ферментов желудочного сока превращалось через несколько секунд после его
попадания в желудок в обычную воду, влагу, легко и незаметно выходившую
наружу в условиях тропического климата. И еще второй сюрприз: температура
мороженого была нормальной, вовсе не холодной, эффект замораживания
осуществлялся особым, другим, чем обычно, способом, а чувство холода во рту
вызывал какой-то препарат, отдаленно напоминающий мяту - иначе говоря,
простудиться было невозможно. Вкуснотища необыкновенная, не насыщаешься, не
переохлаждаешься - ешь сколько угодно, а потому, раз никаких
противопоказаний нет, то и талонов-ограничителей никаких не надо. Никаких!
Ур-ра!
Не знаю уж, сколько я наел этого мороженого за три часа, наверное,
уйму, но потом перестал, нет, само собой, мне не надоело, куда там, просто
мне вдруг захотелось уйти из павильона, найти Натку и вернуться с ней
обратно, и это чувство было сильнее. Но выйти из павильона я никак не мог,
дверь была закрыта, спрос на это мороженое был так велик, что очереди стояли
огромные, и администрация решила, что каждую новую партию желающих будут
запускать раз в пять часов чтобы никто из очереди не пытался ворваться и не
было бы беспорядка, никого раньше этого срока наружу не выпускали, да,
честно говоря, и желающих уйти не было.
Наверное, я был единственным, кто сидел в павильоне и не ел, я бы ел,
само собой, и времени в запасе было целых два часа - просто я сидел и ломал
себе голову, как же все-таки поскорее отсюда выбраться и найти Натку.
Вдруг (я даже вздрогнул) к моему столику плавно подплыла и тут же села
девочка в синем, похожем на специальную форму (и я не ошибся), костюмчике, с
каким-то особым фирменным значком на пиджаке. Она - вот главное, от этого-то
я и вздрогнул - как две капли, воды была похожа на Натку, и это меня
взволновало необыкновенно (Натка, Холодкова, прохладное мороженое, я и она,
вместе - все совпадало), но при этом я точно знал, что это была не она.
- Меня зовут Алиса (заметьте - Алиса, как бы сладкое, вкусное имя),
Алиса, - повторила она, протягивая мне руку.
- Рыжкин, - сказал я, протягивая ей свою, но она, слава богу, и глазом
не моргнула, не узнала - то ли газет не читала, то ли портрет мой не
запомнила, то ли фамилию.
- Я ученица спецшколы общественного питания, - сказала она, - и на
время практики являюсь представителем фирмы "Детский мир", которая выпускает
новый сорт мороженого - "Восторг". По поручению фирмы я изучаю спрос на
"Восторг" и потребление "Восторга". Я заметила, вы перестали есть, почему?!
Может быть, вы были нездоровы - грипп, ангина - до того, как пришли в наш
павильон? Или, может быть, вы вообще не поклонник мороженого?
Идиотский вопрос!
Я отрицательно покачал головой.
- Тогда я приступаю к выяснению вопросов спроса по другим причинным
каналам. Значит, у вас существуют другие причинные каналы?
- Не знаю, - сказал я. Бог ты мой, как феноменально она была похожа на
Натку, только голос другой, не теплый, а холодноватый, холодный даже.
- Вы пришли сюда сытый, голодный, средний? - спросила она, доставая из
фигурного карманчика красивую авторучку и длинный листок с каким-то текстом.
- Итак, сытый, голодный, средний? Назовите, а я подчеркну нужное.
- Средний, - сказал я.
- Та-ак, теперь задумайтесь, представьте - у вас то же, что и по
приходе, состояние насыщения - меньше - больше? Не появилось ли чувства
сытости?
- Нет, не появилось, - сказал я.
- Прекрасно, подчеркиваю - "не появилось".
- Что же здесь удивительного, - сказал я. - Ваш "Восторг" и не должен
насыщать, если я верно понял рекламу.
- Это-то мы и изучаем, так ли оно на самом деле.
- А я, пожалуй, несколько даже голоднее в сравнении с тем, как я себя
чувствовал, когда пришел сюда, - сказал я. Она, честно говоря, начала слегка
раздражать меня.
- Как-ак? "Восторг" в худшем случае может все же насытить, но не
увеличить чувство голода!
- Вам не сказали в вашей фирме, - заметил я, - что очень сытый человек
через несколько часов после принятия пищи снова способен испытывать чувство
голода? Так, знаете ли, бывает в жизни...
- Нет, не сказали, - ответила она. - Далее. Простуды после "Восторга"
не чувствуете, горло не болит?
- Нет, не чувствую, не болит.
- Подчеркиваю, - сказала она.
- Пожирнее, - сказал я.
- Что?
- Ничего. Это шутка, - сказал я.
- Я на работе, - сказала она. - Не мешайте подчеркивать.
- Значит, на мне ваша фирма испытывает "Восторг"?
- Да.
- А я от вас испытываю восторг.
- Мой домашний телефон, - сказала Алиса, - двести шестьдесят два - сто
сорок девять - четыреста двенадцать - сто пятьдесят девять восемь нулей сто,
добавочный "один". Сосредоточьтесь, добавочный - "один". Запомнить легко -
"один".
О, как меня злило, что она, абсолютно похожая на Натку, такая же
длинноногая, гибкая, лицо - как две капли воды, совсем, совершенно, ну,
абсолютно не Натка! А вдруг Натка, на самом деле, если приглядеться, тоже
такая? Нет, нет, не верю!
- Звоните после шести. Все обсудим.
- Например, - сказал я, - что вы не понимаете шуток? Это?
- Можно и это, - сказала она. - А потом сходим в кино, на Дину
Скарлатти. (Вдруг мне показалось, что голос ее слегка потеплел, чуть-чуть.)
У меня прическа, как у Дины Скарлатти, правда, недурная? Нравится? Ну!
- Вот видите, Алиса, - сказал я. Черт возьми, а вдруг это все-таки
Натка, Натка, которая ненадолго заблудилась в сумрачных дебрях фирмы
"Детский мир" и просто временно привыкла к другому, фирменному имени. -
Видишь, Алиса, - продолжал я. - Можно, хоть и немного, но и на работе
поболтать.
- Итак, - сказала она. - Чувства насыщения у вас нет. Простуды нет.
Попробуйте поесть "Восторга" еще.
- Мне не хочется, - сказал я вяло.
- Но ведь помех нет. Я подчеркнула, что нет.
- "Подчеркнула" - "не подчеркнула", какое это имеет значение?! - Опять
я готов был взорваться. - Сказано - не хочу.
- Фирма не настаивает, но нужно попробовать еще.
- А я не хо-чу! Я - против!!! Что значит, нужно?! Вы понимаете, фирма,
что это...
- Алиса, - поправила она.
- Алиса, вы...
- Все верно. Фирма не настаивает. Так. Что у нас дальше? Ах, да! Может
быть, причинные каналы отказа - иного толка? Здесь перечислено: "общее
недомогание до поглощения", "общее утомление до поглощения", "чрезмерная
сытость", "постоянная склонность к задумчивости"...
- Да, - сказал я. - Постоянная склонность к задумчивости. - Но она не
обратила внимания.
- "Постоянные идеи", "внезапно возникшая идея".
- Да, внезапно возникшая идея.
- "Врожденное отвращение к мороженому".
- Во! Во! Вот это! Она очнулась.
- Но ведь не отвращение к "Восторгу"? - сказала она, вдруг улыбнувшись,
как на рекламном листке "Пейте морковный сок "Нега".
Напугать бы ее, подумал я, так бы и осталась с этой улыбкой.
- Трудно, что ли, повторить? - сказала она капризно и жутко симпатично:
на секунду передо мной мелькнула Натка.
- Бог ты мой, - сказал я. - Неужели ваша фирма не понимает, что эти
самые причины иного толка не важны, что причина отсутствия желания
поглощения (ну и речь - работать бы мне в их фирме) не в перенасыщении и не
в простуде с другой стороны, если причины иного толка и влияют на падение
или рост спроса, то фирма ни проконтролировать их как следует, ни тем более
устранить не сможет! Понятно?
- Итак, я подчеркиваю причину.
Я испугался, что умру.
- Ладно, - сказал я, скрипнув зубами. - Ладно. Я назову. Придется
вписать, она там не названа.
- Я впишу.
- Не боитесь, а? - спросил я тихо, голосом змеи. - Ну, так вот. С того
момента, как я перестал поглощать "Восторг", я ужасно хочу, как бы это
сказать... ну, пи-пи! Понятно?!
Я произнес это, уже чувствуя, как это дико стыдно - так говорить
девчонке, но это ощущение тут же прошло, потому что она и глазом не
моргнула, все, что я сказал, молча записала, после встала, вежливо
поблагодарила меня за беседу и добавила:
- Пойдемте со мной на второй этаж, туалет там, возле кабинета
директора.
Мы вместе поднялись наверх.
- Скажите, Алиса, - спросил я. - А можно отсюда попасть в парк? Я хочу
уйти.
- Запросто, - сказала она. - Вон туалет, а вон лестница вниз, на выход.
Прощаюсь. Звоните двести шестьдесят два - сто сорок девять - четыреста
двенадцать - сто пятьдесят девять восемь нулей сто, добавочный "один".
То ли оттого, что она вдруг, на секундочку, улыбнулась опять
человеческой, не морковной улыбкой, то ли оттого, что кошмар "Восторга"
кончился и я был свободен, - я сам для себя неожиданно чмокнул ее в ухо и
пулей вылетел в парк. Через секунду я был уже в своей "амфибии".
Орловский Гай Юлий
Гуревич Георгий
Перумов Ник
Корнев Павел
Лукьяненко Сергей