местечко, и крики грачей, шаги редких прохожих, звон соборного колокола и
раскаты соборного органа не только не нарушают объемлющей его тишины, но
делают ее еще более глубокой. В течение столетий раздавался здесь лязг
оружия и клики надменных воинов; в течение столетий крепостные рабы влачили
здесь бремя подневольного труда и умирали под его непосильной тяжестью; в
течение столетий могущественный монашеский орден творил здесь иногда благо,
а иногда зло - и вот никого из них уже нет, - и пусть, так лучше. Быть
может, только тем и были они полезны, что оставили после себя этот
благодатный покой, ныне здесь царящий, эту тихую ясность, которая нисходит
здесь в душу и располагает ее к состраданию и терпимости - как бывает, когда
рассказана до конца горестная история или доигран последний акт волнующей
драмы.
пышно разросшийся плющ, стрельчатые окна с частым переплетом, панельная
обшивка маленьких уютных комнат, тяжелые дубовые балки в невысоких потолках
и обнесенный каменной стеною сад, где по-прежнему каждую осень зреют плоды
на взращенных еще монахами деревьях, - вот что окружает миловидную миссис
Криспаркл и достопочтенного Септимуса, когда они сидят за завтраком.
аппетитом поглощая завтрак, - что там написано, в этом письме?
под скатерть, вновь извлекла его оттуда и подала сыну.
сохранила острое зрение и может без очков читать писанное от руки. Сын ее
тоже очень этим гордится, и для того, чтобы мать чаще имела случай показать
свое превосходство в этом отношении, он поддерживает версию, будто сам он
без очков читать не может. Так и на сей раз, прежде чем взяться за письмо,
он оседлал нос огромными очками в тяжелой оправе, которые не только
немилосердно давят ему на переносицу и мешают есть, но и для чтения
составляют немалое препятствие. Ибо без стеков глаза у него отличные и видят
вблизи как в микроскоп, а вдаль как в телескоп.
сложив ручки на животе.
чуть не на каждом слове.
чтобы лучше видеть лицо матери, и воскликнул:
до конца! Дай сюда письмо.
глаза), сын повиновался, прибавив вполголоса, что вот беда, с каждым днем
ему все труднее становится разбирать чужой почерк.
вразумительно и четко, - сидя в кресле, к которому, очевидно, буду прикован
еще в течение нескольких часов..."
выстроившимся вдоль стены.
дама, - происходит заседание нашего Объединенного комитета всех филантропов
Лондона и Лондонского округа, созванное, как указано выше, в нашем Главном
Прибежище, и все присутствующие единогласно предложили мне занять
председательское кресло..."
себе сидит, коли так.
время, пока зачитывается длинный доклад, обличающий одного проникшего в нашу
среду негодяя..."
вилку и досадливо потирая себе ухо - Эти филантропы всегда кого-нибудь
обличают. А еще удивительнее, что у них всегда полным-полно негодяев.
дама, - и окончательно уладить с вами наше небольшое дельце. Я уже говорил с
моими подопечными, Невилом и Еленой Ландлес, по поводу их недостаточного
образования, и они дали согласие на предложенный мною план - я, конечно,
позаботился, чтобы они дали согласие, независимо от того, нравится им этот
план или нет".
это что филантропы так любят хватать своего ближнего за шиворот и, если смею
так выразиться, пинками загонять его на стезю добродетели. Прости, мамочка,
я тебя прервал.
сына, достопочтенного мистера Септимуса, что в следующий понедельник к вам
прибудет вышеупомянутый Невил, дабы жить у вас в доме и под руководством
вашего сына готовиться к экзамену. Одновременно приедет и Елена, которая
будет жить и обучаться в Женской Обители, этом рекомендованном вами
пансионе. Будьте любезны, сударыня, позаботиться о ее устройстве. Плата в
обоих случаях подразумевается та, какую вы указали мне письменно в одном из
посланий, коими мы обменялись, после того как я имел честь быть вам
представленным в доме вашей сестры в Лондоне. С нижайшим поклоном
достопочтенному мистеру Септимусу остаюсь, милостивая государыня,
ухо, - попробуем. Свободная комната у нас есть, и время свободное у меня
найдется, и я рад буду помочь этому юноше. Вот если бы к нам попросился сам
мистер Сластигрох, ну тогда не знаю... Хотя откуда у меня такое
предубеждение против него - ведь я его в глаза не видал. Каков он собой, а?
Наверно, этакий большой, сильный мужчина?
колебания старая дама, - если бы голос у него не был еще сильнее.
чай высшего сорта внезапно стал менее ароматным, а поджаренный хлеб и
яичница с ветчиной менее вкусными.
парные статуэтки из саксонского фарфора, могли бы послужить украшением
старинного камина, была бездетной женой священника, имевшего приход в одном
из богатых кварталов Лондона. И во время очередной выставки фарфоровых
фигурок - иными словами, ежегодного визита миссис Криспаркл к сестре - с ней
и познакомился мистер Сластигрох, что произошло в конце некоего празднества
филантропического характера, на котором он присутствовал в качестве
записного глашатая филантропии и в течение которого на неповинные головы
нескольких благотворимых сирот была обрушена лавина медовых коврижек и
ливень медоточивых речей.
воспитанниках.
наверно, со мною согласишься, что прежде всего нужно сделать так, чтобы они
чувствовали себя у нас легко и свободно. И это вовсе не так уж бескорыстно с
моей стороны, потому что если им не будет с нами легко, то и нам с ними
будет трудно. Сейчас у Джаспера гостит племянник; а подобное тянется к
подобному и молодое к молодому. Он славный юноша - давай пригласим его
обедать и познакомим с братом и сестрой. Это выходит трое. Но если
приглашать племянника, то надо пригласить и дядю. Это уж будет четверо. Да
еще хорошо бы позвать мисс Твинклтон и эту прелестную девочку, будущую
супругу Эдвина. Это шесть. Да нас двое - восемь. Восемь человек к обеду это
не чересчур много, мамочка?
беспокойством.
Твинклтон договориться о приеме мисс Елены Ландлес в число пансионерок,
приглашение было изложено и принято. Мисс Твинклтон, правда, окинула
грустным взглядом свои глобусы, как бы сожалея о невозможности прихватить их
с собой, но утешилась мыслью, что эта разлука ненадолго. Затем великому
филантропу были посланы указания, как и когда именно Невилу и Елене надлежит
выехать из Лондона, чтобы вовремя поспеть к обеду, и в Доме младшего
каноника из кухни пополз аромат крепкого бульона.
Сапси утверждал, что и никогда не будет. Мистер Сапси выражался даже более
решительно: он говорил, что ее и не должно быть. И вот вам доказательство
его прозорливости: даже и теперь курьерские поезда не удостаивают наш бедный
городок остановки, а с яростными гудками проносятся мимо и только отрясают
на него прах со своих колес в знак пренебрежения. Ибо они обслуживают
другие, более важные, города, а Клойстергэм просто случайно оказался вблизи
главной линии, и уж, конечно, никто не думал о нем, когда затевалось это
рискованное предприятие, которое, по мнению многих, неминуемо должно было
поколебать денежный курс, если бы провалилось, Церковь и Государство, если
бы удалось, и, во всяком случае, Конституцию, как при успехе, так и при
неудаче. Станцию устроили где-то подальше, на самом пустынном перегоне, но и
это так напугало владельцев конного транспорта, что они с тех пор не
осмеливались уже пользоваться большой дорогой и в город прокрадывались
окольными путями по каким-то задворкам мимо старой конюшни, где на углу уже
много лет висела надпись: "Осторожно! Злая собака!"
Круз Андрей
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Сапковский Анджей
Орлов Алекс
Шилова Юлия