спеша возились в развороченной земле, мимо них по дороге пробегали в
сторону фронта автомобили. Небо медленно прояснялось, хотя большая часть
его еще была затянута тучами. Дул студеный, пронизывающий ветер.
догорали последние остатки жизни, и Тимошкин подумал: как нелепо после
того, что случилось, дать ему погибнуть тут, за несколько, может, часов до
спасения. Видно, то же самое встревожило и Щербака. Наводчик устало
поднялся, всмотрелся в снежную даль, и взгляд его упал на хуторок из трех
домиков, одиноко ютившийся в дальнем конце посадки.
с соломы автомат.
если загорался чем-либо, то непременно добивался своего.
Тимошкина что-то больно перевернулось в груди.
сходишь? Опять за чужую спину прячешься!
злобно-нагловатым по отношению к Тимошкину. Ничего не отвечая, он
по-волчьи, исподлобья поглядел на земляка и начал удобнее устраиваться в
соломе. Только окончательно усевшись, многозначительно заметил:
взглянул на сержанта. Тот спокойно, с открытой неприязнью выдержал его
взгляд.
интересовало. Его охватила тревога. Он сам не знал почему, но все в нем
протестовало против этой вылазки на хутор. Вообще-то опасность там была
невелика, немцы находились довольно далеко и в одиноком человеке в поле
могли не узнать противника. Но инстинктивно Тимошкин чувствовал, что это
шаг к их новой беде. И он притих, подавленный этим предчувствием, умолк и,
привстав на коленях, долго смотрел вслед другу.
зашагал в сторону хутора.
редкую белесую дымку, которая словно туманной вуалью затянула низкое
холодное солнце. Побежденное зимней стихией, оно маленьким желтым пятном
беспомощно повисело над горизонтом и медленно пошло на закат.
поземка. Неутомимый труженик ветер гнал и гнал куда-то растрепанные космы
снега, ровнял, выдувал, по-своему обряжал землю. В немом отчаянии
трепетали редкие стебли бурьяна на межах, ветер рвал солому из скирды,
подхватив вороха снежной пыли, сердито бросал ее под застрешек. Майор
лежал в забытьи. Блищинский прижался к соломе, зарыл в нее ноги, спрятал в
рукавах руки и так сидел - молчаливый и унылый. Тимошкин же, забыв о своей
неутихающей боли, не чувствуя одубевших ног, стоял на коленях и неотрывно
следил за Иваном.
уходил от скирды. Ветер вырывал из-под его сапог снежные пряди и расстилал
их в поле; сзади тянулась кривая цепочка еле заметных ямок-следов.
Тимошкин жадно всматривался в каждый шаг Щербака, в каждое его движение -
тяжелое предчувствие камнем давило на сердце. Казалось, вот-вот загремят
выстрелы, разорвется мина, и он навсегда потеряет своего последнего и
самого верного друга.
ветер. Одно ухо Ивановой шапки прикрывало щеку, а второе оттопырилось в
сторону, и тесемка от ветра тревожно металась по плечу. Постепенно,
однако, его фигура уменьшилась, и вскоре очертания ее совсем сгладились.
хутора. Идти там, видимо, было легче, наводчик ускорил шаг и, все
отдаляясь, приближался к цели. Тимошкин внимательно всматривался в даль,
глаза от напряжения и ветра заплывали слезами. "Хоть бы как-нибудь, хоть
бы как-нибудь!.." - билось в его сознании, и всей силой своей измученной
души он жаждал, чтобы ничего не случилось.
минуту скрылся, затем снова появился уже на той стороне.
дрожь, однако он, как и прежде, смотрел, слушал, стыл на ветру, желая
одного - удачи товарищу. Но, казалось, беда миновала. Иван быстро
приближался к крайнему дому: ни возле него, ни под соседним строением
ничего живого или подозрительного, кажется, не было. Вскоре он прошел
вдоль длинной кирпичной стены, обошел какой-то чернеющий в снегу выступ и
исчез во дворе.
и вздохнул. "Может, как-нибудь?.." - появилась в нем робкая надежда. Он
прислонился спиной к соломе, прикрыл шинелью колени и, посматривая на
хутор, ждал.
невольно ослабли, и за это он потом готов был проклинать себя. Может, тем
самым он лишил Ивана какой-то поддержки, и тот раньше, чем следовало,
утратил осторожность. Боец не знал, как это случилось, - может, даже
моргнул в то время, - только увидел вдруг, что прямо по снежному полю с
хутора, спасаясь, бежит человек.
секунду он растерялся, не поняв, что произошло, но тотчас на хуторе часто
и глухо затрещал автомат.
в сторону, потом в другую, - хитрил, чтобы не попасть под пули. У
Тимошкина похолодело все внутри, потом горячей волной плеснул в душу
испуг. Рядом встревоженно вскочил Блищинский, но боец даже не взглянул на
него - его пронизала мысль, что Иван погибнет.
с хутора били прерывистыми короткими очередями. Иван упал, перевернулся,
выстрелил в ответ, вскочил, побежал и упал снова.
Тимошкина. Он бросился в поле, - ноги пробили тугой снежный сугроб, ветер
из-за скирды резко рванул полы шинели. И тогда сзади испуганно закричал
писарь:
застрешком, и когда снова на бегу нашел взглядом Ивана, тот лежал на снегу
в нескольких шагах от овражка и, кажется, больше не двигался.
нестерпимо горькое, что подкатило к горлу, и с дикой яростью бросился под
застрешек.
сволочь! Слышишь? Вперед! - Боец кричал и еще что-то, но побелевший
Блищинский, сгорбившись, будто окаменев в выемке, бессмысленно глядел на
него. Тимошкин спешил и весь дрожал, потрясенный новой бедой, а писарь
жался и жался к скирде, боясь выйти на снег. Тогда Тимошкин рванул
рукоятку автомата.
понял это. В коричневых глазах писаря шевельнулся испуг, тонкие губы
дрогнули, и он, опасливо поглядывая на бойца, несмело ступил от скирды.
зарысил в поле.
ним, полный твердой решимости убить Блищинского, если тот не подчинится. В
нем будто прорвалась накопленная за годы ненависть к подлой натуре этого
человека, к тому же он понимал, что один, с больной рукой не сможет, если
понадобится, вынести Ивана. И Блищинский бежал, разинув от усталости рот и
с опаской поглядывая то в сторону хутора, то искоса на земляка. Тимошкин
же не смотрел вперед: он знал, что их там ожидает, и под дулом автомата
гнал туда писаря. Он боялся, как бы немцы раньше их не подбежали к Ивану.
Но выстрелы утихли; кажется, никто с хутора так и не показался в поле.
Иван с трудом ворочался вдали и, уже не вставая больше, медленно полз к
овражку.
тонкими деревцами акаций. Блищинский, устав, побежал медленнее и наконец
перешел на шаг. Тимошкин строго прикрикнул на него - Гришка послушался и
снова неохотно зарысил вперед. Он тяжело дышал, сумка болталась у него на
Флинт Эрик
Маккефри Энн
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Флинт Эрик
Орлов Алекс