Чтение 12–й страницы книги ~Экстрим на сером волке~

- Не пори чушь! Во-первых, люди без задержек вносят квартплату, а во-вторых, они дипломаты, сейчас работают в Африке, вот вернутся и въедут.

Все сразу стало на свои места. Больше Мила о соседях не задумывалась. Впрочем, они так и не появились, даже тогда, когда в нашей стране организовался легальный рынок жилья и в доме началось бойкое передвижение: одни продавали свои квартиры, другие покупали. Но на одиннадцатом этаже царила тишина, там вообще осталась только Мила, чьи родители к тому времени ушли в мир иной. Соседи с другой стороны, Рябинкины, сначала завладели второй квартирой на площадке, а потом уехали за рубеж.

Иногда, стоя у подъезда. Мила выслушивала жалобы старых жильцов. Тех, кто когда-то въезжал вместе с ее родителями, теперь можно было пересчитать по пальцам, и они недовольно бурчали:

- Жизни нет! Слева ремонт, справа квартиру сдали, там невесть кто поселился, явно не православные.

Напротив "новый русский" обосновался, еще подложат ему под дверь гранату, все на хрен взлетим!

Мила сочувственно кивала, вздыхала, охала, потом поднималась на свой этаж и понимала, как ей повезло.

Рябинкиных нет, их квартиры на охране, над дверями мигают тревожным огнем лампочки, а других соседей никогда и не было. Мила настолько привыкла считать лестничную клетку личной собственностью, что принялась обставлять ее. В стеклянные двери, прикрывающие вход в холл, куда выходили двери квартир, она врезала замок, а в небольшом пространстве между ними поставила гардероб, калошницу, повесила зеркало. Шкаф, правда, загородил дверь соседней квартиры.

Но ведь в ней все равно никто не жил.

Представьте теперь искреннее изумление женщины, когда однажды, придя домой с работы, она нашла стеклянную створку разбитой, замок выломанным, а шкаф сдвинутым к своей двери.

Потоптавшись возле гардероба, Мила, так и не сумев открыть створку, услышала из рядом расположенной, вечно пустующей квартиры крики.

Потрясенная Мила позвонила к соседям. Дверь открыла тетка неопределенных лет с характерно опухшим лицом алкоголички.

- Тебе че надо? - рявкнула она.

Мила растерялась. Она до сих пор полагала, что хозяева трешки проживают за границей. Но эта баба не похожа на жену или дочь дипломата.

- Вот шкаф, - растерянно попыталась объяснить Мила, - и замок...

- Не фига на чужую дверь мебель надвигать, - заорала бабенка, - какого хрена запиралку врезала? Не твоя лестница, общая, убирай имущество, ишь, расставилась!

В полном шоке Мила пошла в домоуправление, где и узнала, что прежние хозяева, так ни разу и не появившись в доме, квартиру продали. Жить тут теперь будет некая Серафима, нигде не работающая одинокая многодетная мать, инвалид второй группы.

И началось! Казалось, судьба хочет взять реванш за все те годы, что Мила провела в полнейшем комфорте.

Правда, ремонт Фима делать не стала, мебель она тоже не привезла, зато гулять принялась без оглядки на окружающих. Мила потеряла сон. И в два, и в три, и в пять утра соседи орали песни, потом раздавались крики. Но врожденная интеллигентность не позволила загнать Фиму в угол. Мила вручила ей двадцать рублей и захлопнула дверь.

Естественно, долг соседка не вернула. Через пару недель пришла снова и, забыв, что уже один раз поведала свою семейную историю, сообщила новую версию. Теперь оказалось, что доченька Анжелика повесилась в лесу, не вынесла издевательств одноклассников.

Девочка была инвалидом, ездила в коляске. Фима не снесла горя, продала избу с участком и запила...

Так они и жили. Правда, часто Фима к Миле не приходила, заявлялась раз в месяц, выдавала очередную порцию душещипательных рассказов и брала подаяние. Мила протягивала Серафиме червонец и считала, что откупилась от пьяницы. Вскоре она подметила некоторую цикличность событий. В середине месяца шум за стеной утихал. Потом два-три дня стояла могильная тишина. Затем Фима являлась к Миле и шептала:

- Дай чуток, в долг, пенсию получу и отдам. Жизнь моя горькая, вот послушай, что расскажу...

Получив целковые, Фима испарялась, а через сутки за стеной снова начинался шум, гам, крик, вопли.

В это же время к Серафиме всегда приезжала женщина, трезвая, бедно, но чисто одетая. Долго она не задерживалась, входила в квартиру и быстро покидала ее.

- Сестра моя, - пояснила один раз Фима, когда Мила, выйдя на лестничную клетку с помойным ведром, наткнулась на женщин, стоявших перед лифтом, - навестить приезжает, в деревне живет, ухаживает за могилкой моей Анжелики. Эх, ты только послушай! Стояла моя доченька на шоссе, красавица, умница, отличница, в белом платье, на голове полевые цветочки. Вдруг откуда ни возьмись - машина! Сшибла она мою кровинушку насмерть...

На глазах Фимы заблестели слезы, но Миле было недосуг выслушивать очередные бредни.

- Ведро пахнет, - сказала она и пошла к мусоропроводу.

Мила стала вытряхивать помойку и услышала звонкий голос сестры Фимы:

- Ваще сдурела, идиотка! Болтаешь невесть чего!

Договоришься, что он узнает! Ступай домой, кретинка.

Хлопнула дверь. Мила взяла пустое ведро, вернулась в холл и увидела родственницу Фимы.

- Уж извините, - сказала та, - небось вы поняли давно, что моя сестра алкоголичка.

Мила кивнула:

- Это сразу видно.

Сестра Фимы вздохнула:

- Горе горькое. Никакой девочки Анжелики не было, уж и не знаю, с чего она ее придумала!

- Пьяницам часто нужен повод, чтобы приложиться к бутылке, - пожала плечами Мила.

- Мальчишки-то у нее есть, - говорила женщина, - она их без счета нарожала. Старшие от мамки сами ушли, а тех, что помоложе, государство отняло.

Лишили Фиму родительских прав.

- Может, оно и правильно, - кивнула Мила, - таким детям, как это ни ужасно звучит, лучше в интернате.

- Да уж, - покачала головой собеседница, - мы раньше вместе жили, только мой муж не вытерпел, ему от родственников эта квартира досталась, ну он Фиму и отселил. Конечно, могли сдать комнаты, только с Серафимой рядом не просуществовать, теперь я наезжаю каждый месяц, проверяю, что и как. Вот докука, послал господь сестру.

- Вам не позавидуешь, - посочувствовала Мила и ушла.

С тех пор она еще пару раз сталкивалась с Фиминой сестрой, но больше с ней не беседовала. К соседке ходил еще один постоянный гость. Мужчина неопределенных лет, приезжал он на машине и нагло парковал ее прямо у подъезда. Личность незнакомца Мила установила случайно. Прибежала с работы и обозлилась: прямо перед ступеньками, ведущими в башню, стоит иномарка, в подъезд можно протиснуться только боком между грязным автомобилем и железным ограждением.

Мила попыталась просочиться в щель и порвала чулок. Полная здорового негодования, она в сердцах воскликнула:

- Ну какой урод так ставит тачки!

Сидевшие на лавочке невдалеке старушки мигом выдали ей полную информацию. Колеса принадлежали Леониду Варькину, сыну пьяницы Фимы. Парень прикатывает к матери, как поезд, по расписанию. Каждый месяц заявляется, долго не сидит, проведет в квартире минут десять и убегает.

- Небось поджидает, пока мамашка окочурится, а ему комнаты достанутся, - предположила одна бабка.

- Не, любит, наверное, мать, - отозвалась вторая.

- За что такую обожать? - влезла третья. - Просто он порядочный. Одет хорошо, одеколоном пахнет, сколько ему лет, не понять, усы, борода, волосы такие кучерявые лоб закрывают. Приезжает матери денег дать, она ж тунеядка.

Не дослушав старух, Мила вошла в лифт, поднялась наверх, увидела мужчину на лестничной клетке и сердито выговорила ему, даже не постеснялась показать "дорожку" на колготках.

Незнакомец мило улыбнулся и слегка надтреснутым, сиплым голосом произнес:

- Простите, я не прав. Разрешите компенсирую урон? Двести рублей хватит?

Мила неожиданно почувствовала к Леониду расположение.

- Я вполне способна самостоятельно приобрести себе новые, - мирно сказала она, - просто не ставьте больше впритык к подъезду машину, ладно?

Глава 14

В глубоком разочаровании я стала ловить бомбиста, но машины одна за другой проносились мимо. Никто не желал подвезти меня. Может, шоферов смущала моя щуплая фигура, а также тинейджеровские джинсы и маечка с нарисованным Микки Маусом? Издали я выгляжу школьницей, домчишь такую до места, а она заявит:

- Дяденька, денег нету, простите!

Может, снять бейсболку, козырек которой прикрывает пол-лица, а заодно и большие темные очки? Пока я раздумывала, с тротуара сошла потная толстуха со связкой фирменных пакетов в руках. Мигом около бегемотихи притормозила иномарка, и еще одна встала сзади. Второй шофер надеялся, что первому не повезет и выгодная клиентка достанется ему. Нет, все-таки у московских таксистов есть некие восточные черты, ну почему они полагают, что если личность весит более ста килограммов, то она богата и сановита. Ведь бывают и стройные обеспеченные люди. И потом, водители явно клюнули на охапку кульков, украшенных всемирно известными логотипами, а я бы как раз не стала связываться с такой клиенткой, вдруг она истратила все денежки до копеечки?

Сопя от напряжения, "бомбовоз" запихнул покупки на заднее сиденье, а потом, кряхтя, устроился спереди. Иномарка резко стартовала, вторая тоже взревела мотором, я бросилась вперед.

- Подвезите меня, деньги есть!

Шофер, парень одних лет с Аркашкой, лениво сказал:

- Покажи.

Увидев купюры, он повеселел:

- Садись, куда катить?

Узнав, что путь лежит в Подмосковье, водитель решительно заявил:

- Плати в оба конца, полторы тысячи.

- Ну ты и нахал! - воскликнула я. - Думаешь, не знаю, сколько дорога стоит?

- Деточка, - процедил юноша, - не спорь с дядей или уматывай.

Я сняла сначала бейсболку, потом очки.

- Bay! - воскликнул дурачок. - Да вы старая!

- Надеюсь, осознав сей печальный для меня факт, вы назовете приемлемую цену, - ухмыльнулась я.

- Договоримся, - вздохнул парень.

- Только сначала в зоомагазин на Ленинградском проспекте, - велела я.

* * *

Я очень люблю этот магазин. Там всегда есть все.

Домик для грызунов мне подобрали мгновенно, а еще к нему в придачу поилку, кормушку, замок-мостик и кучу всяких прибамбасов, которые, по мнению изготовителей, должны сделать жизнь грызунов счастливой.

Обзаведясь "хатой", я переместилась в отдел кормов и изучила предлагаемый ассортимент.

- Хотите еду или лакомство? - спросила продавщица.

- Давайте все, - попросила я и в результате получила три пакета, набитых коробочками, тубами и кульками. Среди привычных лакомств были креветочные чипсы.

- Вы уверены, что мыши употребляют морепродукты? - осторожно осведомилась я.

По логике вещей, грызуны должны с недоверием смотреть на обитателей водной стихии. Мыши плавать не умеют, где бы им познакомиться с креветками?

- Они их обожают! - всплеснула руками девушка. - Весь мир давно кормит своих любимцев каракатицами, осьминогами и кальмарами, сформировалось новое поколение, не мыслящее себя без морепродуктов!

- Ну мои-то выходцы из простого народа, - вздохнула я. - Благородных кровей лабораторных животных не имеют. Им бы чего попроще!

- Корзиночки из печенья с орехами, миндальные палочки, прянички с изюмом, кексы с отрубями, конфеты с лецитином - непритязательная, но очень вкусная и полезная еда, - сообщила продавщица, - витаминки не забудьте. Можно по отдельности: для зубов, шерсти, глаз, ушей, но лучше взять мультитаблетки, отличный состав, сбалансированное сочетание микроэлементов.

Да уж, хорошо быть мышью в богатом доме!

Еле дотащив покупки до машины, я плюхнулась на сиденье и вытерла пот со лба.

- Теперь куда? - спросил водитель.

Я откинулась на спинку.

- Вперед по шоссе, покажу дорогу.

..."Пежо" поджидал свою хозяйку в целости и сохранности. Парень, карауливший машину, робко сказал:

- Я ее помыл, вы, конечно, не просили, но мне чего-то жалко стало, стоит грязная.

Я вынула деньги, расплатилась со сторожем и спросила:

- Любишь машины?

- Ага, - ответил парень.

- Иди на водителя учиться.

- Кто ж меня возьмет? - вздохнул юноша. - Вступительные экзамены сдавать надо! Аттестат потребуют, а его нет.

- Кто тебе такие глупости сказал - про экзамены? - удивилась я. - Просто приходишь в автошколу...

- Там деньги платить надо, а где их взять?

- Родители дать не могут?

Юноша хрипло рассмеялся.

- Отца я не знаю, мать лишили родительских прав.

- Один живешь?

- Да, в магазине.

- Где? - удивилась я.

Парень ткнул пальцем в сторону палаток, маячивших на площади.

- Во, хозяин туда пускает ночевать, днем на улице кантуюсь, продавцам помогаю, ящики таскаю, мостовую мету. Меня за это кормят.

Он замолчал, затем неожиданно добавил:

- Вчера кокосовый орех попробовал, не понравилось, может, обезьянам и по вкусу, но я лучше картошечки с маслом пожую.

Мне стало жаль беднягу.

- А зимой как?

- Да так же, холодно только.

- Не может быть, чтобы у человека не было жилья, - сказала я.

Юноша окинул меня оценивающим взглядом.

- Вы богатая, - резюмировал он, - жизни не знаете, таких, как я, полно. Девкам еще везет, могут мужа найти или любовника, а парням куда податься, если до пятнадцати лет дорос никому не нужный. У матери квартира есть, большая, в Москве, но она меня знать не желает, приехал зимой, попросился Христа ради декабрь пересидеть, очень уж люто на улице было. Не пустила!

- Родного сына?

- Не узнала меня, пьяная была, но я не обижаюсь, вот на тетку зло затаил. Она тут, в Грызове живет, в большой избе. Я к ней подался, давай клянчить:

"Тетя Таня, в дом уж не прошусь, в сарае оставь, все теплее, чем на вокзале. Палатки-то на зиму снимают.

Где мне погреться?"

Нет, не пустила, взашей вытолкала, наорала:

"Много вас всяких ходит, каждый племянником назваться норовит, не прокормить всех оборвышей.

Иди работать!"

Я и рад бы, но куда устроиться?

Я уставилась на юношу. Тетка по имени Таня, живущая в Грызове, мать, лишенная родительских прав, имеет квартиру в Москве, большую...

- Эй, Варькин! - понеслось над площадью.

Юноша обернулся:

- Чего?

- Давай дуй на склад, пиво закончилось.

Парень шагнул влево.

- Ленька! Варькин! - полетело из другого конца. - Ящики передвинь!

Я ахнула.

- Эй, погоди!

Юноша оглянулся.

- Ты Леонид Варькин?

- Да.

- Маму зовут Серафима?

- Точно. Откуда вы знаете?

Я пошарила глазами по сторонам, увидела кособокую вывеску "Ресторан" и сказала:

- Пошли, пообедаем и поболтаем.

* * *

Меню в забегаловке не отличалось разнообразием, оно сильно напоминало выбор блюд, подававшихся почти во всех "едальнях" моей юности... "Азу по-татарски", "Люля-кебаб", "Гуляш из свинины". В качестве гарнира предлагался жареный картофель и рис. Зато винная карта поражала: чего в ней только не было, одних коктейлей штук сорок. А еще в кожаной папочке, которую положила на стол официантка, белел листок, названный "спецпредложение". Я улыбнулась, текст выглядел забавно.

"Дорогие посетители, для гурманов мы предлагаем блюда по спецзаказу, их делает фирменный повар.

Просим учесть, что еда из этого списка подается не сразу, задержка связана со сложностью приготовления.

Яичница по-домашнему, сосиски под майонезом, омлет с сыром".

Но, несмотря на убогий интерьер и такое же меню, готовили тут хорошо. Во всяком случае, и борщ, и мясо с картошкой, и пирожок с вареньем, которые заказал Леонид, выглядели вполне приемлемо, и от тарелок шел приятный аромат. Я отважилась только на чай и была приятно удивлена. Излишне накрашенная официантка принесла не чашку с пакетиком, а заварочный чайник с безукоризненно приготовленным напитком.