Чтение 12–й страницы книги ~Капитан и Враг~

истории про амаликитян. Ветхому завету уделялось очень мало внимания на
уроках "Божественного".

Для начала я спросил Лайзу, является ли Библия святой книгой, и она
сказала:

- Конечно.

Тогда я прочел ей:

- "А ты, сын человеческий, возьми себе острый нож, бритву брадобреев
возьми себе, и води ею по голове твоей и по бороде твоей, и возьми себе
весы, и раздели волосы на части. Третью часть сожги огнем посреди
города... третью часть возьми и изруби ножом... и третью часть развей по
ветру... И возьми из этого небольшое число, и завяжи их у себя в полы"
[Книга пророка Иезекииля, 5:1-3].

Я спросил:

- Как ты думаешь, Капитан тоже так сделал со своими волосами, когда
порезался? И потом - в какие полы?..

Но Лайза уже исчезла, прежде чем я закончил фразу.

Во второй раз, читая вслух Библию, я напал на по-настоящему интересное
место. Я сказал:

- Мне это трудно. Здесь слова, которых я не понимаю. Ты не поможешь
мне? - И стал читать: - "И пришли к ней сыны Вавилона на любовное ложе, и
осквернили ее блудодейством своим, и она осквернила себя ими... Когда ж
она явно предалась блудодеяниям своим и открыла наготу свою... И она
умножила блудодеяния свои, вспоминая дни молодости своей, когда блудила в
земле Египетской" [Книга пророка Иезекииля, 23;17-19].

Я наверняка неверно произнес "блудодеяния", но Лайза все равно сбежала,
так и не объяснив мне непонятные слова, и уже никогда больше не просила
меня читать вслух.

Когда Капитан на этот раз вернулся, у него снова были усы, но другого
вида и цвета. Уже совсем стемнело, когда прозвенел условный звонок, но не
успели мы поздороваться с Капитаном, как звонок зазвенел снова, властно. Я
уже привык считать, что все звонки имеют условное значение, и в этом
звонке было что-то знакомое, но, конечно же, это не мог быть Капитан, так
как он стоял с нами на кухне и, затаив дыхание, прислушивался. У меня была
хорошая память, и при третьем властном звонке я уже не сомневался, что за
дверью стоит мой отец.

- Я не уверен, - сказал я, - но думаю, что это - Сатана.

- Не надо открывать, - сказала Лайза.

- Нет, впустите мерзавца, - сказал Капитан. - Нам не страшен этот
зверь.

Я оказался прав. Это был мой отец, и притом не один. Куда хуже было то,
что рядом с ним стояла моя тетка.

- Так вот, значит, ты где, Виктор, - взвизгнула она, и меня, наверное,
всего передернуло при звуке этого ненавистного и почти забытого имени.

Отец, по-моему, заметил мой страх.

- Извини, Джим, - сказал он, и я отдал ему должное за то, что на этот
раз он вспомнил мое новое имя, - мне пришлось привезти ее, потому что она
все равно явилась бы и без меня.

- Кто эта женщина? - спросила моя тетка.

Слова отца придали мне немного храбрости.

- Лайза - моя мама, - с вызовом заявил я.

- Ты оскорбляешь память незабвенной усопшей. - У моей тетки была
странная манера в определенных обстоятельствах говорить так, будто она
читает молитвенник. Это, наверное, оттого, что она часто ходила в церковь.

- Я считаю, - заявил Сатана, - что нам надо сесть и спокойно,
интеллигентно все обсудить.

- Кто этот человек и что он тут делает?

- У вас что, глаз нет? - раздался наконец голос Лайзы. - Чай пьет. В
этом есть что-то дурное?

- Как его зовут?

- Капитан, - сказал я.

- Это же не имя.

- Право, Мюриел, будет куда лучше, если ты сядешь, - сказал мой отец, а
Капитан пододвинул стул, и моя тетка присела на краешек, словно боялась
подцепить своим задом заразу от того из нас, кто последним на нем сидел.

- Она наняла частного сыщика, - сообщил нам мой отец. - Понятия не
имею, как он напал на след. Они чертовски ловкие, некоторые из этих ребят,
ну и, конечно, ваши соседи, видно, наболтали.

- Я даже знаю, кто именно, - вставила Лайза.

- Мюриел попросила меня поехать с ней. Она сказала, что боится, как бы
с ней не расправились.

- Боится? - переспросил Капитан. - Эта женщина чего-то боится?

- Тех, кто крадет детей, - изрекла моя тетка.

- Ну что ты, что ты, Мюриел, - сказал Сатана, - ты же не права. Я ведь
говорил тебе, что мы играли по-честному и что он выиграл.

- Ты говорил мне, что он сжульничал.

- Конечно, сжульничал, Мюриел. Но ведь и я тоже. Женщины, - обратился
он к Капитану, - ничего не смыслят в такой игре, как шахматы. В общем, я
объяснил ей, что по закону отвечаю за мальчика я и что я дал Лайзе
разрешение...

- Моя сестра на смертном одре просила меня присматривать...

- О да, и я тогда согласился, но ведь это было давно. Ты же сама в
прошлом году сказала, что устала от ответственности.

- Ну, не настолько устала, чтобы не выполнять своего долга. Пора бы и
тебе выполнить свой. - Она повернулась к Лайзе: - Мальчик не получает
образования. А на этот счет существуют законы.

- Ты наняла, безусловно, хорошего сыщика, Мириам, - сказал Сатана.

- Мюриел! Пора бы тебе после стольких-то лет знать, как меня зовут.

- Извини, Мюриел. По мне, что Мюриел, что Мириам - одно и то же.

- Вот уж не вижу ничего общего.

- Джим учится дома, - сказала Лайза.

- Надо, чтобы местные власти, занимающиеся просвещением,
удовлетворились этим.

- Да как они об этом узнают?

- Узнают после того, как я у них побываю. Кто же учит Виктора?

- Я, - сказал Капитан. - Я учу его географии и истории. А закон Божий
преподает Лайза. Он уже умеет складывать, вычитать и умножать. А ничего
больше и не требуется. Не думаю, чтобы вы сами много понимали в алгебре.

- А какие у вас данные, чтобы преподавать, мистер... мистер?..

- Зовите меня Капитаном, мэм. Все меня так зовут.

- Какой город - столица Италии, Виктор?

- Современная география не интересуется названиями, мэм. Это старо.
География интересуется пейзажами. География учит вас, как путешествовать
по миру. Расскажи ей, Джим, как проехать из Германии в Испанию.

- Сначала я доберусь до Бельгии, а там - до Льежа. Оттуда поездом
направлюсь в Париж, а из Парижа другим поездом - в Тарб.

- Господи, какой еще Тарб?

- Вот видите, мэм. Вы тоже не знаете названия, зато Джим знает, куда
надо ехать из Тарба. Продолжай, Джим.

- После Тарба я пешком пойду через Пиренеи. Ночью.

- Глупости да и только. Как это - "пойду ночью"?

- Буду прислушиваться, не раздастся ли на снегу звук шагов германского
патруля.

Подозреваю, что именно этой фразой я положил конец моему домашнему
обучению. Через несколько недель я уже ходил в местную школу. Мне было там
неплохо, потому что никто не считал меня амаликитянином. Я чувствовал себя
таким свободным, шагая один по лондонским улицам, словно, как и обгонявшие
меня прохожие, спешил в контору на работу. Уроки были менее интересными,
чем те, что давал мне Капитан, но я уже понял, что уроки с ним не дадут
мне нормальных знаний - даже по географии.

6

Думаю, года через два или через два с небольшим после того, как я пошел
в школу, мы расстались с Капитаном на самое долгое время. Была суббота, и
в школе в этот день занятий не было. Лайза ушла за хлебом и в виде
исключения оставила меня одного делать уроки. Вот тут-то и раздался
звонок. Это был не условный звонок Капитана и не звонок моего отца. Звонок
был тихий, не вызывающий тревоги, даже какой-то дружеский. Звонивший,
видимо, выждал для вежливости, затем позвонил снова, и звонок по-прежнему
был нетребовательный, ненастырный. Я знал, что Лайза по доброй воле ни за
что не открыла бы двери никому, кроме Капитана, но сейчас хозяином
положения был я.

Я спросил сквозь дверь:

- Кто там?"

И некий голос ответил:

- Откройте, пожалуйста. Я полицейский.

Я разволновался и, почувствовав гордость от своего первого
соприкосновения с той силой, к которой иной раз мечтал со временем
присоединиться, впустил его.

Вошедший совсем не походил на полицейского: на нем не было формы, и
меня это несколько разочаровало. Он странным образом напомнил Капитана.
Оба в качестве маскировки ходили в обычном костюме, и я подумал: может,
это какой-то вдруг объявившийся брат, о котором я никогда не слыхал? Он
сказал:

- Я хотел бы поговорить с твоим отцом.

- Он тут не живет, - сказал я чистую правду, решив, что полицейский