Чтение 12–й страницы книги ~Концерт для колобка с оркестром~

Всю последующую жизнь Соню мучила мысль о брошенной дочери. Ей снились страшные сны: маленькая, худенькая девочка с заплаканным личиком тянет к ней покрытые синяками ручонки и жалуется:

- Меня бьют, морят голодом. Зачем ты меня отдала?..

Услыхав признание матери, Люда чуть не упала в обморок, но потом ей стало безумно жаль ее, и дочь сказала:

- Надо ее найти и привезти к нам, папа умер, бояться тебе некого. Если знакомые станут интересоваться, скажем, что взяли к себе бедную родственницу, да и самой девочке не нужно говорить, кто она. Давай сначала присмотримся к ней.

Самое интересное, что девочку нашли очень быстро. Соня сказала Людмиле:

- Езжай в город Мирск, на Красноармейскую, восемь.

Люда удивилась:

- Ты знаешь адрес?

- Да, - кивнула Соня, - видишь ли... деньги многое могут... Ладно, об этом потом.

Люда покатила в Мирск, который сильно изменился за последние годы. Собственно говоря, это была тихо умиравшая деревня, в которой доживали свой век несколько семей. На Красноармейской улице она нашла покосившийся дом под номером восемь.

Дело было зимой, Люда вошла в нетопленую темную избу, встретила ее худенькая девушка. Людмила осторожно спросила:

- Простите, я ищу хозяев.

- Мама умерла, - сказала девушка.

- Она тут одна проживала?

- Вместе со мной, - ответила хозяйка. - А что случилось? Вы кто?

- Простите, - дрожащим голосом осведомилась Людочка, - а ваша мама кем работала?

- В больнице, акушером-гинекологом, - начала было девушка, но тут под потолком ярко вспыхнула лампочка, озарив убогое жилище. - Свет дали, - вздохнула хозяйка, - ну наконец-то!

Людочка глянула на собеседницу и ахнула. На чужом лице сияли мамины глаза. Не в силах справиться с собой, Люда шагнула вперед, вытянув руки.

- Как тебя зовут? - спросила она.

- Яна, - ответила девушка, пятясь к ободранному буфету, - а что?

- Я твоя сестра, Людмила. Моя мама родила в этой избе девочку, которую вынуждена была здесь оставить!

Яна села на табуретку.

- Я знала, - зашептала она, - мне мама рассказывала про женщину, которую привезли сюда рожать незаконного ребенка. Она была женой очень большого человека, изменила мужу, и тот нашел мою приемную маму. Она должна была ребенка утром подбросить на крыльцо родильного дома, где работала, но не смогла, оставила себе. Она мне давно рассказала правду, мы очень бедно жили, я все мечтала, что родная мать про меня вспомнит и пришлет хоть какой-нибудь одежды. Потом поняла, зря надеюсь. Сейчас совсем плохо стало, мама умерла, вон, дров даже нет, я замерзла совсем.

У Люды из глаз градом покатились слезы.

- Скорей собирайся, - велела она, - поедем домой.

Яна натянула на плечи черный полушубок из мягкого ворсистого материала. Те, кому за сорок, должны хорошо помнить стайки деревенских женщин в праздничной верхней одежде из фальшивого бархата.

В нее деревенские жительницы наряжались, собираясь за колбасой в столицу. Полная фигура в черной "плюшке" с головой, покрытой платком, и с двумя торбами, из которых высовывались батоны "Любительской" и "Краковской", - частое явление на улицах Москвы конца семидесятых - начала восьмидесятых годов. "Плюшки" вытеснили с нашего рынка дешевые китайские куртки на синтепоне, но до сих пор еще кое-где на селе можно увидеть старушку в подобном одеянии, только теперь в нем чистят коровники и кормят свинок.

Я не буду описывать сцену встречи Сони и Яны.

Услыхав рассказ второй дочери о ее лишениях, мать воскликнула:

- Но я же посылала на тебя деньги, хорошие суммы, покупала вещи. Понимаю, что это меня не оправдывает, но все-таки!..

- Не знаю, - плакала Яна, - меня голодом морили, в рванье одевали. Наверное, Олимпиада на себя пособие тратила, у нее-то шкаф от платьев ломился, а детские шмотки небось соседям продавала.

На Яну водопадом излилась материнская любовь, сильно сдобренная материальными благами. Ее одели, обули, обвесили золотом, отдали учиться. Через год замарашку, мерзшую в нетопленой избе, было не узнать. Людочка стала ревновать: похоже, мама теперь больше любит Яну. Впрочем, сводная сестра вела себя безупречно, постоянно подчеркивая, что Люда в доме главная, а она так, на правах приживалки.

Затем Люда вышла замуж за Алексея, тот внезапно начал стремительно богатеть. Дни летели, словно пули, выпущенные из пистолета. Погибла мама, Алексей с Людой приобрели элитное жилье.

И тут началось! Яна повела себя более чем странно. Сначала она заявила:

- Мне, как родной дочери, положена половина всего. Значит, вам элитное жилье, а мне куда?

Алексей крякнул, но Людочка воскликнула:

- Яна права, она такой же ребенок Сони, как и я.

Супруг не стал спорить с женой. Яна получила большую сумму денег. Алексей поднатужился и приобрел себе с женой просторные апартаменты. Яна, не успевшая решить свою жилищную проблему, поселилась вместе с сестрой.

Глава 13

Прошел год, и Людочку стало раздражать создавшееся положение. Яна беззастенчиво жила за счет Алексея, не испытывая никаких угрызений совести, пила, ела, приводила к себе многочисленных приятелей и вообще чувствовала себя полноправной хозяйкой в их доме, ничем и никем не стесненной. Люда начала злиться. Во-первых, ей хотелось жить с мужем вдвоем, во-вторых, Яна просто отлично устроилась: не готовит, не убирает, денег на хозяйство не дает, чашки за собой в посудомойку не поставит. И вообще, у нее есть средства, пусть покупает квартиру.

Кстати, Алексей пристроил невестку на хорошее место с отличным окладом. Яна обзавелась машиной, постоянно приобретала новые шмотки, жить предпочитала за счет родственников.

Неизвестно, сколько бы времени деликатные Люда и Алексей терпели сложившуюся ситуацию, но Яна, обнаглев окончательно, привела домой мужика и, заявив: "Это мой жених", - укрылась с ним в спальне. Наутро парень в трусах приперся на кухню пить чай. И тут у Алексея сорвало стоп-кран. Сначала он выгнал мужика вон, а потом твердо сказал Яне:

- Убирайся.

- Вот еще, я имею право здесь жить, - фыркнула нахалка.

Самое ужасное, что это было правдой. Яну прописали в новой квартире.

Вспыхнул скандал, во время которого выяснились дикие вещи. Яна нигде не работает. На службе, которую ей подыскал Алексей, она продержалась всего неделю. Ей показалось ужасным вставать в семь, ехать в контору и сидеть там до вечера. Деньги на квартиру Яна растратила на пустяки.

Алексей отчего-то налетел с воплем на Люду:

- Ты что, не видела, как она спит до полудня?

- Но Яна уверяла, что у нее график сдвинут на вечер, - лепетала Людочка, - она приходила всегда около двух ночи...

- Дура! - завопил Алексей. - Идиотка!

Потом, успокоившись, издатель решил проблему.

Он самолично купил "однушку" в далеком спальном районе, обставил ее немудреной мебелью, перевез туда Яну и сказал:

- Вот адрес. Ступай в контору, там тебя возьмут на работу, больше на мою помощь не надейся, это последнее, что я для тебя сделал.

Но если вы думаете, что Яна пропала из жизни Мирских, то ошибаетесь. Два-три месяца ее не было слышно, потом сестра возникла перед Людой и заныла:

- Денег нет! Помоги! Умираю.

Дальше - больше. Из магазинов, элитных бутиков стали поступать звонки.

- Людмила Сергеевна, - безукоризненно вежливо говорили менеджеры, - вы приобрели у нас шубку, а счет не оплачен.

Называясь Людмилой Мирской, Яна ходила по магазинам и брала вещи в долг. В качестве документа она показывала украденный у Людочки паспорт.

Фамилия Мирского давно имелась в списках VIP-клиентов, и торговые работники, глянув на компьютер, мигом делались любезными. Впрочем, трюк этот проходил лишь в тех лавках, где Людочка лично не бывала. В магазинах, где Мирскую знали в лицо, Яна действовала иначе, называясь сестрой Люды, и опять же, чтобы рассеять подозрения, показывала ее паспорт.

Заплатив пару раз по счетам, Алексей, чувствуя себя донельзя униженным, разослал в бутики факс, в котором просил никогда никакие товары никому из семьи Мирских в долг не давать.

Через пару месяцев Алексею позвонили из милиции и сообщили, что его жена арестована в момент попытки украсть кольцо в ювелирной лавке. Естественно, приехавший на вызов Алексей увидел в обезьяннике Яну.

Не счесть неприятностей, которые милая сестричка принесла Мирским, одно время она пила, потом, сумев завязать с возлияниями и решив стать эстрадной дивой, выступила под именем Людмилы Мирской в каком-то пятисортном ночном клубе, исполнила стриптиз.

Дальше - больше, один раз, сняв трубку телефона, Люда услышала:

- Людмила Сергеевна?

- Да, - ответила не ожидавшая ничего плохого Мирская.

- Что же вы не пришли? Ведь авансик взяли.

- Вы о чем? - изумилась Люда.

- Ой, не надо кривляться, - возмутился незнакомый мужчина, - вы получили прорву денег.

- Да за что?

- Фу! За то, что расскажете нашей газете о своем бывшем муже Алексее Мирском, обещали, между прочим, всю подноготную про его бизнес выложить: про контрафактные тиражи, обман налоговых органов и писателей, литературные бригады. Интервью готово, но вы же пообещали документы, нам нужны вещественные доказательства на случай суда.

У Людочки подкосились ноги. Алексей, как многие мужчины, придя домой, вываливал на голову жены ушат своих проблем. В любом бизнесе случаются щекотливые моменты, о которых не стоит распространяться. Яну в доме никто не стеснялся, она была в курсе всех дел.

Людочка кинулась искать мужа, тот попытался купировать ситуацию, но не успел. Статья все же вышла в свет и наделала много шума. Газетенка снабдила материал комментарием: "Людмила Мирская, найдя своего мужа в постели с любовницей, решила отомстить".

В суд Алексей подать не мог, увы, почти все в материале было правдой. Он запретил говорить в доме о Яне, настолько нервно реагировал на это имя, что уволил из своего издательства двух совершенно ни в чем не повинных сотрудниц. Одну несчастную родители нарекли Яной, другая имела отчество "Яновна".

Конечно, это очень глупо, но Алексей просто потерял самообладание.

Не успели Мирские пережить одну катастрофу, как на них свалилась другая. Спустя пару дней после изобличающей публикации к Людмиле заявился неприятный гость, угрюмый, грубоватый парень, назвавшийся Федором. Как он ухитрился миновать охрану, Мирской осталось непонятно. Сама она, привыкнув к тому, что постороннему человеку в подъезд попасть невозможно, спокойно открыла дверь, не посмотрев на экран видеофона, и моментально была наказана за беспечность.

Мужик вперся в холл и нагло заявил:

- Позови Людку.

- Какую? - испугалась хозяйка.

- Мирскую.

- Это я.

Мужик сплюнул прямо на плитку.

- Не бреши.

Едва сдерживая ужас, Людмила умудрилась расспросить незваного гостя и выяснила ужасные вещи.

Яна, назвавшись, как обычно, именем старшей сестры, заняла у Федора крупную сумму под проценты, а потом испарилась. Он пребывал в полной уверенности, что Яна живет в этой квартире.

- Мы здесь не раз ночевали, - бубнил он, - в апреле, а потом она пропала: не звонит, ее мобильный отключен.

Люда только качала головой. В апреле она с Алексеем ездила на две недели в Объединенные Арабские Эмираты, а вернувшись, уволила домработницу, заподозрив, что девица в ее отсутствие водила в дом кавалера. Та попыталась оправдаться, но Люда не стала слушать ее блеянье, просто вытолкала нахалку вон.

Девице пришлось уйти, а через два дня Мирская хватилась куртки из джинсовки. Естественно, она подумала, что симпатичную модную вещичку прихватила уволенная дрянь. Но теперь-то получалось, что горничная ни в чем не виновата!

Люда бросилась звать мужа, Алексей прикатил на зов, выслушал рассказ Федора и категорично заявил:

- Деньги-то не мы брали.

- Она вам родственница, - не дрогнул кредитор.

- И что с того? Мало ли кто чего у кого взял?

- Значит, так, - медленно произнес Федор, - даю вам срок до первого июня. К этому числу либо девку приведите, либо деньги готовьте, с процентами.

Я ее, паскуду, тоже искать буду. Коли найду, отрабатывать заставлю, она у меня в рабынях на цепи спать станет, языком дом мыть придется и всех моих пацанов обслуживать. Ясно?

- Делай с ней что хочешь, - кивнул Алексей, - хоть убей, до того она нам надоела.

Люда стояла не дыша. С одной стороны, она жалела Яну, с другой - понимала: ее сестра редкостная дрянь, которой не досталось ничего от Сони, только, очевидно, наклонности отца, шофера Петра.

- Вот и поладили, - улыбнулся Федор, - не желаете с денежками расставаться, ищите паскуду, будем вместе землю носом рыть.

- И что? - ошарашенно спросила я. - Нашли вы Яну?

- Нет, конечно, - горестно вздохнула Люда, - скоро уже первое июня. Похоже, этот Федор не из тех, у кого слова расходятся с делами, боюсь, плохо все закончится. Арина, милая, помогите.

- Да что же я могу?

- Вы же тоже ищете Яну?

- Ну... честно говоря... - замямлила я, - Федор похитил мою подругу Аню... Я думала, Мила, то есть Яна, подскажет, как с ним связаться. Но теперь понимаю, Яна хорошо спряталась. Погодите, это что же получается, Федор ее нашел? И поступил, как обещал? Приковал цепью на чердаке, а я освободила девушку? Она мне соврала про жениха, решившего во что бы то ни стало окольцевать невесту... Но почему он вам не сказал про поимку Яны? Вы же вроде с ним договорились!

- Так все ясно! - возмутилась Люда. - Он хотел и ее наказать, и с нас деньги слупить! Мерзавец! Но не о нем сейчас речь! Ариночка, помогите мне! Умоляю.

Ей-богу, попросить больше некого.

- Что надо сделать? - осторожно спросила я.

- Я знаю, где Яна, - вздохнула Люда.

- Да?

- В Мирске.

- Почему вы так решили? - удивилась я. - И потом, Федор-то небось уже там побывал.

- Нет.

- Вы уверены?

- Абсолютно. Он не в курсе нашей семейной истории, я ее, естественно, ему не рассказывала. Федор считает Яну моей родной, а не сводной сестрой, коренной москвичкой, ни о каком Мирске он и слыхом не слыхивал. Яна явно туда понеслась, в убежище.

- Куда?

Люда поежилась.

- В доме, в Мирске, есть подвал, он оборудован под комнату, даже отхожее место там предусмотрено.

Если продуктами запастись, долго сохраняющимися, вроде консервов, то в нем долго просидеть можно, никто вас не найдет. Вход в подвал очень хитро замаскирован, в жизни не догадаться, если не знать.

Надо открыть шкаф в маленькой спальне, найти в углу на полу колечко и приподнять доску. Покажется лестница.

- Вот уж странность! - удивилась я. - Кому же в голову пришло такое соорудить? Обычно лаз в подпол находится в кухне.

Люда стала накручивать на палец прядь волос.

- Да, конечно. Только отец женщины, воспитавшей Яну, когда началась Отечественная война, был директором школы. Он хорошо понимал, что немцы дойдут до Москвы, уж не знаю почему, но четко просчитал ситуацию. Предполагал, что жителям плохо придется, вот и оборудовал убежище, а когда фашисты вошли в Мирск, укрылся там вместе со своей семьей и ближайшими соседями. Немцы-то в предвкушении скорой победы совсем тормоза потеряли. Все хорошо помнят трагедию Бабьего Яра, но отчего-то забыли про жертвы, которые понесло Подмосковье.

Тактика выжженной земли - вот как это называлось, в живых не оставляли никого: ни стариков, ни женщин, ни детей. В Мирске уцелело считаное количество людей, в их числе те, кто сидел в подвале. Ну а после того, как над рейхстагом взвилось красное знамя, отец Олимпиады...

- Это кто такая? - удивилась я.

- Олимпиада, - пояснила Люда, - так звали женщину, которая приняла роды у мамы. После победы бывший директор школы убежищем не пользовался. Укромное место пригодилось для Сони, она сидела там до родов, чтобы деревенские ее в доме не увидели, Яна появилась на свет в подвале. И сейчас она точно в Мирске, ждет, пока ситуация устаканится, надеется пересидеть и снова хвост из грязи сухим вытащить. Пожалуйста, Арина, съездите туда!

- Зачем?

- Ну, во-первых, Яна очень хорошо знает Федора и, вполне вероятно, сумеет сообщить, где он прячет вашу Аню. А во-вторых, передайте, что ей грозит опасность. Алеша зол как черт. Сейчас он на несколько дней уехал на книжную ярмарку. В день отъезда я совершенно случайно услышала его разговор по телефону. Муж нанял частных детективов, которые рано или поздно найдут Яну. Я боюсь за ее жизнь, понимаете... Ну в общем... Алеша решил избавиться от Яны, навсегда!

- Он ее убьет?! - испугался я.

- Нет, - отмахнулась Люда, - хуже!

- Что же может быть хуже смерти?

- Алеша придумал пристроить Яну в психиатрическую лечебницу, - пробормотала Люда, - муж говорит, что моя сестра сумасшедшая, агрессивная шизофреничка, которую нельзя оставлять на свободе.

Нормальный человек, по его мнению, не станет выкидывать такие фортели. Яну запрут в частной клинике, станут колоть ей всякие препараты...

- Вашего мужа можно понять, - пробормотала я, - он столько времени терпел. Яна позорила его имя, наносила ему финансовый ущерб. Странно, что Алексей не обозлился раньше. Ей-богу, девяносто девять мужчин из ста пошли бы в разнос на более ранней стадии.

- Да, конечно, - грустно согласилась Люда, - Алеша, он такой, очень терпеливый, сцепит зубы и до конца стоит, а потом ломается, словно палка, и тогда берегитесь все. Помогите, Ариночка, мне обратиться больше не к кому. Съездите в Мирск, предупредите Яну, вот, передайте ей, пусть уедет куда подальше.

В моих руках оказалась толстая пачка денег.

- Здесь десять тысяч долларов, - сообщила Люда, - Яне хватит, чтобы бежать.

- И вы после всего даете ей деньги?!

- Она моя сестра.

- Сводная ведь.

- Ну и что? Яна единственная моя родственница, нас выносила одна мать, - тихо сказала Люда, - я могла бы оказаться на ее месте, а она на моем. Судьба, карма, назовите это как хотите, только я не имею права бросить сестру, понимаете?

Я кивнула. Да, конечно, очень хорошо ее понимаю. Сейчас вижу перед собой двойника Томочки, та тоже не способна на месть, обиду или мелкие пакости.

- Вы не боитесь давать мне, незнакомой женщине, столь огромную сумму? - вырвалось у меня.

Людочка накрыла мою руку своей узкой ладошкой.

- Нет. Вы производите впечатление интеллигентного человека.

Ну точно, это Тамарочка номер два, моя подруга тоже постоянно твердит, что глаза - ворота души и нельзя обмануться в человеке, если внимательно посмотреть ему в лицо.

- И потом, я вас знаю, - добавила Люда.

- Откуда?

Мирская смущенно кашлянула.

- Ну... понимаете - мир книгоиздателей не так уж и обширен. Стабильно работающих авторов мало, я имею в виду тех, кто пишет книги сериями. Естественно, когда появляется новый литератор с большим потенциалом...

Я зарделась, "новый литератор с большим потенциалом" - это обо мне.

- ..его пытаются перекупить. К вам ведь обращались из издательства "Камо"? Да? Приходил Леонид Яковлевич?