу, обучающему языку гидранов. Я открыл программу и влил ее в свои мозги с удовлетворением мазохиста. Я лежал, а вереницы данных рассеивали напряжение во мне, и я почти забыл то, что случилось, почти позволил мнемоническому жужжанию вогнать себя в сон. Почти... Не получилось.

Я поднялся, застегнул брюки, рубашку, надел куртку и вышел из отеля, абсолютно уверенный в том, что не встречу никого из знакомых. Аэротакси доставило меня на берег реки, где мост аркой перекинулся через каньон к городу гидранов.

Мост, погруженный в темноту, был выключен, закрыт на ночь. Я уперся в податливый, невидимый барьер защитного поля, и обезличенный голос сообщил мне, что я оказался на улице после наступления комендантского часа и что мои данные зарегистрированы Службой безопасности корпорации.

Я выругался, отступил, развернулся и побрел прочь, вдоль каньона, оживляя призрачные голоса каждого чертова фонаря, каждого киоска, которые встречались на пути. Насколько я мог видеть, людей на улице не было. Наконец я сел на скамейку и попытался расслабиться, свесив руки между коленей и поджидая такси, которое я вызвал вернуться и забрать меня.

Внезапно все погрузилось в тишину. Остался лишь шум реки, такой слабый и далекий, как эхо голосов гидранов. В моей памяти водопадом грез облачных китов возникли лица, которые я видел на другой стороне реки... Все глаза, волосы, все оттенки кожи превратились в одно лицо: лицо гидранки с ребенком, одинокой в ночном лабиринте Фриктауна.

Холодный ветер прикоснулся к моим волосам мягко, как неожиданный друг. Я выпрямился и взглянул назад: было что-то почти родное в прикосновении ветра.

Кто-то сидел рядом со мной на скамейке. Мийа.

Глава 10

Мийа. Я потянулся к ней, схватил за руки. Почувствовал, что ее мускулы напряглись, и безумно удивился этому подтверждению реальности ее тела. Она без страха заглянула мне в глаза, даже не попытавшись освободиться. Я знал отлично, так же, как и она, что никаким способом мне не удержать ее, если она не пожелает остаться. Я опустил руки.

- Мийа? - прошептал я и услышал, как сорвался при этом мой голос.

Зрачки ее глаз расширились и сузились вновь. Удивление. Она удивилась, что мне известно ее имя. Но куда больше удивился я, поняв, что она появилась здесь лишь для того, чтобы отыскать меня.

- Здесь небезопасно, - слова сорвались с моего языка, снова удивив меня, поскольку последним, о чем мне следовало беспокоиться, была моя ответственность за ее безопасность.

Ее зрачки опять увеличились, словно она этого от меня тоже совершенно не ожидала, глаза порхали по моему лицу, словно мотыльки, завороженные светом. Но она только покачала головой и подняла руки; на них не было браслета с лентой данных, она невидима для Сети, ее нельзя выследить. Я взглянул на свое запястье. Мой браслет был на месте, напомнив мне, что сделали со мной легионеры из-за... из-за нее.

- Зато я на виду, - отозвался я, отводя глаза: раздражение помогло мне оторваться от ее взгляда. - Службистам Тау не составит проблем отыскать меня. - Я показал на свои синяки. - Какого черта тебе нужно?

- Я... - Ее рука снова поднялась, повисла в воздухе и опустилась. - Я хотела поблагодарить тебя.

- За что? - грубо спросил я, окончательно запутавшись в ее логике.

Мийа смотрела на меня, не отвечая, пока мне не пришло в голову, что она не больше моего знает за что. Или размышляет, что бы еще сделать со мной.

- У меня не было иного пути, - наконец пробормотала она, и это все еще не было ответом. - Я почувствовала, что должна прийти, - добавила она, словно прочитала на моем лице, что я не понял объяснений. Она говорила на стандарте без акцента. На ней была обычная человеческая одежда, и если бы мы не сидели лицом к лицу, я мог бы принять ее за человека.

- Подобно тому, как ты почувствовала, что должна всучить мне тот браслет ребенка во Фриктауне?

Девушка перевела взгляд на другой берег реки.

- Да, - произнесла она грустно, посмотрела на меня, и я увидел в ее глазах что-то похожее на страдание или даже на вину. Я не знал, что и делать. - Я хотела быть уверенной... - Она замолчала, перебирая руками край парки. - Они сказали, что с тобой все в порядке. Я должна была убедиться в этом сама.

Я подумал, что они, должно быть, ДНО.

- Они не сказали тебе, что потребовался шеф безопасности Дракона, чтобы вытащить меня из лап Боросэйжа?..

- Нет, - сказала она и нахмурилась.

- Легионеры Тау решили, что я - один из похитителей. Они начали пытать меня, чтобы получить сведения, которых я не знал. Черт возьми, они могли убить меня!

Она дернулась, словно я ударил ее, и пробормотала какое-то ругательство.

- Я не знала... Той ночью, когда я увидела тебя...

- Ты увидела изгоя.

На ее лице появилось смущение, как туман от моего дыхания.

- Ты знаешь, что это значит. - Я откинул голову. - Полукровка. Ты думаешь, на меня реагируют как-то иначе на этом берегу реки?

Мийа прикоснулась к моему рукаву:

- Я не это хотела сказать. Я хотела сказать: я узнала, как много значит для тебя наша безопасность. - Она искала в моем лице то, чего в нем не было.

Нахмурившись, я стряхнул с себя ее руку, нащупав в карманах перчатки, надел их.

- Ты не знаешь меня.

- Я почувствовала это, когда ты дотронулся до меня...

Я хмыкнул, вспоминая, что я не испытал ничего, кроме боли и удивления, когда наши тела столкнулись.

- Здесь. - Она коснулась своей головы.

Буквально на секунду мое дыхание оборвалось.

- Хорошая попытка, - пробормотал я и тоже коснулся своей головы. - Но она не пройдет.

Она сделала жест, виденный мною у Бабушки: попробуй обнаружить меня. Она могла сказать это на стандарте, но не стала делать этого.

- Сейчас ты не можешь достигнуть моего мозга, - запротестовал я. - И тогда не могла. Лги мне о чем угодно, если хочешь, только не об этом.

- Ты ошибаешься, - произнесла она, заставив меня поднять взгляд. - В первую секунду не было ничего - даже мозга землянина. Ты перепугал меня.

А потом посмотрел на меня, на Джеби, и открылся нам... Ты хотел нам помочь. Вот почему ты оказался там. Таков был Путь.

Путь. Я вспомнил Бабушку, подумал о судьбе и о цели. Даже гидраны не могут четко видеть будущее. Предсказание всегда подобно гаданию на картах: тебе откроется нить, но не более. Гидраны верят своим предчувствиям - но это гидраны. Только те, у которых есть дар, могут полагаться на это. Временами этого достаточно... временами слишком много. Я вспомнил друга, выражение его лица, когда он предсказал собственную смерть. И снова удивился, как же я оказался на той улочке Фриктауна в такой неподходящий момент... или наоборот?

- Почему вы не телепортировались, чтобы скрыться? - Наконец я мог задать вопрос, который мучил меня с той самой ночи.

- У меня не было времени.

- Времени?.. - спросил я. - Его много не требуется.

- Нет, не для себя. Для Джеби. - Она покачала головой. - Если ты знаешь, кто я, ты должен знать, что с ним.

- Неврологическое повреждение, - сказал я. И понял.

- Ты веришь мне. - Это не было вопросом.

- Но сейчас ты не читаешь мои мысли. - Я снова посмотрел на нее.

- Нет. - Мийа покачала головой, в ее глазах не было ни сомнения, ни сожаления. - Ты не позволяешь мне. - Она не спросила, что со мной такое. Почему? Судя по тому, как она смотрела на меня, ее это не интересовало.

- Где Джеби? - пробормотал я, отводя глаза.

- В безопасности. - Она слегка нахмурилась, словно подумала, что я сменил тему разговора, потому что не доверяю ей. - Я люблю его больше, нежели ты можешь себе представить, - сказала она, будто имела право предполагать, что я ей поверю. - Я никогда не причиняла ему боль и не оставляла в опасности.

- Знаю. - Я взглянул на нее, уверяя себя, что она не может знать настоящей причины, почему я изменил тему разговора, почему мне хочется доверять ей полностью, когда я смотрю в ее глаза. - Тогда почему ты похитила его? - спросил я хрипло, отводя взгляд. Я знал, что она сказала мне правду о том, что не может читать мои мысли, она не могла понять, как я себя чувствую, не попав в мое положение.

Она глубоко вздохнула, словно была готова к этому вопросу.

- Что ты знаешь обо всем этом?

- Я знаю, что его родители с ума сходят от беспокойства. Они не могут понять, почему ты сделала это.

- Ты говорил с ними?

- Тау проводил меня до самых дверей. Думаю, они считали, что ареста, наркотиков, побоев было недостаточно, чтобы дать мне хороший урок. Я должен был съесть еще немного дерьма.

Она уставилась в землю. Когда она снова посмотрела на меня, в ее глазах я мог заметить колебание. Она вздохнула, и облачко пара появилось у ее лица.

- Я могу показать тебе Джеби, если ты доверяешь мне. Потом ты сможешь сказать Линг и Бурнеллу, что с ним все в порядке.

Я выпрямился, не веря своим ушам.

- Где он?

- На той стороне.

- Но мост закрыт.

- Нам не нужен мост, - сказала она. - Если ты веришь мне.

Мне стало смешно. Почему я должен верить ей? Я взглянул в ее глаза. Почему я? Этот вопрос замер на моих губах. А почему ты? Я не спросил ее об этом, хотя моя уличная логика стонала мне в уши, что это ловушка. Я перебрал все события, через которые прошел за эти два дня. А затем сказал:

- Хорошо.

Она взяла меня за руку. Я расслабился, почти потерял контроль над собой. Но она держала меня крепко. Ее глаза оторвались от моего лица. Я почувствовал, как что-то безымянное бродит по синапсам моего мозга и обливает огнем каждый нерв тела, когда она настраивала квантовое поле, используя дар, который я давно потерял. Мое тело стало изменяться, и в пространстве дыхания реальность поглотила саму себя...

Я сидел на скамейке, но скамейка, как и все вокруг, была другой.

Комната, тускло освещенная лампой, могла быть где угодно, но не во Фриктауне. Тени и формы, запахи, витающие в воздухе, приглушенный шум переполняли мои чувства, и возникло ощущение, что мы путешествовали во времени, а не в пространстве. Мийа сидела рядом со мной на скамейке, тяжело дыша. Она с таким трудом поднялась на ноги, глядя на противоположную сторону комнаты, словно принесла меня сюда на спине.

В комнате находились еще двое гидранов: двое мужчин сидели со скрещенными ногами на полу. Что-то вроде летучей мыши сновало между ними, увертываясь от пузыря размером с кулак, который казался живым. Мерцающий пузырь настиг летуна и сбросил на пол. Я понял, что пузырь был твердым. Летучая мышь ползала кругами по полу, пытаясь подняться в воздух. Ее жалобный писк терзал уши.

Мийа бросилась к ней и, опустившись на колени, мягко взяла беспомощное существо в руки. Ее лицо стало жестким, когда она перевела взгляд на игроков.

Пузырь, все еще висевший в воздухе между гидранами, упал на пол, освободившись от их внимания. Он покатился ко мне и остановился у самых ног. Мужчины вытаращились на нас. Они встали, и один из них с гневным возгласом указал на меня.

Невидимая рука подтолкнула и шмякнула его о стену. Второй не успел сделать и трех шагов, как запутался в своих ногах и плашмя упал на пол.

- Мийа! - воскликнул первый. Его лицо было красным от гнева и столкновения со стеной.

Она ответила ему потоком выражений, протестующе указывая на летучую мышь, высвободившуюся из ее рук. Я вдруг понял, что она остановила их обоих силой телекинеза меньше, чем за минуту.

Мужчины закричали что-то, тыкая в меня пальцами. Мийа тоже повысила голос, и они завопили все разом что-то на языке гидранов. Я вскочил ошеломленный движением и шумом. Какого черта они вообще говорят вслух?

Внезапно Мийа замолчала. Она поглядела на дверь в виде арки, ведущую в другую комнату. Замолчали и мужчины. Я услышал тонкий, высокий плач из темноты. Трое гидранов молчали, хотя их спор продолжался мысленно, а эмоции играли на их лицах, подобно игре света и теней. Затем Мийа жестом приказала им оставаться на местах и отвернулась, словно они исчезли. Она прошла в темную комнату.

Оба гидрана оставались там, где приказала им ждать Мийа. Их глаза не отрывались от меня. Они были молоды, не старше меня. Их длинные светлые волосы на макушке скрепляли металлические пряжки странного и красивого вида. Я решил, что, возможно, это традиционные изделия гидранов, поскольку на людях я таких украшений не видел. Интересно, эти пряжки делают руками или мыслью? Оба парня были одеты в тяжелые, сделанные людьми куртки, которые почти полностью скрывали блеклые туники и поношенные брюки, но никто бы не принял их за членов кейретсу. В прежней жизни кто-нибудь мог бы принять их за моих братьев. Они нерешительно переминались с ноги на ногу. У них вроде не было при себе никакого оружия. Я снова сел и позволил им разглядывать себя.

- Меня зовут Кот, - произнес я, и мое дыхание превратилось в облачко пара: в комнате было почти так же холодно, как на улице.

Гидраны продолжали смотреть на меня, их лица оставались бесстрастными. Может быть, они не знали стандарт? Летучая мышь носилась вокруг них, словно ставший материальным страх. Я ожидал, что она набросится на меня, как это произошло на собрании Совета, но ко мне она не приближалась.

Наконец я отвел от них взгляд, увидел маленький шар, отдыхающий у моих ног, и поднял его. Воспоминания вновь воспламенили все нейроны от подушечек моих пальцев до мозга: шар был теплый, а не холодный, каким было бы стекло, с изображением внутри, которое могло меняться как угодно, управляемое мыслью... В точности так, как я помнил. Сейчас в нем застыл образ летучей мыши. Я уселся прямо, держа шар в руках, сосредоточиваясь, пытаясь превратить этот образ во что-нибудь другое, что угодно другое...

Внутри шара или в моей голове не происходило ровным счетом ничего. Я поднял голову, и увидел, что гидраны все еще смотрят на меня.

Они переглянулись, прикоснулись к головам и состроили гримасы. Тот, кто был слева, сказал:

- Зачем она притащила сюда этого урода?

- Возможно затем, чтобы мы собственными глазами убедились, почему не стоит быть слишком дружелюбными с землянами, - хихикнул второй, ткнув первого локтем в бок. Они рассмеялись.

Через пару секунд я понял, что они говорят по-своему... и я их понимаю. Они разговаривали довольно громко. Смеялись надо мной, чтобы доказать себе, что они меня не боятся.

Я подумал немного еще, послушал, как они отпустили еще несколько замечаний, уложившихся в моем мозгу. И затем, очень осторожно, я произнес по-гидрански:

- Называйте меня как угодно. Только не думайте, что я вас не услышу.

Они замерли, с таким очевидным изумлением, словно я послал свою мысль в их мозги.

Мийа подошла к дверям.

- Кто это сказал? - Она посмотрела на меня. - Ты? - Она держала ребенка. Человека. Джеби. - Ты знаешь наш язык? - спросила она на языке гидранов.

- Уже около часа, - ответил я на ее языке, с удивлением обнаружив, что сказать это мне было проще, чем понять другого. - Завтра у меня будет получаться лучше. - Я выдавил улыбку, наблюдая, как становится непроницаемым ее лицо. Я говорил на языке гидранов, и мне казалось, что я сплю и вижу сны. - Это Джеби? - спросил я. Глаза Мийи следили за тем, как я подходил. Я замедлил шаги, приближаясь к ней и ребенку так осторожно, как только мог.

Джеби поднял голову с ее плеча, чтобы посмотреть на меня. Его глаза были широкими и темными - человеческими. Он был закутан в теплые свитера, вязаная шапочка натянута на уши, чтобы ему не было холодно. Его лицо было непонимающе мягким, но так выглядит любой маленький мальчик, оторванный ото сна. Я не мог заметить, чтобы с ним было что-то не так.

- Привет, Джеби, - улыбнулся я ему, и через мгновение тень улыбки коснулась и его лица. Он потер глаза. Мийа пододвинулась немного вперед, поднося ребенка ближе ко мне, и Джеби протянул руку, коснулся моего уха - сережки, которая была в нем, - и убрал руку. Летучая мышь стала кружиться над ним, издавая такие высокие звуки, что я еле слышал их. Он серьезно наблюдал за ее полетом.