Чтение 12–й страницы книги ~Любовь-морковь и третий лишний~

- Лиза и Кирилл, - гаркнул Костин, - немедленно покиньте помещение!

И тут я перепугалась еще сильнее. Вечно спорящие со взрослыми, постоянно отстаивающие где надо и не надо свои права подростки разом вскочили с диванчика и опрометью бросились вон из кухни. Было отчего обалдеть, по идее они должны начать препираться, ругаться, топать ногами...

- Сарделечки, - заблеяла я, - компотик из черешни...

- Сядь, Евлампия, - трагическим голосом заявил Костин, - нет, туда, на стул.

Я повиновалась, плюхнулась на сиденье и почувствовала себя не слишком комфортно, свет от настольной лампы бил прямо в лицо.

- Скажи, чем ты занимаешься день-деньской? - вопросил Вовка.

Я перепугалась еще сильней, ну каким образом Костин узнал об убийстве Тины?

- Э.., ерундой всякой.

- Подробней, пожалуйста.

- В основном по хозяйству.

- Не ври, - вскипела Юлечка, - дома грязь, продуктов нет, тебе пришлось сейчас за сардельками в магазин бежать.

- Погоди, Юль, - остановил жену Сережка, - Лампудель, мы ведь одна семья, так?

- Конечно, - осторожно ответила я, не понимая, куда он клонит.

- И нам не безразлично, с кем ты проводишь время!

Я окинула взглядом злую Юлю, красного Костина, слишком сладко улыбающегося Сережку и воскликнула:

- Вы о чем?

- Где ты сегодня побывала? - протянул Вовка.

- Ну.., обед делала.

- Его нет, кастрюли пустые!

- Ой, я совсем забыла! Бегала по городу в поисках работы, "Бум" - то перешел в другие руки.

- Знаю, - отмахнулся Костин, - так в какие организации ты наведывалась?

- А.., а.., а, во всякие, их много...

- Хватит лгать! - заорала Юля. - Кошмар!

- Тише, тише, - замахал руками Сережа. - Лампудель, я уважаю твое право на личную жизнь, но...

- Нам не нужен неизвестный человек, - рявкнул Костин.

- Кого ты приводишь сюда днем, когда мы на службе? - вскочила Юля. - Сейчас же отвечай!

- Назови имя, фамилию, отчество, место работы, - потребовал Сережка.

- Тебя обдурить, как у младенца конфету отнять!

- Колись, голуба!

- Хотим все про него знать!

- Ребята, - потрясла я головой, - вы никак белены объелись. Объясните нормально, чего от меня хотите?

Юля и Сережка переглянулись, а Костин, покраснев еще больше, подошел к мойке, раскрыл дверцы и ткнул пальцем в помойку.

- Вот смотри! Их тут очень много!

Я уставилась на пустые обертки из-под презервативов.

- Тридцать штук, - прозвенела Юлечка, - я очень аккуратно пересчитала Из коридора донеслось тихое хихиканье, стало понятно, что Лиза и Кирюша далеко не ушли, дети, навострив уши, стоят в коридоре.

- Конечно, - с легким раздражением воскликнул Сережка, - тебе на жизненном пути попался какой-то мешок с тестостероном, снимаю шляпу перед субъектом, способным на столь могучий сексуальный подвиг, но мы, твои родственники, желаем знать имечко кадра и его паспортные данные!

Я на секунду онемела, потом стала чесаться.

Юля нахмурилась.

- Прекрати дергаться.

- Эй, Лампудель, - попятился Сережка, - ты что подцепила?

И как бы вы поступили на моем месте? Естественно, ни малейшего желания говорить про чесотку я не имела, но иного выхода просто не было.

Горько вздохнув, я встала со стула, открыла балконную дверь, приволокла в кухню мешок, развязала его, высыпала на пол игрушки собак и сказала:

- Вот на что пошли презервативы.

- Просто офигеть! - подскочила Юлечка. - Час от часу не легче! Что за идея пришла тебе в голову!

Костин потер подбородок.

- Мне кажется, что беспорядочная половая жизнь все же лучше психического заболевания, - ляпнул майор.

Я топнула ногой:

- Замолчите и слушайте спокойно.

Глава 11

Узнав правду, Сережка взвизгнул:

- Ужас!

- Чесотка, - подхватила Юлечка, - какая гадость.

- У меня нос свербит, - сообщил Костин.

Сережка сморщился и принялся скрести шею, а мои руки потянулись к голове.

Лиза влетела в кухню и затарахтела:

- Кто-нибудь, поводите ногтями по моей спине, эй, Кирюха, иди сюда!

- Не могу, - донеслось из коридора, - нога зудит.

Воцарилось молчание, во время которого все домашние принялись сладострастно чесаться.

- Лампудель, - взвыл наконец Сережа, - немедленно говори, как избавиться от заразы.

- Натереться специальным гелем, обработать поверхности...

- Давай сюда баллончик, - заорал Сергей, - у меня завтра встреча с крупным заказчиком, не могу же я дергаться, словно вшивый бомж!

Юлечка взяла протянутую мной упаковку и вдруг громко сказала:

- Все не так просто.

- Ты о чем? - взвизгнул муж.

- Тут написано: обработать тело, удалив с него все волосы!

Домашние замерли.

- Это чего? - завозмущалась Лизавета. - Наголо бриться?

- Похоже, да, - задумчиво пробормотала Юлечка, - клещи откладывают яйца. Это я вам листовку читаю. Тело спокойно обрабатывается, а на волосистых частях кладка остается, и новенькие дряни вылупляются.

- Ни за что, - в один голос заявили Костин и Лиза.

Потом они переглянулись и начали чесаться.

- Так вот почему собаки как масляные! - догадалась Юля. - Ты их обработала.

- Ага, - ответила я.

- Нет слов, - прошипел Костин, - чесотка! Жуткая зараза! Я отлично про нее знаю, в СИЗО порой вспыхивает, вот беда, все тогда - и заключенные, и контролеры, и адвокаты - трястись начинают!

Сережка почесал шею, ноги, руки, уши, спину, потом сказал:

- Давайте гель, я первым в ванную пойду!

Ночь прошла без сна. Сначала мы с Юлечкой и Лизаветой продезинфицировали все, что попалось на глаза, и вымыли полы. В квартире прочно поселился едкий запах, не лучший аромат исходил и от людей, Сережка побрил голову.

- А ничего, - сообщил он, рассматривая себя в зеркало, - просто Брюс Уиллис, даже модно. Давай, Кирюха, теперь твоя очередь.

Но больше никто не согласился расстаться с волосами, мы просто тщательно промыли их особым шампунем, на этикетке которого было нарисовано непонятное насекомое с большим количеством ног.

- Он для блох или от блох? - хихикнул Кирюшка, увидав бутылочку.

- Не умничай! - рявкнула Юля и взбила на голове у мальчика обильную пену.

Угомонились мы лишь в шесть утра, Сережка, Вовка и Юлечка, злые, невыспавшиеся, уехали на работу, а мы с детьми расползлись по кроватям. Лизавета и Кирюшка не преминули воспользоваться возможностью пропустить школу, а я, провертевшись под одеялом, встала в десять.

* * *

Около полудня я вошла в "Лео" и обнаружила бабу Лену за стойкой.

- Привет тебе, - сказала старуха.

Я выложила перед ней пару купленных по дороге журналов.

- Вот, читайте на здоровье!

- Ну спасибо, - обрадовалась бабка, - дорогие какие! Наверное, интересные. А ты чего приперлась?

- Так на работу!

Баба Лена усмехнулась:

- Выходной севодни, спектакля нет и репетиции тоже.

- Да ну? Разве в театре такое возможно?

Старуха кивнула.

- Редко, но случается, последний раз все отдыхали, когда Петр Исаакович преставился. Похороны севодни, али не знала? На третий день принято погребать!

- Так Бурская позавчера скончалась, - растерянно ответила я.

- Во! Верно! Это первым днем считается, второй был вчерась, ща третий пошел. Панихида тута, в театре, в фойе, в тринадцать ноль-ноль, гроб уже привезли.

Я вздрогнула.

- Там покойница?

- Не боись, - мрачно ответила баба Лена, - чего мертвого опасаться, весь вред от живых! Ежели не по себе, лучше уходи, тебя никто не заметит, улепетывай спокойненько!

Но я пошла в глубь театра, скорей всего, этот Павлуша, любовник Тины, обязательно явится на скорбную церемонию, посмотрю хоть издали на парня, а может, удастся еще и поговорить с ним.

Ни в гримерных, ни в кулисах никого не было, я спустилась в подвал и добралась до буфета.

- Кофе сегодня отпускаю только сотрудникам театра, - ледяным тоном заявила худенькая, ярко накрашенная тетка за прилавком, - имейте совесть! Надоели!

Я улыбнулась:

- Меня зовут Евлампия Романова, теперь я у вас гримером работать буду.

Буфетчица мгновенно заулыбалась в ответ:

- Нюся, рада познакомиться. Чего хочешь?

- Чай, если можно.

- Вот, бери пакетик, чайник сбоку, булочку не желаешь? Свежее некуда. Ты извини, что я окрысилась, тут в двух шагах от нас перекресток, и милиционеры на нем дежурят, нас обязали их в туалет пускать. Ясное дело, не в актерский, а в общий в подвале, придут, натопают, нагваздают, да еще поесть забесплатно норовят. Возьмут бутерброд и уйдут. Я, конечно, Батурину пожаловалась, а он даже не вздрогнул. "Давай, - говорит, - им все так, а то они в отместку наши машины на эвакуаторах увозить станут". Вот ловко придумано! У меня автомобиля нет, пешком хожу, а кому стаканы мыть и грязь за гаишниками убирать? Пусть тот, кто за свои тачки трясется, их кофеем и поит! Верно? И, представляешь, там женщины работают! Пару раз приходили! Бабы, а неаккуратные, хотя всяко случается, иная тетка грязнее мужика. Я и подумала, может, ты из этих, только без формы, уж извини.

- Ерунда! - кивнула я. - Не знаешь, где поминки устроят, в буфете?

Нюся повертела пальцем у лба.

- Ты че! Ясно дело, в доме ихнем богатом, не тут же.

Внезапно из репродуктора полилась печальная музыка, и раздался торжественный голос:

- Сегодня мы прощаемся...

Нюся перекрестилась, я глянула на большие настенные часы.

- Уже началось?

- Нет, репетируют, - пояснила буфетчица.

Мелодия стихла, затем зазвучала вновь.

- Мы прощаемся...

- Второй час подряд слова подбирают, - вздохнула Нюся. - Ну, Жанна! Мразь.

- Ты ее не любишь?

- Кулакову? Фу! Одна спесь, - скривилась Нюся, - есть у нас такие, ничего собой не представляют, а уж гонору! Мама родная! Вот Тина другая была, подойдет, поговорит нормально. Наши тут из-за ее брюликов бесились, а я считаю, что актрисе положено хорошо выглядеть, кстати. Тина своим богатством не кичилась и возраст свой не скрывала. Ой, цирк!

- Ты о чем?

Нюся захихикала:

- Есть у нас Софья Сергеевна...

- Щепкина?

- Да, знаешь ее?

- Вчера гримировала.

Нюся стала тереть тряпкой прилавок.

- Вот Сонька просто бешеная делается, когда речь о возрасте заходит. Два года тому назад она себе юбилей устроила, захотелось бабе цветов, подарков, ну и придумала: тридцать ей. Народ прямо помирал, а она как ни в чем не бывало в мини-юбчонке по сцене скакала.

- Ну фигура у Щепкиной хорошая.

- Селедка сушеная.

- Не говори, издали за девочку сойдет.

- В темноте, со спины, - стояла на своем Нюся, - девочки-то стройные да крепкие, упругие, а Сонька копченая вобла, кожа да кости. Нет, как ни старайся - на двадцать лет не потянешь. Но не в этом смак. Значит, два года назад она тридцатилетие отметила, угадай сколько ей лет прошлым летом стукнуло?

- Ясное дело, тридцать один.

- А вот и нет, - захохотала Нюся, - двадцать восемь. У Соньки старческий маразм, уж и не помнит где, когда и кому чего соврала.

Я невольно улыбнулась, Нюся, продолжая весело Смеяться, отвернулась к стене, оборудованной полками с товаром. В этот момент в буфет вошел мужчина в элегантном черном костюме и белоснежной сорочке.

- Дайте мне, пожалуйста, воды без газа, - попросил он.

Нюся обернулась и поперхнулась смехом, ее лицо вытянулось.

- Вам какую? - тихо поинтересовалась она.

Незнакомец вытащил из кармана изящную, крохотную, похоже, золотую коробочку, открыл ее, вытряхнул на ладонь таблетку и ответил:

- Без разницы, мне лекарство надо запить, сердце третий день щемит.

Нюся быстро налила стаканчик, подала мужчине и заботливо поинтересовалась:

- Может, покушаете чего?

- Большое спасибо, не хочу.

- Бутербродик с копченой колбаской?

- Благодарствуйте, я с мясом не в дружбе, - пояснил незнакомец, мелкими глотками выпивая воду.

- Так легко кашку сделать, овсяную, только прикажите, - буквально приседала Нюся, - ради вас могу сварить, я хорошо готовлю, в особенности диетическое.