Чтение 12–й страницы книги ~Две дамы с попугаем~

- Знать ничего не знаю! - Алка была тверда, как гранитный постамент.

- Ну и ладно.

Подруги благополучно вернулись к себе в гостиницу и позвонили Паулю. Пауль сказал, что все утро сидел в библиотеке, и что им надо ехать в замок Ыысу. Кстати, и деревня, где стоял раньше бабушкин дом, там недалеко. Но автобус туда уходит только в три часа, поэтому с утра Светлана советует им посетить Доминиканский монастырь, тоже, между прочим, XIII век, но достаточно хорошо сохранился. Там теперь музей, можно спокойно все осмотреть. Находится он в центре, ехать никуда не надо.

- Это должно быть здесь, - Надежда сверилась с картой города, осмотрела улицу, на которой они с Алкой стояли и пожала плечами. Название улицы, номер дома - все совпадало, но ничего похожего на монастырь она не видела. Улица как улица, дом как дом - ну, средневековый, конечно, но все же... Тем не менее номер дома тот, и Надежда решительно толкнула ворота. Внутри был узкий полутемный коридор и окошечко с надписью "касса".

- Это и есть Доминиканский монастырь?

- Та, та, - подтвердила симпатичная девушка в окошке.

Она продала им два билета и, как бы извиняясь за их высокую цену, сказала, что по ним можно посещать монастырь три года, хоть ежедневно. Подруги пошли вперед и оказались в чудесном монастырском дворике. Стрельчатые готические окна с ажурными переплетами решеток сразу привлекли их внимание, но нужное им окно было без стекол и гораздо меньше.

Дворик был вымощен каменными плитами, между которыми пробивалась трава, посредине красовался средневековый колодец. Все вокруг дышало покоем и прохладой.

- Если бы я здесь жила, - размечталась Надежда, - я действительно приходила бы сюда каждый день, и не три года, а всю жизнь.

- Не расслабляйся, - одернула ее Алка, - понятно, конечно, не твой муж пропал...

- Да ладно тебе...

- Вон, смотри, мужик какой-то подозрительный!

Следом за подругами во двор вошел элегантный пожилой господин с фотоаппаратом и немедленно лег на каменные плиты двора. Прямо в своем отлично сшитом темно-сером костюме плюхнулся он на землю и принялся что-то снизу фотографировать.

Алка потянула Надежду внутрь монастырских помещений, торопливо шепча:

- Ох, не нравится мне этот мужик!

Ты смотри, как одет - явно иностранец!

Не помнишь, не было такого на тех Иркиных фотографиях?

- Алка, там было всего три фото, их всех мы уже вычислили.

- И все равно, он мог потом приехать, на фотографию не попасть. Можно внешность изменить, загримироваться... Ведет он себя очень странно.

- Брось ты его, Алка, у тебя теперь тоже мания преследования. Давай быстро окна осмотрим и пойдем.

Они переходили из кельи в келью, потом зашли в большой зад - трапезную.

Подходящих окон видно не было, а элегантный господин двигался за ними буквально по пятам. Алка тряслась от возбуждения:

- Ну, ты видишь, ты видишь? Он явно за нами следит. И все время фотографирует окна. Нет, как ты хочешь, но он тоже из этих, злоумышленников.

Надежда постепенно прониклась Алкиными подозрениями.

Дамы поднялись на второй этаж, и таинственный господин тоже последовал за ними. На какое-то время они потеряли его из виду. А потом, выйдя в длинный коридор, увидали, как он скрылся в монашеской келье.

- Ага, видишь, он прямо за нами идет, по следу! - страшным шепотом заговорила Алка. - А давай, мы его там за-' прем? Оттуда выхода нет, пока его выпустят - мы уже уедем в замок!

Надежда осторожно покачала головой, но Алка уже действовала. Она подскочила к двери кельи, захлопнула ее и вставила в засов удачно подвернувшийся железный прут, выпавший из оконной решетки.

Удовлетворенно взглянув на Надежду, она сказала, потирая руки:

- Ну, гожусь я еще на что-то дельное?

Подруги еще походили по монастырю, подходящего окна не нашли и побрели к выходу.

Девушка в кассе приветливо улыбнулась им как старым знакомым. Надежда спросила, указывая на каменную стену:

- А за этой стеной тоже часть монастыря, там тоже музей? - Нет, эт-та прост-та жилой то-ом, та-ам люди живут. Вы сейчас видели, наш знаменитый профессор Тамм из Тарту, - он сейчас там, в музее, - он писал большую очень интересную книгу о нашем монастыре. Он сюда очень часто приезжает и сам делает очень много фотографий для своих книг...

Надежда не дослушав приветливую девушку до конца, вскрикнула:

- Ох, извините, я там сумочку забыла! - и кинулась обратно в монастырь.

Алка неслась следом, а девушка удивленно щурила глаза: сумка болталась у Надежды на плече. На бегу Надежда, насколько хватало дыхания, критически высказывалась об Алкиных умственных способностях, на что та обиженно пыхтела.

Самое ужасное, что в лабиринте монастырских коридоров они очень долго не могли найти нужную келью. Наконец они увидели дверь, запертую на засов с торчащим железным прутом. Надежда торопливо выдернула прут и распахнула дверь.

Несчастный профессор сидел посредине кельи на деревянной колоде. На распахнувшую дверь Надежду он посмотрел с обиженным недоумением хорошего мальчика, наказанного за чужие шалости. Не дав ему раскрыть рта, Надежда выпалила:

- - Простите, господин профессор! Моя подруга ошиблась, она приняла вас за своего бывшего возлюбленного! - И, не дожидаясь ответа, вылетела из кельи и бросилась прочь из монастыря. , - Надежда, ты рехнулась, что ли? Какой еще бывший возлюбленный? Ты в какое положение меня перед человеком поставила? - кричала Алка на бегу. - Он же подумает, что я ненормальная!

- А когда ты его запирала, он что, подумал, что ты нормальная? - не выдержала Надежда. - Все, хватит самодеятельности.

Едем в замок, автобус через два часа, времени только-только в обрез вещи собрать.

- А мы не зайдем поесть перед дорогой?

- Никаких кофе и никаких гамбургеров. Покупаем в магазине диетические продукты - творог обезжиренный, ряженку - и перекусим в номере.

- Еще я буду творог есть, тем более обезжиренный!

- Попробуй только не есть, я тебя тогда вообще на хлеб и воду посажу!

Алка поняла, что Надежда не уступит, и с грустью подчинилась.

* * *

Автобус притормозил у развилки. Дамы выбрались, доброжелательный попутчик помог им вытащить багаж, усмехнулся при виде клетки с попугаем и махнул рукой:

- Ыысу - туда! - И они остались одни.

Пройдя минут пятнадцать в указанном направлении, они действительно увидели аккуратные домики маленькой эстонской деревни, а вдалеке над деревьями - силуэт средневековой башни.

- Куда же нам на ночь глядя? - простонала Алка. - И есть как хочется!

- С тобой, Алка, труднее, чем с ребенком маленьким, - Надежда огляделась по сторонам, - а вон в том доме, хоть я по-эстонски читать не умею, но на чашку настоящего чаю готова поспорить, что там что-то вроде столовой.

Они вошли в предполагаемую столовую и не очень ошиблись. Внутри было тепло, довольно уютно и если не слишком светло, то только в целях создания более интимной обстановки. За стойкой распоряжался высокий полный блондин средних лет с пышными светлыми усами, в зальчике сидело человек шесть-семь высоких блондинов разного возраста и комплекции, но все они были с усами.

Блондины неторопливо потягивали пиво и еще более неторопливо беседовали.

Надежда обессиленно уронила тяжеленную сумку возле ближайшего столика.

Никто на вновь прибывших не обращал внимания. Тогда представительскую функцию взял в свои лапы Кеша. Он очухался, когда его поставили на твердое покрытие стола и заорал на весь зал:

- Helfen sie mir, bitte!

Весь зал необыкновенно оживился.

Мужчины галантно привстали, приветствуя дам стуком кружек, хозяин вылетел из-за стойки и бросился к гостям, любезно восклицая:

- Inshuldigen sie mir! Sprechen sie deutsch?!

- Nicht sprechen, - мрачно ответила ему Надежда. - Это только попугай у нас такой долиглот, а мы все больше по-русски. Тогда на нас ваше гостеприимство не распространяется? Так, может, вы хоть попугаю что-нибудь поесть организуете?

- О, что вы. Дамы, я постараюсь сделать для вас все, что могу. Я только услышал.., такая хорошая немецкая речь... - Он покосился на попугая. - О, какая умная птица!

Кешин ум не пропал даром - на столе появились настоящий горячий кофе, ветчина, толстые ломти хлеба с маслом. Хозяин не очень задерживался у стола, и, пока Алка уплетала ветчину, Надежда, чтобы втянуть хозяина в разговор, указала на развешанные по стенам шкуры:

- Это у вас кто - волки или медведи?

Хозяин приосанился и ответил с гордостью:

- Эт-та тикий капан!

- Дикий кабан! - пояснила Алка с набитым ртом. - А у вас их здесь много?

- Раньше пыло мнока. Теперь меньше, - лаконично ответил словоохотливый хозяин.

Не надеясь больше на естественное развитие беседы, Надежда ринулась напролом:

- Мы археологи из Петербурга, приехали сюда осмотреть ваш замок, он представляет собой уникальный исторический памятник. Но вот припозднились и не знаем, где нам остановиться. И еще хотелось бы с кем-нибудь поговорить, кто знает план замка, где хорошо сохранились помещения, а где ходить опасно, ну, вы понимаете.

- Та, та, та, - закивал эстонец, - я панима-аю... Это очень стра-анно.

- Что странно?

- Та так.., одни археологи из Петербурга, другие археологи из Петербурга...

- Что, здесь уже до нас кто-то был?

- Та, та, очень-очень нечестный люди... Но вы, я вижу, не такой... А переночевать... Я подумать. Только вам надо знать: сейчас очень нехороший время. Сейчас как это.., полный луна...

- Полнолуние? Ну и что тут такого?

- Отчень, отчень нехорошо. Бледный Эрик ходить в полный луна... Долго, долго не ходить, а сейчас опять ходить, отчень много народу его видят.

- Бледный Эрик? - ахнула Алка. - Кто такой бледный Эрик и почему он вообще бледный?

- Бледный, потому что ходить только по ночам, когда полный луна, и потому, что весь кровь из него выпит. Это была отчень, отчень старая и страшная история. Здесь в этот замок был хозяин барон Эрик. Он тогда еще не был такой бледный, он имел отчень здоровый цвет лица.

Но он был отчень - как это? - жестокий, суровый. И он имел такой человек... подручный, помощник для всяких плохих дел. Тот человек был отчень большой, высокий, сильный, но отчень глупый, делал только, что барон ему сказать. Барон сказать кого-то убить - тот убьет, барон сказать кого-то мучить - тот будет мучить. Его все так и называли - "Баронский Пес". Барон Эрик любил, что это Пес такой свирепый, что все его отчень боятся, и он его кормил сырое мясо и даже поил свежей кровью, чтобы он был совсем свирепый. И тот часто ел сырое мясо вместе с собаками, и он с собаками.., как это.., был друзья.

И вот у собак есть одна маленькая собачка, совсем молодая.., щенок, и этот Баронский Пес отчень с этой собачкой Дружил, носил ее на руках и кормил. Она ему отчень нравилась, что она такая маленькая. Но барон Эрик это увидел и был недовольный. Он хотел, чтобы Баронский Пес был совсем свирепый, и он приказал:

- Утопи эту молодую собачку!

Баронский Пес всегда делал, как сказал барон, он пошел туда, где был крепостной ров и утопил эту молодую собачку, этот щенок. Но потом он отчень.., как это.., грустный, и еще грустный. И потом он совсем умер от этой грусти.

И когда он совсем уже умер, он встал из могила - вы знаете, так иногда бывает, чтобы кто-то умер, а потом встал из могила. Это отчень нехорошо. Так вот этот Баронский Пес встал из могила и пришел ночью к барону. Барон отчень испугался.

Он приказал:

- Уходи обратно в свою могилу! Ты всегда должен делать, как я приказал!

А тот человек говорит ему:

- Это когда я был живой, я делал то, что ты мне приказал, и делал отчень много плохого. А теперь я тебя не буду слушать и буду все делать по-своему.

И он тогда взял и выпил из барона вся его кровь. А потом вернулся обратно в могила. А барон стал совсем бледный, потому что у него не осталось крови, и тоже стал мертвый. Но не насовсем.

Когда луна становится полной - как вы это назвали.., полнолуние! - тогда Бледный Эрик будет ходить и говорить:

- Моя кровь! Отдай мою кровь!

И тогда отчень, отчень плохо его повстречать. Потому что он отчень бледный и отчень страшный. А еще, пока он лежал в своей могиле, он не стриг ногти и бороду, и ногти у него стали как у тикий зверь, и он царапает того, кого встретить в полнолуние, как будто тикий зверь когтями. Вот почему это отчень страшная история. Все у нас боятся встретить Бледного Эрика, особенно дамы.

Хозяина позвали из другого конца зала.

- Алка, тебе вся эта история ничего не напоминает?

- Конечно, напоминает, что ж я, по-твоему, по уши деревянная? Я все-таки русскую литературу преподаю. Это тургеневская "Му-Му" на местный лад. Очень артистично хозяин рассказывает! Но ты вида не показывай, а то он обидится.

- Как же вы нас напугали! - обратилась Надежда к подошедшему хозяину. - Особенно мою подругу. Ей в последнее время несладко пришлось, она очень нервная. Что, этот бледный доходяга - ваш местный призрак? Ну и что, в каждом настоящем замке должен быть свой призрак, это аксиома, про это везде написано.

- Не знаю, как ты, а я призраков никогда не встречала!

- Ну я, честно говоря, тоже не встречала, но это не важно, потому что у нас много действительно серьезных проблем и какой-то призрак не может слишком сильно усложнить ситуацию.

- Та, та, та, - напомнил о себе хозяин, - вы отчень смелый дамы. И у вас отчень умный птица, - он снова покосился на клеточку с Кешей, который помалкивал, наслаждаясь покоем и чищеным арахисом, - с отчень хороший немецкий произношение, но с Бледный Эрик не надо шутить, особенно в полный луна. Был такой девушка, Маргит Улле, она тоже шутить над Бледный Эрик и ходить мимо замок в полный луна... И вот она лишается чувств, и ее найти, когда утро, совершенно без всяких чувств, и с, как это, которое на голове.., а, это ее волосы, так они были совсем белый. А ее лицо было пять царапин, пять след от когтей.

- И когда это было? - поинтересовалась скептически настроенная Надежда.

Ей уже надоело слушать байки и хотелось спать, а завтра с утра заняться делом.

- О, этта было.., как это, за два год до Первый мировой война...

- Ну, вот видите, с тех пор, я думаю, активность Эрика значительно снизилась, и потом Маргит Улле была в то время более молода и хороша собой, а нами ваше привидения вряд ли заинтересуется, разве что захочет поболтать о прошлом.

- О нет, нет! - галантно воскликнул хозяин. - Вы отчень отчень молодой и превосходный дамы. И вам надо сильно опасаться Бледный Эрик. Его опять много видеть этот год, даже не в полный луна.

Надежда решила не развивать тему, чтобы не увлекать хозяина в дебри воспоминаний, и намекнула на обещанный ночлег. Хозяин проводил их в небольшую уютную комнатку позади кафе, где они нашли две аккуратно застеленные постели и старинный фаянсовый умывальник.

Они так устали, что заснули, едва соприкоснувшись с подушкой.

Утро было ясным, как мордочка свежеумывшегося котенка. Дамы привели себя в порядок и вышли в кафе позавтракать и обсудить планы. Хозяин вынес им омлет с ветчиной и кофе. Он выглядел чрезвычайно встревоженным. - - Я говорил вам вчера, любезные дамы, что Бледный Эрик есть весьма опасен.

- Говорил, говорил, - при свете дня и при виде обильного завтрака Алка взбодрилась и решила наплевать на Бледного Эрика.

- А что, еще кто-то за эту ночь поседел?. - поддержала ее Надежда.

- Вы зря шутить. Отчень, отчень плохие новости. Утром около замок найти совсем мертвый человек, и на его лицо есть пять след от когтей.

- А кто он, кто этот покойник? - встревожилась Алка.

- Никто его не знать. Это не наш, незнакомый человек.

- Господи! - Алка побледнела не хуже Бледного Эрика. - Я должна немедленно его увидеть!

- Не впадай в панику! - одернула ее Надежда. - Не думай плохого, еще накаркаешь! Можем мы увидеть этого незнакомца?

- Та, та, конечно, он есть в доме пастор, там уже приехал офицер полиции из район, расспрашивать свидетель. Если вы узнаете этот человек, это будет отчень хорошо.

Хозяин указал дамам дорогу к дому пастора. Пастор встретил их на пороге и представился. Узнав, что они из Петербурга, он обрадовался и сказал, что учился в свое время в Ленинградском университете. Понимая, что им не до разговоров, он проводил их в полутемный сарайчик, где на длинном столе, покрытом клеенкой, лежал труп неизвестного. Алка собралась с духом и приподняла покрывавшую труп простыню. Надежда с ужасом ожидала слез и воплей, но Алка осталась спокойной. Надежде сбоку были видны только пять царапин, покрывавших лицо покойника. Царапины были очень глубокие, покрытые засохшей кровью. Пастор, наблюдавший за Алкой, вздохнул с облегчением:

- Слава Создателю, вы не узнали в погибшем близкого человека. Смерть - это всегда ужасно, особенно безвременная смерть, но когда она входит в ваш дом... Но опознать этого человека никому не удалось. Посторонних в наших краях мало, были тут недавно археологи из Петербурга, ваши коллеги, но они быстро уехали.

Пастор сказал, что полицейский из района ушел поговорить с жителями деревни, и вызвался показать приезжим замок. Пройдя всю деревню, они миновали небольшое старинное кладбище, затененное вековыми липами, и подошли к замковым стенам. Искать ворота не было надобности - в стенах были такие обширные проломы, что в них можно было не только войти, но и въехать на экипаже или на грузовике - кому что больше нравится.

Двор замка был выложен выщербленными каменными плитами с пробивающейся между ними травой. Посредине находился пересохший колодец, по одну сторону возвышалась хорошо сохранившаяся сторожевая башня - именно ее силуэт увидели путешественницы накануне вечером, подходя к деревне, - по бокам к ней примыкали невысокие полуразрушенные каменные строения, а напротив башни стояла темная громада средневековой церкви. Перехватив взгляд Надежды, пастор грустно произнес:

- К сожалению, у нас нет средств, чтобы отремонтировать и привести в достойный вид замковую церковь. Если бы мы смогли это сделать, епископ освятил бы ее заново.

- Что значит - заново?

- Когда-то это была прекрасная церковь с большим богатым приходом... Но страшные трагические события привели к тому, что церковь эту стали считать.., нечистым местом, она пришла в запустение, и только заново освятив ее, можно было бы вновь восстановить в ней служение Господу.

- Что за трагические события? - не отставала от пастора настырная Надежда, но пастор явно уклонялся от развития этой темы. Сославшись на ожидающие его крестины, он извинился перед дамами, посоветовал им не задерживаться в замке до позднего часа и вернулся в деревню.

- Ну, с чего начнем? - спросила Надежда, доставая заветную фотографию.

- Надя, - Алка была очень серьезна, - ты только не волнуйся, но я должна сказать тебе ужасную вещь.

- Неужели ты опять хочешь есть? - простонала Надежда.

- При чем тут еда? - возмутилась Алка. - И потом, если я действительно захочу есть, то что тут ужасного? Я просто хотела тебе сказать, что тот покойник - Герберт.

- Что? - У Надежды от неожиданности подвернулся каблук, и она чуть не грохнулась на землю. - И ты так спокойно об этом говоришь?

- А что же мне - волосы на себе рвать, что ли? Он мне ни сват, ни брат!

- Конечно, просто я удивляюсь твоим выдержке и самообладанию. Кстати, как ты его узнала, ведь у него вся рожа исполосована, ты уверена?

- Уверена, я с того боку смотрела, где царапин нету, это точно он. Я просто так обрадовалась, что это не Петюнчик, что на всех остальных мне стало глубоко наплевать.

- Кошмар какой! И кто же его убил?

- Неужели Тимофеев?

- Ты с ума сошла! Он же не уголовник какой-нибудь! Скорее всего, сообщники, Библию не поделили.

- Ты считаешь, они ее нашли, пристукнули конкурента и смылись? А где же, в таком случае, мой Тимофеев?

- Не делай скоропалительных выводов, будем искать! Так с чего начнем - с башни или с церкви?

- Давай с башни. - Алка зябко передернула плечами, покосившись на мрачное здание церкви. - Башня выглядит как-то более жизнерадостно. Кроме того, сверху мы сможем все как следует разглядеть.

Они вошли внутрь и начали восхождение по винтовой лестнице. После двадцатой ступеньки Алка начала ныть:

- Эх, зря я башню выбрала, в церкви хоть карабкаться никуда не нужно. Да, Надя, пожалуй, ты права, мучного надо поменьше... Господи, ну когда же мы доверху доберемся!

- Подожди, подожди, это мы еще только на первый ярус поднимаемся!

- Первый? Я уж думала, что скоро конец, а всего-то их сколько, ярусов этих?

- По-моему, четыре, а возможно, что и пять. Но насчет мучного - совершенно с тобой согласна.

Наконец они вскарабкались на первый ярус башни - деревянный круглый настил, со всех сторон окруженный узкими окнами - бойницами. Надежда в волнении сравнивала каждое окно с фотографией... Но ни одно не подходило.

- Пошли дальше, - безжалостно скомандовала она.

- Ну хоть капельку передохнуть! - взмолилась несчастная запыхавшаяся Алка.

- Некогда отдыхать, нам еще надо столько осмотреть! Ты же не хочешь здесь сидеть до темноты?

- Нет, нет, что ты! - упоминание о темноте в этом мрачном месте вдохнуло в Алку новые силы, и она устремилась наверх.

На втором ярусе все было точно так же, разве что у Алки осталось меньше сил, и она больше не жаловалась на судьбу, а только тяжело вздыхала. На третьем ярусе Надежда вынуждена была проявить милосердие и дала Алке пять минут посидеть на невесть откуда взявшемся там допотопном трехногом табурете.

Четвертый ярус, к счастью, оказался последним. Ничего интересного на нем не нашли, окна к фотографии никак не подходили, но вид из этих окон был потрясающий. Видно было далеко-далеко: в одну сторону - замковый двор, казавшийся отсюда крошечным, средневековый колодец посредине был не больше давно вышедшей из обихода чернильницы-непроливайки; дальше виднелись аккуратные домики деревни с яркими черепичными крышами и гнездами аистов. С другой стороны, насколько хватало глаз, все было в ровных прямоугольниках полей, обрамленных рядами деревьев лесозащиты. То же самое - с третьей стороны. Четвертая сторона башни смотрела на светлую березовую рощу, а за этой рощей виднелся небольшой обособленный хутор с большим, хоть и старым, домом, окруженным многочисленными дворовыми постройками. Во дворе этого хутора виднелась крошечная фигурка, кажется, женская. Надежда пожалела, что не взяла с собой сегодня бинокля, но потом подумала, что ей, в общем-то, нет дела до обитателей этого хутора. Алка, осознав, что больше по лестнице подниматься не придется, пришла в прекрасное расположение духа и рвалась к новым подвигам.