Чтение 12–й страницы книги ~Открытая книга~

- Этого не может быть, - медленно сказал он. - Как убежала?

- Вчера вечером она заезжала к маме погадать, и с ней был этот
Раевский. Мама сказала, чтобы я не говорила, что они были, но раз Митя не
знает, я считаю, что было бы подло скрывать.

Я подобрала пальто и посмотрела на тараканов с такой ненавистью, что
если у них было сердце, как предполагал Андрей, оно бы сжалось от этого
взгляда.

- Она не хотела.

- Кто?

- Глашенька. Не то что не хотела, а расстраивалась. Она была в
отчаянии, - сказала я торжественно, - потому что любит Митю, а убежала с
другим!

Тут надо было бы рассказать, как Глашенька, войдя, бросилась к маме,
как, сжимая виски, смотрела на карты, точно ждала спасенья от этих
растрепанных карт. Но, сидя на тараканах, я не могла рассказать об этом.

- Вот что, - сказал Андрей, - ты останься, а я сейчас же пойду.

- Куда?

- К нему.

Теперь у него стало решительное лицо. Он сжал губы и вышел.

Вероятно, это было подло с моей стороны, но, подождав немного, я
осторожно встала и на цыпочках пошла за Андреем. Это было свыше моих сил - в
такую минуту усыплять тараканов! Кроме того, я надеялась, что они прекрасно
подохнут под доской, которую я положила на банку.

Митя был в столовой, зубрил, обложившись книгами, - наверно, твердо
решил получить в Ивановске золотую медаль. Дверь в коридор была открыта.
Когда я на цыпочках подошла к ней, Андрей стоял у буфета - очевидно, только
что начал говорить, потому что я еще видела, как Митя поднял к нему
недовольное лицо - сердился, что ему помешали.

У меня сильно билось сердце, и я была убеждена, что Андрей сейчас прямо
скажет ему: "Убежала с Раевским", как он однажды прямо спросил у меня: "Тебе
хочется знать, отчего у меня распух нос?"

Ничего подобного. Он мялся, и я видела, что ему очень трудно.

- Ты не беспокойся, - наконец мягко сказал он, - тем более что это
может оказаться неправдой. Но, видишь ли, дело в том... ко мне пришла Таня,
и она говорит, что вчера Глашенька гадала у Таниной мамы.

- Гадала?

- Да. И Таня говорит, что она была не одна. - Андрей говорил совершенно
как взрослый. - Она была с Раевским.

Он замолчал. Он не смотрел на Митю.

- В общем, они уехали. Таня говорит, что в Петров.

Митя встал. Я никогда не думала, что можно так побледнеть. Он коротко
крикнул - не знаю что, просто так - и взялся руками за стол. Мне показалось,
что он взялся, чтобы не упасть, а он вдруг двинул стол и с грохотом повалил
его, так что тетради и книги посыпались на пол и, между прочим, разбилась
прекрасная белая лампа, которой Агния Петровна гордилась и говорила, что
какой-то артист привез ей эту лампу из Вены.

Потом все произошло очень быстро. Митя выскочил в переднюю, сорвал с
вешалки шинель. Стук палок раздался в коридоре - это старый доктор, услышав
крик, вышел из своей комнаты и спросил тревожно:

- Что случилось?

Андрей сказал ему странным голосом:

- Дядя, идите сюда, скорее, скорее!

И я увидела, что Митя, полузакрыв глаза, стоит у стены и, шатаясь,
трогает стену руками. Но вот он шагнул, распахнул двери, и, когда мы с
Андреем выбежали за ним, только шинель, которую он перекинул через плечо,
мелькнула в калитке.

ПАВЕЛ ПЕТРОВИЧ

С этого дня я стала снова бывать у Львовых - во-первых, потому, что
понравилась старому доктору, а во-вторых, потому, что все-таки интересно
было узнать, если ли у тараканов сердце.

Но сперва я расскажу о Мите.

Агнии Петровны не было дома, когда мы сказали ему, что Глашенька
убежала с Раевским, и Андрей решил, что нужно "немедленно найти маму, потому
что Митя может покончить с собой". Он привел меня в Митину комнату и взял со
стола трубку с ядом кураре.

- Возможно, что это и не кураре, - сказал он. - Но на всякий случай
нужно убрать его подальше. Дай-ка платок.

Он завернул трубку и сказал, чтобы я держала ее в левой руке.

- Ты можешь упасть, - объяснил он. - А падая, человек инстинктивно
опирается на правую руку. А теперь отправляйся домой, а я пойду искать маму.

Это было глупо, что я согласилась: пока я дойду до дому и вернусь
обратно, у Львовых могли произойти важные события. Я подумала об этом, но
поздно - уже когда шла через Ольгинский мост. Теперь оставалось только
снести яд и поскорее вернуться.

В кухне у Львовых - на этот раз я позвонила с кухни - было большое
общество и сидели даже какие-то важные люди - например, горбатый чиновник, о
котором гимназисты говорили, что он страшный силач. Агаша стояла у плиты и
рассказывала о Мите. Оказывается, она служила у Львовых с 1904 года, и с
Митей еще тогда было мученье: как увидит даже на той стороне улицы мальчика
или девочку, сразу перебежит и побьет. Потом она рассказала, что Митю ищут
по всему городу и нигде не могут найти, хотя прошло уже пять часов с тех
пор, как он, выйдя от Рыбаковых, бросился вниз по Сергиевской, к Тесьме, - и
пропал. В этом месте она собралась зареветь, но удержалась, потому что
горбатый чиновник придвинулся к ней и спросил:

- А яд-то?

И Агаша ответила загадочно:

- Так и не можем найти.

Я еще слушала не понимая.

- Очевидно, отравился - и в прорубь, - заметил чиновник.

Агаша заревела. Все задумчиво смотрели на нее. Я - тоже. И вдруг я
поняла: яд! Они думают, что Митя отравился ядом кураре! До сих пор я
тихонько стояла в углу и даже немного боялась, как бы меня не прогнали, а
теперь вышла и встала подле Агаши.

- Агашенька, Агния Петровна думает, что Митя отравился тем ядом,
который лежал у него на столе?

Она сказала, что да и что Агния Петровна чуть не упала в обморок, а
теперь ходит с жандармом и ищет Митин труп. И что Андрей тоже как ушел с
утра, так и нету.

- Хорошо. Тогда я пойду к дяде, - сказала я твердо. - Мне нужно сказать
ему несколько слов.

Без сомнения, старый доктор тоже беспокоился насчет Мити. Он привстал с
кресла, как только я появилась в дверях, и спросил тревожно:

- Нашли?

Я сказала:

- Здравствуйте, дядя Павел. Как ваше здоровье? Дело в том, что Агния
Петровна напрасно беспокоится: яд у меня. Это трубка с чем-то красным.
Андрей дал ее мне. Она в комоде. Если хотите, я принесу.

Он внимательно посмотрел на меня и улыбнулся, хотя, кажется, я не
сказала ничего смешного.

- Да, да, - сказал он. - Мы взволновались, хотя я говорил Ане (так он
называл Агнию Петровну), что это не может быть кураре и вообще, вероятно, не
яд. Но все-таки где же Митя?

- Видите ли, дядя Павел, - сказала я оживленно, - интересно еще, где
Андрей. Понимаете, Андрей ведь тоже пропал. Это меня утешает.

Доктор был без очков, когда я пришла, а теперь надел и снова посмотрел
на меня, как будто увидел впервые.

- Так, так, - серьезно сказал он. - Почему же это тебя утешает?

- Потому, что он тоже беспокоится и пришел бы домой. А он не пришел.
Значит, у него есть причина.

- Почему ты думаешь?

Я сказала, как Андрей:

- Потому, что сделала заключение. В самом деле, дядя Павел. Куда Андрей
мог пропасть на весь день? Он не вернулся домой из-за Мити. Вы читали "Злой
рок шахт Виктория"? Он следит за Митей, как Нат Пинкертон. Следовательно,
они придут оба в одно время, один за другим.

Я была в таком вдохновении, что прослушала звонок и в первую минуту не
поняла, почему Агаша сказала: "Ай, батюшки!" Она выбежала в коридор, я за
ней, но сразу вернулась, потому что старый доктор потянулся к палке,
лежавшей на полу, и чуть не упал. Я подала ему палку.

Агашины гости высунулись из кухни, чтобы посмотреть, кто пришел. Это
был Митя. Он снял шинель в передней. Проходя мимо Агашиных гостей, он
двинулся на них и сказал грозно, совершенно как Агния Петровна:

- Это еще что такое?

Потом прошел к себе и закрыл дверь на ключ.

А через несколько минут снова раздался звонок, и пришел Андрей. Он
пришел страшно замерзший и долго отмалчивался, шмыгая носом и мрачно глядя
на свои посиневшие пальцы. Я сказала, чтобы он приложил их к животу - верное
средство. Он приложил.

Оказалось, что он все время сидел во дворе у Рубиных и ждал Митю. Он не
хотел показываться, чтобы Митя его не прогнал. Но в общем, сказал он, это
была ерунда, потому что он играл с ребятами в снежки и стал замерзать,
только когда этих ребят позвали обедать.

Агния Петровна тоже пришла - откуда-то она уже знала, что Митя нашелся.
Она сняла пальто и, сердито протирая запотевшее пенсне, долго стояла в
передней. Все от нее удрали. Она постучалась к Мите, и я слышала, как он
сказал:

- Мамочка, если можно, потом.