Чтение 12–й страницы книги ~Семь бед

- Я не вам, - махнул он руками в сторону леса, и фауна облегченно продолжила свой концерт.

- Вот так-то лучше, - удовлетворенно кивнул головой Сеня и скомандовал: - Привал. Сейчас отдохнем и спокойно во всем разберемся.

Против короткой остановки почти никто не возражал. Попов, и так не собиравшийся двигаться дальше, уселся под деревом на приличной дистанции от эльфа и принялся доедать копченую свинину. Жомов, подозрительно покосившись на непривычно чистую траву, осторожно улегся рядом. Ингвина, презрительно покосившись на мужчин, пожала плечами и прислонилась к стволу ясеня. И лишь только братишки Ивальди недовольно поворчали, дескать, не в кайф им на солнце лишнее время торчать, но все же присели отдохнуть, спрятавшись поглубже в тень. А Рабинович поманил к себе эльфа.

- Давай-ка прекращай борзеть и рассказывай все по порядку, - не терпящим возражений тоном приказал он. - Кстати, тебя как зовут-то?

- Типично ментовские замашки. Сначала испортят весь праздник, а потом только документы спрашивают, - буркнул эльф, опускаясь на один из мешков. - Лориэль меня зовут.

- А сокращенно как? - фыркнул Рабинович. - Лори или Элли?

- Без сокращений! - взвизгнул мухоподобный буян. - И так уже сокращать нечего. По корень все, на хрен, сократили!..

- Ладно-ладно. Не вопи, - примирительно поднял руки вверх Сеня. - Лориэль так Лориэль. А теперь давай все выкладывай. Только по порядку.

Эльф, видимо, с трудом привыкавший к новой для себя роли отпускника, поначалу хорохорился и огрызался в ответ на вопросы Рабиновича. Но отвязаться от Сени было не так-то просто, и маленькому ворчуну пришлось многое рассказать.

По словам Лориэля, цивилизация эльфов была одной из древнейших среди множества разумных существ параллельных миров. Горыныч, правда, попытался это опротестовать, но слушать его доводы никто не стал. Более того, Рабинович приказал Ахтармерзу заткнуться, и обиженная керосинка, пофыркивая мелкими язычками пламени, отправилась составить компанию эльфоненавистнику Попову.

А Лориэль тем временем продолжал расписывать красоты цивилизации эльфов и особо заострил внимание на средней продолжительности жизни своего народа. Сеня даже присвистнул от удивления, когда услышал, что любой эльф может прожить более двух тысяч лет. Как они добились такого долголетия, Лориэль рассказывать не стал, да никого особо это и не интересовало. Может быть, у них генетика такая! Лишь одна Ингвина презрительно фыркнула на эту статистику.

- Подумаешь, две тысячи лет, - проговорила она. - Наш Один и вовсе бессмертен.

- Ваш Один - лох по сравнению с Обероном! - обиделся на её пренебрежение к выдающимся достижениям своего народа эльф. - Он бандит, узурпатор и вообще, можно сказать, он с брательниками своего деда прибил.

- Ингвиночка, успокойся, - Рабинович с трепетом положил руку на плечо воительнице, приготовившейся покарать маленького еретика за святотатство. - Никто не спорит. Один, конечно, самый лучший. - Сеня повернулся к Лориэлю: - А тебе за тысячу лет поумнеть давно пора! Рассказывай дальше и не ерепенься.

Эльф недовольно покосился на пьиающую правед-!m гневом девицу и продолжил рассказ. По его словам, эльфы давным-давно следили за развитием жизни во многих мирах. Они установили, что любые действия в одной вселенной находят отражение и в ближайшем к ней мире. А сильнейшие потрясения и вовсе расходятся по вселенным, как круги от камня на поверхности воды, вызывая во многих мирах настоящие катаклизмы. Едва не погибнув однажды от подобной цепной реакции (кстати, Лориэль сказал, что на земле в это время вымерли динозавры!), эльфы научились частично предсказывать глобальные катаклизмы параллельных миров и выработали способы их предотвращения.

Одним из таких способов была Служба Предупреждения Инертного Диссонанса (сокращенно СПИД!), сотрудником которой и являлся Лориэль. В обязанности спидеров входило вмешательство в действия существ иных вселенных путем божественных откровений, вещих снов, святых знамений и прочей ерунды, дабы убедить ключевых лиц отказаться от тех или иных поступков, грозящих их миру сильнейшим катаклизмом. Решения о подобных вмешательствах принимал лично Оберон, поскольку, судя по всему, ему просто нечем было больше заняться.

- Так, значит, ты просто посыльный, - усмехнулся Рабинович. - А я-то думал, ты хоть что-нибудь значишь. Колдовать, например, умеешь. Ингвина вон и вовсе считала эльфов красавцами и великанами.

- Не посыльный, а старший дипкурьер. А красавцы и великаны у нас в других ведомствах, - обиженно буркнул эльф. - Первые в Главном Отделе Пропаганды (гопники, соответственно), а вторые - в Отрядах Местного Оперативного Наезда (ОМОН). И для волшебства есть особое подразделение. Феи Служат Быдлy называется (ФСБ, естественно). Но фээсбэшники редко в ваши дела вмешиваются. Во-первых, земная вселенная для колдовства мало приспособлена. А во-вторых, вы от волшебства только сатанеете. Единственную успешную операцию ФСБ смог только с Синдереллой, или Золушкой по-вашему, провести. И то потому, что она дура набитая оказалась, и ни о чем другом, кроме как выскочить замуж за богатенького буратино, не мечтала. - Эльф возбужденно принялся расхаживать взад-вперед по фуражке Рабиновича. - А принц, между прочим, если бы на Золушку не клюнул, самую крупную войну за всю историю Земли мог развязать и в крови потопить ослабленную набегами Чингисхана цивилизацию славян. И тогда пара десятков параллельных миров тазиком бы накрылась. Я тоже в той операции участие принимал. Медаль получил, между прочим. "Трехсоттысячелетие СПИДа" называется. Да и сейчас вот снова с вами вожусь. Из-за ваших дурацких выходок Россия может с лица Земли исчезнуть. А уж тогда экспансию Америки точно ни один Китай не остановит.

- Вот, блин, и тут политика! - неожиданно возмутился Жомов. - Мужики, может, лучше об оружии поговорите или о бабах, на крайний случай?

- Не мешай, Ваня, умным разговорам, - отмахнулся от него Рабинович и посмотрел на эльфа. - Что же получается? Раз тебя от работы отстранили, с нами теперь другой курьер общаться будет? Или нас вовсе другому ведомству передадут?

- Никто с вами общаться не будет, и никому вас не передадут, - недовольно буркнул Лориэль. - Служба Экономически Конструктивных Ситуаций просчитала, что дешевле позволить вам вернуться домой самостоятельно.

- Это как? - насторожился Сеня, благодаря беседе с Ахтармерзом в доме Хрюмира уже догадывающийся, о чем пойдет речь.

- Ваше присутствие в этом мире приблизило Рогнарек, - мрачно проговорил эльф. - Через каких-то пару дней етуны начнут войну, и от всей вселенной викингов ни хрена не останется. Вы тоже погибните, но по закону сохранения баланса параллельных миров реинкарнируетесь у себя дома как раз перед встречей с Мерлином и ничего не будете помнить. А там вас уже будут ждать и предотвратят новый контакт...

- Подожди, - остановил его Рабинович. - Как же Оберон решил допустить гибель целого мира, когда ты сам говорил, что это вызовет целую волну катаклизмов в параллельных вселенных. Не проще ли нас вернуть домой, чем разгребать потом последствия катастрофы?

- К этим последствиям уже приготовились, - фырк-нул Лориэль. - Воздействовать на ваши перемещения мы непосредственно не можем, а вас самих посчитали безнадежными. То есть ни при каких обстоятельствах не способными вернуться самостоятельно домой. И меня выставили одним из виновников этой ситуации.

- Так вот почему ты тут, - в гробовой тишине проговорил Сеня. - В ссылку отправлен.

- Никуда я не сослан, идиоты! - заверещал эльф. - Я пытаюсь помочь вам вернуться назад и доказать, что придурки из СЭКСа ошиблись в своих прогнозах! К тому же есть двухпроцентная вероятность того, что канал вашей астральной связи с собственной вселенной уже закрыт и вы теперь не имеете к ней никакого отношения. Тогда вы погибнете здесь окончательно, и Земля претерпит глобальные изменения. А после этого меня сделают козлом отпущения и приговорят к разложению в ядерном реакторе. Так что вам придется выпутываться, а я помогу. Чем смогу.

- Значит, до времени Рогнарек осталось два дня? - задумчиво проговорил Рабинович и вдруг заорал: - Чего сидите? Подъем! Все бегом к Одину!..

Гласир встретил путешественников гомоном людских голосов. В центре тенистой рощи возвышался настоящий исполин - ясень, уходящий кроной куда-то под облака. Это и был знаменитый Иггдрасиль, согласно здешнему мироустройству пронзающий корнями каждый из девяти скандинавских миров. Около его необъятного ствола толпилась масса самого разношерстного народа, одетого кто во что горазд. Не скажу, что я когда-нибудь жаловался на плохое зрение, но мельте-шение бестолковых аборигенов крайне раздражало и мешало сосредоточиться на каком-нибудь одном объекте. В итоге я оставил попытки разглядеть нюансы местной моды и, прикрыв морду лапой, улегся у ног остановившегося Рабиновича.

- Та-ак, и кто здесь Один? - рявкнул мой Сеня, перекрывая шум голосов.

Сборище аборигенов на секунду замерло, удивленно рассматривая Рабиновича, а затем разразилось диким хохотом. Дикари то тыкали пальцем в сторону Сени, то стучали себя по затылку, а то просто хватались за живот. Я попытался гавкнуть на разбушевавшуюся толпу, чтобы привести её в чувство, но вот рык не возымел на них никакого действия. Разве что вызвал ещё одну волну смеха. Сеня от злости мгновенно покраснел до самых кончиков ушей, но с места не двинулся. А Андрюша с Жомовым, надо отдать им должное, тут же оказались рядом и отстегнули от пояса дубинки, готовясь вступиться за оскорбленного друга. Даже Ингвина, к моему величайшему удивлению, выступила вперед, обнажая меч.

В общем, несмотря на то что дикарей было никак не меньше полутора тысяч, мы приготовились проучить их как следует и отстоять честь мундира. Появление раздувавшегося на глазах Горыныча на несколько секунд охладило пыл разношерстного сброда, но затем в руках аборигенов тоже стали появляться мечи. Уж не знаю, чем бы все закончилось, если бы в этот момент откуда-то из-за спин толпы не зазвучал рог. Дикари тут же расступились, выстраиваясь неровными рядами по обе стороны от Иггдрасиля, а на авансцену выступили десятка полтора рослых мужчин и женщин. Впереди вышагивал настоящий гигант с темно-рыжей бородой. Увидев его, Ингвина выронила меч и застыла, разинув рот от удивления. Остановившись в десяти шагах от нас, гигант посмотрел по сторонам и пророкотал густым басом:

- Ну, и в чем проблемы?

- Уйми свой сброд, а то я сам их всех сейчас успокою! - сквозь зубы процедил Рабинович, признав в бородаче главного. Впрочем, я думаю, тут и болонка бы сообразила, что перед нами стоит грозный Тор.

- Ты? Один? Всех?! - удивленно пробасил ас и заржал, как простудившаяся лошадь Пржевальского. - 0-хо-хо! Силен, бродяга. Значит, подраться хочешь? - И, не дожидаясь от Сени ответа, Тор повернулся к аборигенам: - Ну, кто окажет честь гостю и надерет ему задницу?

- Я! - в один голос взревела толпа, а рыжебородый ткнул пальцем в белобрысого беззубого громилу.

- Ну-ка, Бронхерст, встречай гостя! - рявкнул он.

Беззубый центнер мышц радостно заревел, нацепил на соломенную башку сверкающий серебром шлем и вышел вперед. Зарычав, как бульдог, страдающий запором, Бронхерст начал трясти кудлатой головой и молотить себя кулаками в грудь. После пары секунд таких упражнений его глаза начали вываливаться наружу, а на губах выступила густая пена. Я едва не подавился! Что, он думает, если закосит под эпилептика, то Сеня его бить не будет? Ну, сейчас он разочаруется!

Я коротко гавкнул, предупреждая Рабиновича о том, что припадок аборигена может быть заразным, но мой легкомысленный хозяин не обратил на мой совет никакого внимания. Согнув и разогнув дубинку в руках, Сеня твердым шагом пошел навстречу взбесившейся горилле, покрашенной в блондина гидропери-том. А абориген, шлепнув себя мечом по заднице, бегом бросился вперед.

Я сидел и любовался! Рабинович, застыв посреди поляны, как часовой у Мавзолея, спокойно ждал приближения изрыгавшего пену локомотива в лице белобрысого аборигена. Тот, не снижая хода, решил, видимо, протаранить своего противника, но Сеня сделал шаг в сторону, и блондинистая горилла проскочила мимо, с разгону наткнувшись на выставленный в качестве предохранительного буфера кулак Жомова. Бронхерст хрюкнул и осел на траву. По поляне пронесся удивленный вздох, а Ваня брезгливо посмотрел на пальцы, перемазанные пеной, и небрежно вытер их о расшитую рубаху контуженного аборигена.

- Сеня, может, его добить? - нерешительно поинтересовался Жомов, посмотрев на Рабиновича.

Сеня отрицательно покачал головой. Бронхерст тем временем поднялся с травы и, раскачиваясь из стороны в сторону, попытался вернуть себе чувство ориентации в пространстве. В результате этих манипуляций он едва не наступил мне на хвост, и я слегка рыкнул на громилу... Слегка, говорю! А почему он подскочил, как ужаленный под хвост, понятия не имею. Может, у него с нервами не все в порядке. Оглядевшись по сторонам, Бронхерст наконец сфокусировал внимание на Рабиновиче и прорычал:

- Дерись как мужчина! Или ты только и можешь, что скакать в стороны, подобно трусливому зайцу?

Не говоря ни слова, Сеня пожал плечами и поманил аборигена пальцем. Тот снова взревел, выпустил изо рта очередную порцию пены и рванул вперед. Пока он мчался к Рабиновичу, я попытался прикинуть, сгодится ли он нам со своей пеной в качестве огнетушителя для Горыныча, но решил, что вряд ли. И пены маловато, и напора никакого! Так что, когда наша трехглавая керосинка разбуянится, толку от Бронхерста не будет никакого. Разве что головой его в одну из пастей Горыныча сунуть, чтобы конфорку заткнуть.

А абориген с разбегу налетел на Рабиновича. Взмахнув мечом, Бронхерст явно собирался разрубить Сеню напополам, а мой хозяин стоял как столб, с идиотской улыбкой на губах, поглядывая на Ингвину. На мгновение мне показалось, что меч аборигена снесет этому влюбленному дураку голову. Я тут же себе поклялся, что за каждую травму хозяина буду от воительницы три раза в день по кусочку откусывать и продолжу это до тех пор, пока она Сене капитальный ремонт не сделает, но все обошлось.

Даже не глядя на взбесившегося аборигена, Сеня вскинул вверх дубинку в защитном жесте. Меч Бронхерста мгновенно покинул хозяина и, решив присоединиться к гусиному клину, набрал высоту, по дороге едва не увеличив размеры лысины Попова. Андрюша ойкнул и торопливо ощупал редкую растительность на своей макушке, а абориген удивленно посмотрел на опустевшие руки. Сеня в ответ широко улыбнулся самой ласковой из своих садистских ухмылок и почти без замаха огрел Бронхерста по шлему дубинкой. Абориген по колено вошел в рыхлую землю и закачался вперед-назад, как заправский маятник. Сеня что есть силы размахнулся кулаком, но потом передумал и слегка ткнул ладошкой в лоб Бронхерста. Тот плашмя рухнул на траву. Причем ноги аборигена так и остались торчать в земле. А Рабинович под оглушительный рев толпы повернулся к Тору.

- Так нас проводят сегодня к Одину или нет? - нагловато поинтересовался он.

- Как тебя зовут, странник? - хмыкнув в бороду, спросил ас. Сеня приготовился ответить, но вместо него вперед выступила Ингвина и с таким гордым видом, будто она сама была личным тренером нового чемпиона, произнесла:

- Великий Тор, сего грозного воителя зовут Сеннинг Робинсен, Победитель етунов и Гонитель орков. Своей доблестью он уже завоевал себе беспримерную славу в пределах Митгарда, Етунхейма и Свартальхейма.

- Что же, достойный человек, как я погляжу, - кивнул головой Тор и осмотрел Рабиновича с ног до головы. - Есть у меня для тебя награда за доблесть, эрл Робинсен. Такая, какой удостаивались немногие, - громогласно, так, что было слышно в самых дальних рядах аборигенов, проговорил он. - Давай-ка я тебя прибью, и место во главе стола чертогов Вальгаллы тебе обеспечено.

Толпа аборигенов тут же разразилась ликующим криком. Зная кровожадность викингов, я вполне четко представлял, что может сейчас произойти. Мой Сеня, естественно, откажется от такого лестного предложения. Тор разгневается и попытается все же выполнить обещанное. Может быть, нам и удалось бы справиться с одним бессмертным богом, но к рыжебородому наверняка придут на помощь его прихлебатели. А против такой толпы даже весь наш Отдел внутренних дел не устоит. И все же мой долг - быть рядом с хозяином. Поэтому я зарычал и в одно мгновение оказался между Рабиновичем и Тором.

- Фу, Мурзик, - осадил меня бестолковый альфа-лидер и посмотрел на Тора. - Благодарю за честь, но давайте как-нибудь в другой раз. У меня ещё много дел.

- Другого раза не будет, - сердито буркнул ас, раздосадованный отказом Сени. - Ну да ладно! Место в Вальгалле тебе в любом случае обеспечено. А теперь давайте-ка посмотрим, что нам притащили эти потомки червей-трупоедов, братья Ивальди.

Гномы начали вытаскивать сувениры, а я стал высматривать Локи. Мне было жутко интересно, куда по-девался этот хитрец. Все-таки подлец поставил на кон свою собственную голову. Из-за огромной толпы зевак мне ничего не было видно, и я поставил лапы на грудь Рабиновича, стараясь разглядеть среди зрителей Дядюшку Лиса, а заодно и посмотреть, не появится ли и сам Один. Однако Сене мое любопытство показалось излишней бестактностью, и он меня тут же поощрил тумаком по загривку. Спасибо тебе большое, дорогой друг!

Мне осталось только фыркнуть и отойти к Жомову, который настороженно поглядывал по сторонам, выбирая себе подходящую жертву на случай беспорядков.

А гномы поочередно извлекли из мешка сначала парик для Сив из волос нашей куцей златовласки, затем на свет божий появился Гунгнир. И только после него Брокки или Эйтри (пока братья молчат, я никак не могу их различить, они ведь даже пахнут одинаково!) показал народу сморщенный комок, каким являлся Скидбланднир в упаковке.

Сив сразу сцапала парик и натянула его на свою лысую голову. Мой Рабинович тут же, открыв рот, уставился на богиню. Все аборигены восхищенно завопили, и даже Попов присвистнул от удивления. А уж Ингвина и вовсе смотрела на Сив с таким немым восторгом в глазах, какой бывает у голодной болонки при виде сосиски. Не знаю, может быть, для людей жена Тора и казалась какой-то особенно красивой, но я этого не заметил. По мне, так все человеческие самки одинаковы и различаются только по масти.

Впрочем, Ингвина как раз восторгалась богиней меньше всех. Заметив, как мой Сеня пялится на Сив, воительница мгновенно помрачнела и, закашлявшись, пихнула Рабиновича в спину. Несколько секунд у моего хозяина ушло на то, чтобы сообразить, кто его толкнул. Потом Сеня ещё пару мгновений пытался захлопнуть рот и, наконец, обернувшись, смущенно посмотрел на Ингвину.

- Подвиньтесь, эрл Робинсен, - холодно процедила воительница. - Мне совершенно не видно, что там происходит.

Сеня отодвинулся, а я едва не взвыл от возмущения. Не видит она, как же! Наехала на моего хозяина самым наглым образом, а он и слюни развесил, как шав-ка перед догом. Разве что на спину не упал и лапами... тьфу ты!.. руками не замахал от восхищения. Это что же такое, люди добрые, творится?! Совсем эта стриженая феминистка мне хозяина испортила. Что я теперь с таким размазней делать буду?

- Фу, Мурзик. Сидеть! - рявкнул на меня Рабинович. Вот она, людская благодарность!..

Я плюнул на все и уселся на хвост, обреченно глядя на эту дурацкую парочку. Цивилизованный мент и аборигенка с зубочисткой. Хороший у них дуэт получается. А жители Асгарда тем временем удивленно рассматривали подарок Фрейру. Сам хозяин шедевра интернациональной команды Попова, Горыныча и гномов испытывать сие странное творение не рискнул, предоставив все права демонстрации создателям корабля. Один из братишек Ивальди презрительно пожал плечами и, расширив круг, вытащил Скидбланднир из упаковки. Восторгам не было предела. Я даже думал, что навек оглохну от истошного рева. Идиоты!

А Фрейр тут же сложил корабль обратно, сграбастал его в карман и явно собрался смыться, чтобы попробовать Скидбланднир на воде, но его никуда не пустили, посулив новые игрушки. Один так и не появился, поэтому демонстрировать действие Гунгнира пришлось Жомову. Воплей было ничуть не меньше, чем после показа корабля, и счастливая Фрейя, жена Одноглазого, тут же сцапала супероружие, не позволяя никому к нему прикасаться.

Гномы не спешили доставать остальные подарки, ожидая появления Локи, и тот примчался на всех парах, запыхавшийся и покрытый пылью. Что-то шепнув на ухо Фрейе, Дядюшка Лис подошел к гномам и с торжествующим видом попросил асов разрешить их пари. Те, довольно потирая руки, согласились, и братишки Ивальди вытащили из мешков вторую часть сувениров.

Боже мой, видели бы вы, как алчно загорелись глазки у жены Одина, когда один из братьев продемонстрировал окружающим Драупнир и объявил, что именно он собой представляет. Я думал, что несчастная Фрейя слюной подавится от вожделения, а уж такого выражения алчности в глазах я даже у Сени никогда в жизни не видел. Ну, типичная богиня Семьи - все в дом, и умрет ради дохода!

Но куда больше начудил сумасбродный Фрейр. Едва гномы достали из мешка позолоченного вепря, как их любимый бог схватил свинью за хвост и начал кругами бегать по поляне под улюлюканье аборигенов. При этом звезданутый бог Дождя и земных плодов не забывал сам себя подгонять ударами ладони по заднице. После седьмого или восьмого круга Фрейр завопил, как заправский ковбой, и, оседлав кабана, умчался в неизвестном направлении, вычеркнув тем самым себя из списка судей.

Тор, естественно, самостоятельно решил испытать приготовленное для него оружие. Раскрутив молот над головой, он запустил его в ближайшую рощу. Мьелльнир пролетел вперед метров сто, свалив по пути десятка два деревьев, и вернулся назад в руки к хозяину, едва не оторвав ему кисти. Увидев, что вытворяет этот молотоподоб-ный бумеранг, аборигены просто взревели от восторга. Я заорал на них, требуя пощадить мои барабанные перепонки, но среди этого дикого воя мой голос просто затерялся. Даже Ваня Жомов и то его не услышал.

После этого демонстрация подарков закончилась, и судьи приступили к совещанию. Причем состав их довольно быстро уменьшился. Сначала Ваны, мелкие божки плодородия, подручные Фрейра, обиделись, что их oбделили подарками, и растворились в толпе эйнхтериев, а следом за ними и Хеймдалль. вскочил на свою лошадь с идиотской кличкой Золотая Челка и, сославшись на дела, умчался к своему любимому мосту. Асы совещались недолго, и Тор, выступив вперед, вынес вердикт.

- С подавляющим преимуществом победили братья Ивальди! - заявил он, и толпа, которой, судя по всему, было абсолютно по фигу за кого болеть, радостно завопила.

Локи застыл, оторопело глядя по сторонам. Я увидел, как он отыскал глазами Фрейю, словно требуя объяснить, что происходит, но та только удивленно повела плечами. Дескать, Локи, я старалась, но эти гады все против тебя. Уж не знаю, чем богам так сильно досадил Дядюшка Лис, но приговор был окончателен и обжалованию не подлежал. Придется теперь самовлюбленному божку расстаться со своей дурной головушкой... Это я так считал! А на самом деле все получилось по-другому.

- Ладно-ладно, - злорадно проговорил Локи, глядя на беснующуюся толпу, и тут же рассмеялся. - Ну, бери, Брокки, мою голову. Но только шею не трогай. Шею я в заклад не ставил, поэтому она моя. Сможешь снять голову, не касаясь шеи, бери. Нет? Так иди на хрен, урод коротконогий!

Брокки и Эйтри поочередно почесали затылки, примериваясь к асу со всех сторон. А потом, одновременно плюнув и махнув рукой, забрали с земли пустые мешки и, ни на кого не глядя, отправились назад, к входу в Свартальхейм. Толпа аборигенов, лишенная зрелища обезглавливания аса, разочарованно вздохнула и начала потихоньку расходиться. А Локи, торжествующе посмотрев поверх голов асов и эйнхериев, направился прямо к нам.

- Ну что, смертные, как вам понравилась заповедная роща Гласир? - поинтересовался он.

- Лес как лес, только листья почему-то все пожелтели, - буркнул Жомов. - Ты нам зубы-то не заговаривай. Где Один? Давай его сюда.

- Ишь, какие прыткие, - усмехнулся ас. - Один пока в отлучке. Я с ним разговаривал. Он скоро будет. Так что придется вам подождать. Впрочем, скучно не будет. Идите в Вальгаллу, в Палаты эйнхериев. Пообедаете, развлечетесь, а утром будет видно, что дальше делать. - И Локи вновь резко развернулся и скрылся среди деревьев. - Листья им пожелтели. Да они все из чистого золота!..

- Эй, ну-ка подожди! - рявкнул ему вслед мой Сеня, но Дядюшки Лиса уже и след простыл. - Вот скотина! В следующий раз, как увижу, сразу в ухо дам.

- А я не знаю, что ты с ним вообще валандаешься, - буркнул Ваня Жомов, по привычке использовав дубинку вместо эспандера. - Давно пора им всем рыла начистить, а то они борзые больно все здесь.

Рабинович только махнул в ответ рукой и с тяжелым вздохом посмотрел вслед удаляющимся аборигенам. Я-то хозяина знаю не первый год и давно заметил, как ему надоело мотаться по злачным местам различных вселенных в бессменном патруле. Именно поэтому новая отсрочка момента возвращения домой подействовала на него так гнетуще. Да и Андрюша приуныл и, видимо, вспомнив о рыбках, принялся пихать в ненасытные пасти Горыныча всякую гадость. Обо мне бы кто-нибудь так позаботился! Нагадить Сене в башмак, что ли? А то он меня совсем замечать перестал...

Из всей нашей компании лишь только Ваня Жомов, которого детдомовское детство приучило стойко переносить все тяжести (в том числе и мешки с провизией) окружающей действительности, не выглядел подавленным. Да и Ингвина просто лучилась восторгом. Ну ещё бы! Для неё побывать в Вальгалле при жизни - все равно что Рабиновичу два раза за один месяц зарплату получить или мне вдруг обнаружить утром на шее новый антиблошиный ошейник.

Кстати, о Сене и о зарплате. После заявления Локи о том, что листья на деревьях в роще из чистого золота, лично я думал, что Рабинович тут же бросится набивать полную котомку халявным драгметаллом. Но не тут-то было! Сеня только обвел грустным взглядом окружающую декоративную растительность и остался на месте. И мне вдруг стало грустно. Это до чего же еврея тоска по родине замучила, если он даже золото под ногами собирать не хочет?! Впрочем, неземную печаль в глазах Рабиновича заметил не один я. Внимание на неё обратила и Ингвина. Эта сивая стервозина кротко улыбнулась и подошла к моему хозяину сзади, положив руку на плечо. Укусить ее? Или пускай живет?

- Благородный Сеннинг, не печальтесь, - противным нежным голоском проворковала она. Чистая кошка рядом с любимым отпрыском. - Скоро вы вернетесь домой. Локи же сказал, что Один прибудет завтра и решит все наши проблемы. А пока у нас есть превосходный шанс ознакомиться с Вальгаллой. Не думаю, что нам там будет скучно!

- Правда? - вмиг оживился мой Сеня и приобнял воительницу за талию. Тьфу, смотреть противно! - Ты обещаешь?

Ингвина в первую секунду оторопела. Он застыла в напряженной позе, глядя в сияющие глазенки Рабиновича. Тот улыбался во все тридцать два зуба и, я уверен, в уме уже начал просчитывать варианты "веселого отдыха", обещанного воительницей. Я обреченно вздохнул и собрался уйти от двух влюбленных идиотов подальше, но тут произошло совершенно неожиданное событие: Ингвина вскинула руку и залепила Рабиновичу такую оплеуху, что тот едва устоял на ногах.

- Эрл Робинсен, кто это сказал, что вам позволено лапать меня, как портовую девку? - ледяным тоном поинтересовалась она.

- Но ведь ты сама сказала... - попытался оправдаться мой Сеня, но родоначальница местных феминисток оборвала его.

- Будьте добры понимать мои слова прямо, а не так, как вам заблагорассудится! - рявкнула она. - Или вы думаете, если я женщина, то и постоять за себя не могу?

- Да нет! Я не... - продолжал лепетать ошарашенный Рабинович, но снова не смог договорить фразу до конца.

- Вы уже второй раз оскорбляете меня, испытывая мою клятву верности, - холодно отрезала Ингвина. - В третий раз прощения вам не будет.

Воительница резко отвернулась, принявшись подтягивать какие-то ремешочки в амуниции, а Сеня застыл с открытым ртом, потирая след пятерни на щеке. Жомов судорожно сглотнул, не зная, то ли заржать во все горло, то ли посочувствовать неудавшемуся ухажеру. Да и я, если честно, колебался. За нападение на хозяина эту мегеру следовало бы покусать, но за то, что она Рабиновича вразумила хоть ненадолго, можно бы Девице и лапу... тьфу ты!.. руку лизнуть. И лишь один Попов, судя по всему, не испытывал никаких сомнений. Противно захихикав, он кротко посоветовал:

- Сенечка, пойди её теперь обними с другого бока. Может быть, она тебя ещё раз приголубит! А то пятно на твоей наглой роже как-то несимметрично выглядит.

- Кто на слово скор, тот в делах редко спор, - огрызнулся в ответ Сеня. - Поп и рад бы к попадье, да инструмент забыл в бадье.

- Сам дурак, - обиделся Андрюша и, как и Ингвина, повернулся спиной к Рабиновичу. Сеня махнул рукой, дескать, и хрен с вами, и тут над его ухом послышался знакомый писк.

- Я что-то пропустил? - выбравшись из кармана Сениной куртки и протирая заспанные глаза, поинтересовался эльф.

- Нет, спи дальше, - фыркнул Рабинович. - Похоже, от тебя все равно никакого толку нет.

- Ты охренел совсем, морда козлиная?! - возму - тился Лориэль. - Не зарывайся ни хрена! Я хоть и в отпуске, но над вами, уродами, старшим поставлен.

- Как тебя кто-то поставил, так мы сейчас и положим, - вступился за друга Жомов.

- Да пошли вы все к гремлинам в нору, - обиделся маленький пискун. - Идите бухайте. А я пока окрестности осмотрю. Бездельники гномовы!

- А откуда ты знаешь, что нас на пир пригласили? - удивился Сеня.

- Так чем ещё эти придурки эйнхерии могут тут заниматься? Только бражку пьянствуют да животы друг другу вспарывать горазды, - пискнул эльф и, проворно замахав крылышками, растворился среди золотых листьев Гласира.

- Да. Редеют наши ряды, - хмыкнул Рабинович и тронул за плечо Ингвину. - Ну, перестань дуться. Виноват я. Больше такого не повторится. Пошли лучше посмотрим на твою Вальгаллу. Заодно и объяснишь по дороге, как нам себя там вести.

Ингвина глубоко вздохнула и, как-то робко улыбнувшись, повернулась к Рабиновичу. Рука об руку, словно пионеры на экскурсии, они отправились в Палаты эйнхериев, а я с серьезным видом возглавил процессию. Воительница всю дорогу тараторила без умолку, но ничего нового и интересного так и не сообщила. А о том, что погибшие воины, ныне именуемые эйнхериями, любят пожрать, выпить и подраться, ничуть не хуже Попова с Жомовым, вместе взятых, я и так знал. Но мой беспутный Сеня слушал воительницу, разинув пасть шире, чем зевающий сенбернар. Вдобавок он не сводил с Ингвины преданных глаз, поэтому и позже всех заметил, что нам навстречу по дороге от Вальгаллы приближаются густые клубы пыли.

- Блин, как рота пехоты на марш-броске, - удивленно буркнул Жомов, всматриваясь вдаль из-под ладони. - Да нет! Похоже, стадо нам навстречу гонят. Там, впереди, звери какие-то. Ну-ка расступитесь. Я сейчас нам ужин добуду.

Раздвинув путешественников руками, доблестный омоновец вышел вперед и приготовил свой бронебойный кулак, заранее прикидывая угол удара. Мне ещё не доводилось видеть Жомова в роли тореадора, но чем кот не шутит? Глядишь, и свалит Ваня какую-нибудь скотину ударом кулака. Тем более что невыпущенной дури у него за последнее время собралось предостаточно. Вот я и решил благоразумно отойти в сторону, дабы не оказаться заваленным тушами домашних животных.

Впрочем, опасался я зря. На нас неслось не стадо, а всего лишь два козла. Но каких! Оба козла были высотой с микроавтобус и примерно такого же размера в ширину. Один был черный, как сажа, а второй сверкал белизной, как блузка тети Аси. Оба козла были запряжены в увеличенную копию такой же колесницы, на которой Попов с грузом добирался до жилища Хрюми-ра. А управлял этой повозкой сам рыжебородый Тор. Он всю дорогу истошно орал на бедных животных и лишь в десятке метров от нас заткнулся, остановив свой катафалк.

- Негоже, когда доблестные воины и первые смертные гости Вальгаллы добираются на пир пешком, - пророкотал он. - Я уже оторвал кое-кому из оргкомитета по встрече головы за такую оплошность и теперь решил оказать вам честь, доставив в Палаты эйнхериев на своей легендарной повозке. Кстати, знакомьтесь, - Тор махнул рукой на козлов (не путать с милиционерами!). - Мои верные скакуны. Двести лошадиных сил, автоматическая коробка передач, турбонаддув, полный привод и электропакет...

- Ага. А я тогда шестисотый "мере", - буркнул себе под нос Попов, но Громовержец его не слышал.

- Тангриснир, - представил он, и черный козел так неожиданно мотнул башкой, что я его едва не цапнул за ногу.

- Тангиостр, - закончил представление козлов Тор, а его второй скакун шаркнул в ответ копытом. - Забирайтесь в мою тачку. Прокатимся с ветерком.

- Может, лучше пешочком, - неуверенно предложил Андрюша, но его вновь никто не услышал.

Первой в колесницу к Рыжебородому стрелой взлетела Ингвина. Следом за ней Сеня с Жомовым запихали упиравшегося Попова. А я едва не взвыл от негодования. Блохам меня скармливали, Горыныча заставляли нюхать, на палачей натравливали и даже на педальном танке возили. Вот только на вонючих козлах я ещё и не ездил! Не полезу ни за что!.. Но, как обычно, я разделил участь вопиющего в пустыне. Не нашлось никого, кто стал бы меня слушать. Более того, Жомов самым наглым образом схватил меня за шкирку и забросил в повозку, как приблудного щенка. Спасибо, Ванечка. Сочтемся.

Не рассчитывайте, что я стану описывать вам путешествие в козлином кабриолете до ворот Палат эйнхериев. Грязь, вонь, грохот, пляска святого Витта и примитивные матерные тирады Тора - вот и все, что о нем можно сказать. А закончилось все тем, что рыжебородый и скудоумный лихач так резко затормозил свою телегу перед входом, что я буквально пулей вылетел из неё и проехал на брюхе прямо до ворот, вызвав взрыв хохота у поджидавших нас аборигенов. Я был и без того злой, а тут ещё смеяться кто-то смеет. Поверьте, оскалился так, что никому мало не показалось, а пара ближайших придурков, судя по запаху, и вовсе напустили в штаны. После этого наступила гробовая тишина. А затем под троекратное "ура" мои товарищи по скитаниям среди миров торжественно выбрались из Торовой брички. За исключением, правда, Попова, торжественность спуска на землю которого заключалась в беспомощном сползании вниз колесницы на брюхе. Остальные выглядели довольно бодро и даже улыбались, как Ельцин во время предвыборной кампании.

В первую очередь нас повели не к столу, а на огромный плац рядом с внушительными по размеру покоями эйнхериев. Всем нам отвели места на почетной трибуне, рядом с многочисленным сонмом богов, богинь и божков Асгарда. Правда, насколько я успел заметить, асы здесь снова присутствовали не в полном составе. Не было все того же Хеймдалля, пропали и Локи с Фрейей, не вернулся из своего свиного заезда Фрейр. Зато вновь появились Ваны и о чем-то бормотали без умолку, приставая к дамам. В общем, атмосфера вокруг была точь-в-точь как на стадионе перед футбольным матчем. У меня даже возникло невольное желание спуститься вниз и занять под трибунами привычную позицию, следя за тем, чтобы фаны не бузили. Но я-то вполне могу контролировать эмоции, а вот Ваня Жомов не удержался и поднялся со своего места, погрозив говорливым Ванам дубинкой. Те испуганно притихли и попрятали под скамейки кульки с семечками.

Я приготовился смотреть какое-нибудь подобие футбольного матча, но вместо этого нам предложили совсем иное зрелище. Две толпы аборигенов, выстроившиеся неровными рядами по обе стороны от трибун, услышавсигнал рога, повыхватывали мечи, топоры, дубины, копья и устремились друг на друга, истошно вопя. Сеня, сразу сообразивший, чем дело пахнет, по привычке собрался метнуться сделать ставку, пока ещё было время для этого, но тут же осекся и, махнув рукой, опустился обратно на скамейку.

А две толпы варваров тем временем сшиблись посреди стадиона. Не скажу, что зрелище особо впечатляло. Во-первых, пыль поднялась столбом, и разобрать сквозь её что-нибудь было трудно. Во-вторых, эйнхе-риев в показательной битве участвовала такая прорва, что сконцентрировать внимание на каком-нибудь одном бойце не представлялось возможным. Ну, а в-третьих, лично вам интересно было бы смотреть, как толпы идиотов поочередно отрубают друг у друга конечности и вспарывают соседям животы? Мне лично нет. Однако асов это забавляло. Все орали, улюлюкали и спорили друг с другом по поводу исхода отдельных стычек.

Менты вместе со мной взирали на это хаотичное зрелище довольно брезгливо. Ваню не устраивала техника бойцов и отсутствие какой-либо организации в их рядах. Рабинович вообще, как вы знаете, ничего не понимал в спортивных состязаниях. И даже Андрюша Попов, которому бурчание в желудке мешало насладиться прелестями любимой со времен детских сказок Вальгаллы, недовольно взирал на побоище перед собой. Лишь у Ингвины горели огнем кровожадные глазки, но она сдерживала свои эмоции, подражая манерам выбранного в Свартальхейме суверена. А Рабинович в итоге не выдержал.

- Так, все! Прекращаем этот бардак! - завопил он с трибуны. - Что ещё за членовредительство, не санкционированное прокурором? Ладно бы, я понял, война. Или там демонстрация левых экстремистов. Пусть они дикари, но убивать столько народа ради своей забавы никто не имеет права!..

- Да успокойся ты, Робинсен! Это же эйнхерии, - расхохотался Top. - Они же бессмертны. Кто сегодня погибнет, тот завтра вновь встанет целым и невредимым. А это побоище и нам забава, и им тренировка, и экономия средств.

- Это как? - совершенно растерялся Рабинович.

- Тот, кто помрет, остается без обеда, - развел руками Громовержец. - Им ведь кормиться совсем не нужно, но на пиру жрут, как свиньи. Хорошо, пойло халявное. Но ведь моих козлов на всех не может хватить. Вот и пируют каждый день только пятьдесят лучших, пока валькирии остальных из запчастей сшивают.

- Ага! А мы однажды прикололись и девок этих напоили в стельку, - встрял в разговор дурачок Брагги, которому, за неимением лучшего, поручили быть богом Поэзии. - Так они спьяну все перепутали и таких уродцев нам насшивали, что потом весь Асгард сутки от смеха помирал. Представляете, у одного из эйнхериев вместо носа висела пи... - Тор одарил его гневным взглядом, и златовласый Брагги стушевался. - Жалко, что Один такие шуточки запретил.

- Кстати, а где Один? - поинтересовался у Громовержца Сеня.

- А он мне разве докладывает? - досадливо поморщился Громовержец, но тут же оживился. - Смотри-смотри. Сейчас самое интересное будет.

А на арене началось настоящее непотребство. Штук семьдесят здоровых, правда, несколько потрепанных в последнем сражении аборигенов набросились на появившихся невесть откуда наших новых парнокопытных знакомых - Тангриснира, что в переводе на нормальный язык означает Зубной скрежет, и Тангиостра, соответственно, Зубной скрип. Вместо обычного меканья оба козла издавали звуки, полностью идентичные их странным именам, что лично мне напомнило акустическое оформление стоматологической поликлиники, куда меня однажды, за компанию, затащил Рабинович.

Не знаю уж, какие ассоциации вызывали у самого Тора звуки, издаваемые козлами, но при виде своих рысаков Громовержец вскочил на ноги и принялся громко орать, подбадривая зверюг. Впрочем, группа поддержки этим монстрам явно не требовалась, и они принялись носиться взад и вперед по арене, расшвыривая в разные стороны зазевавшихся эйнхериев. Получилась настоящая коррида, которая добавила в местный морг ещё два десятка тел, прежде чем обоим козлам удалось перерезать глотки. К моему вящему удивлению, Тор не только не был расстроен гибелью своих рысаков, но, напротив, хохотал вдвое веселее, чем раньше. Сене это тоже показалось подозрительным, и он тут же поинтересовался, не жалко ли асу козлов.

- Чтобы я козлов пожалел? - возмутился Тор, но тут же вспомнил, что нам не знакомы правила местного этикета. Может быть, тут слова "мочи козлов!" являются главным девизом, и те, кого сегодня в капусту порубили на ринге, были также в некотором роде козлами. - Да ничего этим тварям не сделается, - усмехнулся Тор в ответ на удивленные взгляды Жомова с Рабиновичем. - Тангриснира и Тангиостра спокойно можно съесть, что мы и делаем во время каждого пира. А утром я их оживляю. Только не вздумайте своему зверю кости от них давать. Кости и шкуры должны быть в целости и сохранности. Иначе фокус с оживлением не получится, и я вас самих, как козлов, бегать припашу.

- Ну, ты, кабан! Базары фильтруй, - возмутился Жомов.

- Ладно-ладно, я пошутил, - в притворном страхе расхохотался Громовержец. - Развлечение окончено, теперь можно и пировать.

В банкетном зале Палат эйнхериев собрались все асы, вперемешку с победителями двухраундовой битвы. Все полезли друг к другу обниматься, хотя воняло от аборигенов после сражения хуже, чем от бомжующе-го кота. Впрочем, на запах, похоже, я один обратил внимание. Остальным он явно не портил аппетита. А Ваня Жомов и вовсе, едва увидев выпивку на столе, забыл обо всем. Местные бокальчики омоновцу показались маловатыми, и он тут же извлек из котомки тщательно сберегаемую фирменную рюмку под названием Святой Грааль, доставшуюся в наследство Жомо-ву от безвременно сгинувшего приора Вестминстерского аббатства. Фужерчик сей вызвал дикую зависть у асов, и Тор, замещавший Одноглазого во время его отлучки, на правах старшего, вызвался выкупить у Вани Грааль. Жомов едва не поперхнулся от такой дерзости местным пойлом, а затем поочередно показал дулю каждому из присутствующих. Аргумент сочли вполне веским, и от дальнейших посягательств на бесценный трофей аборигены отказались.

А между тем Андрюша, попробовав вальгаллское

пойло на вкус, поморщился и спросил, как они делают "эту дрянь". Тут же выяснилось, что жители Асгарда и в этом перехитрили всех остальных обитателей данной вселенной. Оказалось, что у них не только войско и козлы могли бы дать фору Фениксу, но ещё и есть собственный халявный пивзавод в виде дойной козы по имени Хейдрун. Жрет эта тварь преспокойно себе листья с Иггдраси-ля и дает вместо молока медовуху. К тому же данную козу не требуется доить. Знай успевай себе ведра под вымя подставлять, а если лень и этим заниматься, можно просто лечь под козу и подставить пасть под струю медовухи.

Ваня Жомов обиделся. Причем и за себя, и за того парня! Не успокой его Рабинович, омоновец бы наверняка экспроприировал у эйнхериев уникальную животину и приспособил бы её дома для собственных нужд. А вот Андрюша Попов смотрел на вещи более практично. Заявив, что ему надоело хлебать слабоалкогольные напитки ведрами, а затем по полночи бегать по окрестностям и искать туалет, наш трудолюбивый криминалист вызвался изготовить самогонный аппарат.

Жомов встретил эту затею с безграничным одобрением, и даже мой Сеня ни капли не возражал. Попов тут же потребовал себе необходимые для конструкции компоненты. Котел ему притащили быстро. Причем такой, что в него Андрюшу можно было бы легко погрузить с головой. А вот со змеевиком вышла настоящая проблема. Мало того, что никто из эйнхериев не мог себе представить металлическую трубку, так ещё все как один оказались безрукими. Жители Вальгаллы с гневом заявили, что изготовлять вещи - профессия позорная, и послали Попова подальше к гномам.

Андрей в Свартальхейм возвращаться отказался, и самогонный аппарат, к вящему разочарованию Ивана, приготовился накрыться медным тазом. Но на то Попов и эксперт, чтобы выходить с честью из самых трудных ситуаций. Он собрал пару сотен металлических кубков примерно одного фасона и, пробив в донышках дырки, вложил поочередно донышко одного сосуда в горлышко другого. Затем замазал стыки глиной и получил слабое подобие нормального змеевика. Примерно через полчаса Жомов снял первую пробу, и я понял, что кратковременный период трезвости у моих друзей закончился. К поздней ночи они вместе с асами и эйнхериями так накачались поповской самогонкой, что свалились вповалку спать прямо на полу банкетного зала. Я оттащил Рабиновича за шиворот в угол, чтобы утром спросонья моего хозяина не затоптали и, вволю облаяв все трупы матом, ушел спать на свежий воздух. Ох, тяжела доля сторожевого пса!..

Утром всех разбудил истошный крик Тора. Рыжебородый ас метался по пиршественному залу, раскидывая на своем пути скамейки, отпинывая с дороги ещё полусонных эйнхериев и истошно матерясь на свой, скандинавский манер. Перебравшие вечером забористого самогона ас гарде кие воины расползались по углам, но это и было единственной реакцией на вопли разгневанного Тора. Может быть, все бы кончилось хорошо для аса, не пни он то ли по злому умыслу, то ли просто спросонья спокойно храпящего, несмотря на шум, Ваню Жомова. А подобные эксперименты всегда опасны для здоровья. Тут и без предупреждения Минздрава ясно!

Бравый омоновец, получив существенный тычок по почкам, выяснять первопричину такого казуса не стал. Мгновенно вскочив на ноги, он что есть силы зарядил кулаком в ухо бога, все ещё оравшего прямо в курносую славянскую физиономию Ивана. Тор в ту же секунду проглотил витиеватую фразу, которую заготовил для продолжения собственного монолога, и жестко приземлился на пятую точку. Ойкнув от удара, он ошалело заморгал глазами, а потом жалобно спросил:

- Ой, чего это вы деретесь?

- Это я ещё не дерусь. Это я громкость будильника убавляю, - грозно заявил Жомов. - Показать, как я дерусь?

- Не на-до! - раздельно произнес Тор, а затем, проверив, не видит ли кто-нибудь его позора, торопливо отполз на заднице в один из углов. И лишь после этого вскочил на ноги.

- Сейчас вот надену пояс силы, покажу тебе, как на богов кулаками махать, - шмыгая носом, проговорил Рыжебородый.

- Да заткнитесь вы оба! - хватаясь за голову, поднялся на четвереньки Рабинович. - И без вас тошно, а вы ещё и орать вздумали. Что вообще случилось?

- Мьелльнир кто-то спер, - снова шмыгнув носом, жалобно проговорил ас. - Сволочи. Найду - убью!

После этих слов Ваня, все ещё раздумывающий, врезать Тору ещё раз, чтобы не грозился каким-то пояском, или лучше сначала опохмелиться, оторопело застыл. Несколько секунд он разевал рот, не находя слов, но потом бросил это занятие. Да оно и понятно! Машина и та без топлива не работает. А какой же нормальный человек сможет связно разговаривать после попойки, прежде чем пропустит внутрь пару рюмок? Жомов был абсолютно нормальным. Поэтому он осушил ведерный Грааль, вытер губы тыльной стороной ладони и только после этого заявил:

- Ну, ты лох, мужик! Как это тебя угораздило табельное оружие потерять? Да у нас за такие дела точно бы под суд пошел и обязательно из органов бы вылетел.

- Да плевать мне на органы! Вы у меня хоть печенку заберите, только молот верните! - завопил в ответ ас. - Рогнарек на носу. Весь Утгард уже на ушах стоит, а у меня оружие сперли. Чем я етунов теперь крушить буду?

- Заткнись, дай подумать, - со стоном оборвал его Рабинович и подошел к столу.

- И пожрать вели что-нибудь принести, - дополнил приказ друга Попов, выбираясь из-под поваленной лавки. - На пустой желудок дискутировать вредно.