пожертвовавшего жизнью ради науки, Смерть, наступившая внезапно, по крайней
мере, избавила его от ужаса видеть измену экипажа, состоявшего, увы, из
немцев!
на льду свежие следы.
капитан де Амбрие.
ГЛАВА 10
Следы лейтенанта Локвуда.-- Опять Прегель.-- Кто там? -- "Германия".
весело отрапортовал помощник де Амбрие.
доктор.
далеко на север.
опередил.
сказать наверняка, что он здесь уже прошел.
остановит.
"Галлия" дошла до места, куда, по уверению сэра Джорджа Нерса, ни один
корабль не мог доплыть.
льды или, как он говорил, Палеокристаллическое море, название которого
является производным от двух греческих слов, первое из которых переводится
как "древний", а второе -- как "кристалл", "лед".
льдина шириной, по крайней мере, в три километра там есть, это точно.
уничтожить эту преграду.
сошел на берег. Де Амбрие велел приготовить сани, решив оценить обстановку.
К тому же такая разминка была бы полезна и людям и собакам. Чтобы никого не
обидеть, постановили бросить жребий, кому из матросов ехать -- требовалось
всего семь человек, не считая самого капитана и Ужиука, погонщика.
консервы, чай, кофе, рыбу и спирт для светильников и конфорок. Все было
тщательно завернуто в брезент и крепко увязано.
себя запрячь.
сигнал трогаться. Это было первого июля.
наконец, Плюмован, Констан Гиньяр и Курапье, по прозванию Маршатер. Собаки
было заартачились, но Ужиук быстро приструнил их кнутом. Легерн и Плюмован
последовали его примеру, и на всех трех санях воцарился порядок.
потешались.
чем по этим растаявшим сугробам, лужам и острым льдинам.
хохотавшему от всей души;
сравнениями презабавны.
помогает поддерживать здоровый моральный дух нашей экспедиции,-- сказал де
Амбрие.
лекарство против мрачной безнадежности полярных ночей. Один остряк с таким
темпераментом стоит целой аптеки.
На возвышенных частях, где было сухо, снег покрылся настом, что очень
затрудняло путь. В низине, заполненной водой или скорее густой снежной
грязью, люди проваливались в полурастаявшую жижу по колено, а собаки -- по
самое брюхо. Если бы не эскимосские сапоги, которые абсолютно не промокают,
путешественникам пришлось бы идти в ледяной воде. В первый раз парижанин и
его товарищи по достоинству оценили сани. До этого они думали, что собачьи
упряжки предназначены только для того, чтобы "с ветерком" мчать
путешественников сквозь снежные поля. Но в этот раз получилось совсем иначе.
Люди, как и положено простым смертным, шли пешком, а собаки везли только
снаряжение и продовольствие. Плюмован стал обозным солдатом, притом пешим.
Вещь, не виданная даже в пехоте, к которой он, как настоящий морской волк,
чувствовал некоторую жалость.
санях дальше невозможно. Ледяные глыбы все более неправильной формы
следовали одна за другой. На этом ледяном панцире встречались целые скалы,
холмы, пригорки и миниатюрные ложбины. Человек, даже обладая ловкостью
обезьяны или циркового клоуна, не смог бы удержать равновесие, сидя в санях.
Сани с трудом преодолевали наклон в сорок пять градусов, на полной скорости
съезжали вниз, наклоняясь вправо, затем попадали в какую-нибудь рытвину и
клонились влево. Так и продвигались вперед, с трудом сохраняя равновесие и
раскачиваясь все сильнее и сильнее. Когда собакам, высунув языки и
напрягаясь из последних сил, не удавалось сдвинуть сани с места, людям
приходилось толкать их сзади. Иногда нужно было удерживать повозки на
покатом спуске, чтобы помешать скользить слишком быстро, или освобождать от
лишнего груза, когда встречались слишком большие неровности. Бывало, что
новичок-погонщик, зазевавшись, растягивался во весь рост, к великой радости
своих товарищей, буквально через несколько мгновений становящихся жертвами
подобного же несчастья. Эти падения были довольно безобидны, но нужно было
остерегаться, чтобы не оказаться в воде. Лед далеко не везде был одинаково
тверд и однороден. Замерзшая морская вода тонкой коркой покрывала
предательские ямы, через которые дышали тюлени, и если путешественник был
недостаточно осмотрителен, то в любой момент мог провалиться по пояс. Эти
ледяные рытвины были очень коварны, почти ничто не указывало неопытному
путешественнику на их присутствие. Нужно было мало-помалу учиться различать
их подобно охотнику на уток, который безошибочно распознает коварную трясину
болот. Вот почему странствование на санях гораздо опаснее осенью, чем зимой,
тем более что в экспедиции было много новичков.
неожиданностям. Так что просчетов и ошибок, таких частых вначале,
становилось все меньше. Несмотря на все трудности, караван продолжал
двигаться вперед, держась южной стороны.
проваливался. Но вот Констан Гиньяр, человек, явно родившийся под
несчастливой звездой и к тому же нормандец, как будто решил подтвердить
роковое влияние своего светила.
по указанию Ужиука, поворачивался и кричал морякам, чтобы они избегали того
или иного подозрительного объекта. Гиньяр, отстав на несколько шагов, чтобы
достать табачку, взобрался на гребень, внезапно поскользнулся, упал и --
бах! -- уселся как раз посреди лужи. Шум падения и проклятья, которые его
сопровождали, заставили Курапье и Плюмована обернуться.
барахтающегося в воде и отчаянно ругавшегося моряка.
хватайся за трос и вылезай!
зубами, наконец вылез.
костей.
обращайте внимания, я просто был невнимателен и не заметил эту дыру.
очереди разотрите. Он вспотел перед тем, как провалиться, и может произойти
кровоизлияние. Быстрее! Спиртовку и кастрюлю со льдом!
от одежды, ставшей твердой, как картон. Капитан вместе с Плюмованом
растирали ему кожу, затем, после пяти минут усиленной гимнастики,
несчастного малого засунули в меховой мешок.
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Контровский Владимир
Прозоров Александр
Пехов Алексей
Плотников Александр