и чудилось, что кто-то злорадно затаился тут, сейчас же за дверью; затаился
и молчал, наслаждаясь. Ланде вертел и дергал ручку двери.
губу, чтобы не выразить страдания, и отошел.
от солнца прозрачной белой косынкой, из-под которой смотрели пытливо и
сумрачно большие глаза.
унижаете.
оставить? Ведь это ужасно, нелепо... Зачем, к чему такая злоба?
давно ненавидит за то, что вы лучше его...
Ну, пусть... Не в том дело, Соня, кто лучше, кто хуже... Не это важно.
ей-Богу!..
удивление.
XI
желтом свете Фирсов сидел прямо и неудобно перед столом и писал донос на
Ланде архиерею. Перо скребло по бумаге, как грызущая мышь; было душно, жарко
и от спертого воздуха и от тяжелой злобы, наполнявшей уязвленную душу
Фирсова.
ночь. На бульваре можно было читать при лунном свете и все казалось
прозрачно-глубоким и чистым, точно покрытое зеленовато-синей эмалью. Гуляли
люди, и их черные тени легко и резко ложились на гладкой земле.
все пуговицы студенческом пальто, прошли в общей толпе и сели на скамейку
над обрывом.
что люди уже достаточно намучились в исканиях какого-то счастья и давно пора
им плюнуть и разойтись...
- грех, потому что оно обозначает упадок духа. Мы не знаем воли Бога, а
потому и не можем самовольно выйти из нее. Так или иначе, а мы сотворим волю
Пославшего нас, и я думаю, что не отчаиваться, не озлобляться надо, а думать
о том, чтобы как можно лучше выполнить то, чего мы не можем не выполнить,
жизнь! - вот самое лучшее для человека.
движение.
Вася... Никто нас и не призывает к тому, чтобы оценивать и сравнивать
совести: каждому человеку надо думать только о своей... Это гордость,
Вася... непременно сейчас же оценивать и выяснять, даже приговор
постановлять над всем. Надо только, чтобы всякий человек искренно считал
себя правым во всех делах своих.
этого мало... Так-то!
деревьев Шишмарев, Молочаев, Марья Николаевна и Соня, прижавшаяся к ней с
тем восторгом и влюбленностью, с которой девочки всегда относятся к
взрослой, красивой и смелой девушке.
улыбнулась, вспомнив его фигуру в вечер нападения. Она отвернулась к обрыву
и обняла Соню мягкой, полной рукой. Молочаев стал на обрыве, окованный
холодным серебром лунного света, красивый и большой; а маленький Шишмарев
торопливо обратился к Ланде.
двигая руками и потирая их, заговорил он. - Неужели ты окончательно не
умеешь разбирать людей? Ведь этот Фирсов - дрянь известная, ханжа, доносчик,
член русского собрания, а ты с ним возишься... Мне Соня рассказывала, что ты
у него чуть ли не прощения вымаливал...
понимал, не стал бы этого делать... Надо объяснить ему, больше жалеть его, -
он поймет...
раздражаю, а я, право...
так такая любовь просто бессмысленна... Любить надо того, кто достоин любви
или хоть жалости; а кто достоин одного презрения, того надо презирать и
уничтожать, как уничтожают болезнетворные начала для того, чтобы очистить и
оздоровить воздух, которым дышат все. Эта знаменитая любовь к ближним,
безразличная, бессмысленная любовь, повела только к тому, что культивируется
и поддерживается масса безусловно обреченного на уничтожение, вредного,
злого!
чтобы между людьми были вредные...
одергивая рукава короткой тужурки.
с Ланде.
они не вредные люди. Не будь их зла, не могли бы проявиться и вырасти самые
лучшие и святые стороны человеческого духа: самоотвержение, прощение,
самопожертвование, чистая любовь... то, что должно было явиться и без чего
жизнь была бы бессмысленным существованием.
зловоние полезно, потому что дает почувствовать свежий воздух?
так просто: человек слишком сложнее, сильнее и прекраснее, чтобы к нему
можно было прилагать такие мерки, которые годны для навоза!
Семенов.
Ланде.
несвойственной ее всегда экзальтированному лицу светлой улыбкой.
видела в Ланде в последнее время и что было бессознательно, страшно тяжело
ей, - в этот вечер все отступало и отступало от сердца и вдруг ушло куда-то.
И выступило тихое и легкое, радостно-нежное чувство. Она повернула голову к
Ланде, посмотрела на его худое, бледное от луны и напряженной думы лицо и
сказала себе:
Этого нельзя объяснить словами, но это правда... Милый, славный!"
отозвался Молочаев. - Этак вы всю жизнь проспорите... Пойдемте лучше на
лодке кататься... Пусть себе каждый живет, как ему вздумается!..
именно в силу вашего справедливого замечания я на лодке не поеду, а пойду
спать.
что-то.
просторно и легко дышать. Соня неподвижно сидела на дне лодки и оттуда
смотрела, не отрываясь, на луну.
таился холодный ужас. Марья Николаевна наклонилась через борт, и ей в лицо
пахнуло холодным и хищным дыханием глубины. Смутно отразилось ее лицо,
казавшееся там бледным и мертвым.
ударился о гладкую мрачную поверхность и отдался где-то далеко на просторе.
тяжелое, черное, как бы выросшее из мрака. Черный дым валил колоссальным,
подавляющим столбом, пачкая небо и звезды. Красный огонь зорко и хищно
смотрел на них.
казалось, даже внутри, и в ту же минуту огромная тень закрыла от них луну,
Эриксон Стивен
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Андреев Николай
Прозоров Александр
Шилова Юлия