настолько убедил себя в этом, что читал труды прусского мыслителя как
пророчество, имеющее отношение к нему лично. История, говорил он,
завершается во мне, я есмь крохотный колосс духа. И горделиво выпячивал
грудь: к двум классическим категориям В-Себе и Для-Себя он добавил еще одну
- У-Себя. Он твердо верил, что этому понятию суждено блистательное будущее.
цель - он решился прочесть все. Все, что было напечатано, высечено на
камне, запечатлено на бумаге или на папирусе - от начала времен до наших
дней. Сочинения литераторов и философов всего мира, сказки и легенды, а
также учебники, путеводители, альманахи, каталоги, архивы, регистры.
Прочесть все, чтобы избыть до конца бесконечное размножение текстов и
выявить Единство в бесчисленном множестве. Он будет опустошать библиотеки,
подобно тому, как потрошат труп, пока не превратится в один прекрасный день
в воплощение Логоса. Естественно, потребуются долгие годы, чтобы достичь
этого лучезарного идеала. Но подняться высоко можно только при великих
устремлениях. С прожорливостью людоеда он жаждал поглотить многовековые
традиции, превзойти границы, предписанные людскому племени. Дезертировав из
жизни, он получил колоссальное преимущество перед своими современниками:
ему удалось сократить физиологические потребности до минимума, так что
плоть не имела над ним никакой власти. Это была чисто духовная субстанция,
в которой происходил едва заметный обмен веществ, - поэтому с окружающей
средой осложнений почти не возникало. Правда, мозг его весил три с
половиной килограмма - куда больше, чем обычный, - и уже начинал прорастать
вверх, заставляя склонять голову. Итак, все пять чувств, что вводят в
соблазн и сбивают с пути истинного, были им укрощены, а Эрос вообще лишен
права голоса - отныне он мог целиком отдаться блаженству размышлений,
пользуясь плодами земли, но сохраняя при этом свою чистоту. Разумеется, и
ему приходилось отдавать долг природе, но все эти скромные выделения
бесследно поглощались материнской перерабатывающей фабрикой.
углубленно изучал атомистическую теорию Демокрита и понятие мифа у Платона.
Благодаря чтению и раздумьям он мог двигаться очень быстро во всех
направлениях, оставаясь при этом в состоянии полного покоя. В безмятежном
небытии материнской ночи он содрогался от наслаждения, обнаружив
какую-нибудь сверхгениальную концепцию или силлогизм. Тогда у него
поднималась температура, он впадал в некий духовный транс, из глаз его
струились слезы признательности и восхищения - это был настоящий
интеллектуальный экстаз, валивший его с ног, словно приступ эпилепсии.
Порой он даже терял сознание, а когда приходил в себя, то готов был
умереть. Как жить после прочитанной книги, открывшей во всем блеске вечные
истины? Он испытал подобную глубочайшую депрессию, когда ознакомился с
"Критикой чистого разума" Канта, "Этикой" Спинозы и трактатом Ницше "Так
говорил Заратустра". Он был раздавлен, уничтожен мощью их гения; после
таких потрясений он ощущал потребность расслабиться, сникнуть, словно
опавшее тесто, и позволял себе пососать молочка или же наслаждался
классической музыкой, которую мать негромко транслировала в утробу.
Забившись в свое теплое гнездо и не забыв привязаться, он засыпал, бормоча
какую-нибудь прекрасную максиму, - крохотный монашек, вынесенный за скобки
реального мира.
Фонтан, проглотив обиду и подавив желчное расположение духа, решил проявить
инициативу и предложил Мадлен принять участие в грандиозной конференции в
Сорбонне, где малыш выступил бы перед ареопагом философов всего мира. Пора
было человечеству в полной мере осознать, чем является для него подобное
чудо. Мать с сыном ухватились за это предложение с энтузиазмом: Луи,
отъевшийся настолько, что едва помещался в матке, сгорал от нетерпения
показать себя во всем блеске. Фонтан при помощи сестры Марты, которой
интеллектуальные игры нравились куда больше, нежели хирургические
манипуляции, занялся организацией встречи и стал официальным импресарио
Язвительного Гнома. Заседание состоялось в Большой аудитории в один из
осенних дней. Мадлен, обнаженная от горла до пупка, возлежала на кровати.
На ее округлый живот были направлены две камеры, соединенные с громадным
экраном, а расположенные у брюшной полости датчики передавали голос Луи в
мощные микрофоны. Зал был набит избранной публикой, за которой наблюдали
принаряженные университетские служители; на улице многотысячная толпа
ожидала начала трансляции, Телевидение вело прямой репортаж с места
события. Члены Ученого совета, видные деятели науки и государственные мужи
с ухмылкой готовились к встрече, намереваясь сделать из Луи котлету.
Заставить их состязаться даже не с ребенком, а с младенцем в утробе,
недозрелым плодом! Будет чудом, если бедолага сумеет выговорить хотя бы
первую букву алфавита! И они начали дискуссию с нескрываемым злорадством.
майевтики, картезианского сомнения, кантовских антиномий чистого разума.
Луи без всякого труда справился с поставленной задачей, чем поверг
слушателей в изумление. Равным образом он сумел изъяснить различия между
понятиями энтелехии и сущности, эйдоса и ноумена, раскрыл смысл дилеммы
Лейбница о нечто и ничто, а также подверг критике утверждение Дунса Скотта
о том, что мир прекрасен в соответствии с Божьей волей.
полной ответственностью. Не так давно Он заходил ко мне за советом. Он был
не слишком-то доволен Собой, поверьте мне!
скрыть свой возраст, несколько раз принимался с шумом сосать большой палец
на ноге. Как если бы Хайдеггер вдруг сунул в рот палец во время лекции! В
такие моменты малыш причмокивал от удовольствия, и мордашка его
расплывалась в младенческой улыбке. Порой ему требовалось, чтобы кто-нибудь
хлопнул его по спинке, давая возможность выпустить газы, когда он начинал
тараторить взахлеб, - но разве заслуживает внимания детское срыгивание,
если речь идет о крестном пути абсолютного разума у Гегеля? Иногда он
портил воздух пуканьем, но никто этого не замечал. Суровые мудрецы и
влиятельные персоны ошеломленно переглядывались, повторяя: "Это
невероятно!" - но приходилось признать очевидный факт. Эксперты и судебные
исполнители подтвердили чистоту произведенного опыта со всей
категоричностью: здесь не было и намека на чревовещание - о великих
принципах европейской философии действительно рассуждал младенец, лежавший
в материнской утробе!
поразить слушателей, ошеломить их гениальностью своих суждений. Хотя больше
никто не задавал ему вопросов, он взял инициативу в свои руки, раскрыв
соотношение гегелевских понятий истинной и ложной бесконечности с
математической трансцендентальностью у Кантора, затем перешел к онтологии
небытия у Эрнста Блока - являюсь ли я тем, что я есть, или нахожусь в
становлении? - и сравнил с метафизическими рассуждениями Сартра о небытии
существующего и бытии несуществующего. Чувствительный только к красоте
слога, он жонглировал абстракциями и парадоксами, насыщал свою речь
силлогизмами и нанизывал друг на друга сентенции; наслаждаясь всеми гранями
мысли, он надувался от гордости, а слушатели его, оглушенные этим
невиданным педантизмом, втягивали голову в плечи, словно под обстрелом.
Когда же он в заключение упомянул о критическом анализе, которому
французский математик Анри Пуанкаре подверг априорные синтетические
суждения Канта, публика не выдержала. Почтенные мужи аплодировали стоя, со
слезами на глазах, в зале разразилась десятиминутная овация. Каждый жаждал
притронуться к Изумительному Мальцу, поздравить его и поблагодарить, а
поскольку изображение Луи на экране было расплывчатым - малыш не хотел,
чтобы видели его лицо, - стали умолять, чтобы он высунул хотя бы ручонку
или ножку из материнского чрева. Излишне рьяных поклонников пришлось
отгонять от Мадлен, и произошла небольшая давка. Как только спокойствие
восстановилось, председатель Ученого совета, величественный седовласый
старец, в волнении обратился к нему, утирая глаза носовым платком:
своим пронзительным голоском:
представляю собой уникальное существо. Уже на клеточной стадии я знал, куда
мне идти. Можно ли вообще утверждать, будто я был зачат в буквальном смысле
этого слова? Сомневаюсь. Быть может, я существовал всегда? Поэтому прошу
вас называть меня Луи, просто Луи, не добавляя фамилию, ибо у меня нет
семьи. Благодаря мне получил подтверждение факт, что зародыш является не
начальной фазой человеческого развития, а его логическим концом, после чего
следует неизбежное вырождение. Поскольку за внешними проявлениями трудно
распознать истину, я открою ее, оставаясь сокрытым. Рождение являет собой
упадок. Я избежал этого величайшего увечья, и тем самым все ваши иллюзии
развеиваются, не так ли?
явить слушателям во всем блеске неистовый хоровод мыслей:
себя. Да, не подлежит сомнению, что я прибыл издалека, и именно во мне,
если воспользоваться формулой незабвенного старика Гегеля, заключено
"Познание как вещь в себе", если вы, конечно, понимаете, что я хочу
сказать. В чем состоит моя особенность? Я представляю собой мозг в чистом
виде, огромную интеллектуальную машину. Уже сейчас мое серое вещество на
тридцать пять процентов использует свои возможности, тогда как у обычного
человека, смею напомнить, это соотношение составляет всего один процент. Я
рассчитываю достичь стопроцентного коэффициента за год работы. На данный
момент я изъясняюсь на греческом и на латыни, на финно-угорском и
уолофском, на сербско-хорватском (увы, с акцентом), на английском,
немецком, русском, итальянском и испанском (разумеется, речь идет о
кастильском диалекте). Вам известно, что новорожденный способен издавать
все звуки и фонемы земли - качество, которое утрачивается по мере усвоения
Круз Андрей
Шилова Юлия
Земляной Андрей
Браун Дэн
Василенко Иван
Посняков Андрей