пару, как разговорный дуэт в цирке. Один должен был задавать вопросы, а другой
ловко отвечать на них. Карасик не был силен по этой части - он был нужен как
подручный. Выигрышная роль всегда доставалась Антону.
это, Женя, у меня такая натура, что я до сих пор никак не могу увлечься?
встретился с достойным человеком.
было подходящего знакомства.
перелистывая желтые страницы. На коленях у девушки лежала большая папка
"мюзик" На ней лежала другая книжка.
грядеши". Ничего, подходящая, хотя, правда, религии много, но зато - Урс!
Такого силача не в каждой книжке сыщешь.
коленях.
А сегодня нельзя? Карасик жестоко ткнул его.
сказал:
спокойствием дышит она! Так как девушка все молчала, то Карасик спросил:
Карасик и, согнув палец, как на выставке, обвел им горизонт. - Хочется
разложить на цветовые множители эту гамму оттенков...
ультрамарин, краплак, лакфиоль... (Ой-ой, черт! Это, кажется, цветок вовсе...)
должно всегда остаться за ним.- Песок вон... С низовьев, от Увека, донесся
глухой пароходный баритон. Очень далеко показался пассажирский пароход.
Девушка забеспокоилась. Сложив книжки, она всматривалась в даль.
Зачем, однако, нужен был ей пароход?
Ну, давай разберемся, Женя.
это ясно.
"Анастасия"...
"Великая княжна Анастасия Николаевна". Год постройки тысяча девятьсот
шестнадцатый.
ничего, из "самолетов" самый лучший.
Пароход подходил ближе, разворачивался. У трубы забился ватный комочек пара, и
в улицы, заглушая экзерсисы, вошел долгий гудок, медленно опадающий, как
взброшенный песок. Антон предложил провести девушку на пристань, куда никого
не пускали, но где Кандидов был своим человеком. Они сбежали вниз, пароход уже
подчаливал. Все трое встретили папу и помогли ему вынести вещи - довольно
тяжелые, так как папа был запаслив и вез из командировки картошку и соль. Но
Антон легко ухватил два мешка и потащил их с пристани. Папаша сперва
забеспокоился, но дочка поспешила всех перезнакомить.
тоже не знакомилась со своими новыми друзьями и не знала их фамилий. Но все
быстро уладилось. Тоша и Карасик представились, узнав, в свою очередь, что
девушку зовут Тосей, а фамилия папы Густоваров и он работник финотдела, бывший
податной инспектор, как выяснилось впоследствии.
При этом Карасик совершенно выбился из сил, хотя Антон отлично распределил
кладь и, пристроив лямки, главную тяжесть взвалил на себя.
руки Карасику и Антону. Приятели были приглашены на воскресенье. Они пришли,
ели коржики с "арбузным медом", познакомились с Тосиной мамой. А Тося играла
на рояле "Смерть Азы".
влюбленных. В Саратове он обычно начинался встречей на Немецкой и знакомством
на углу у консерватории. Первая прогулка пролегала через "Липки", вторая
приводила на площадку Народного дворца. Затем следовало свидание на волжском
берегу, Тося училась в консерватории. Женя и Антон по очереди дожидались ее на
углу у памятника Чернышевского. Оба, Антон и Карасик, в это время ходили в
деревянных сандалиях-стукалках с сыромятными ремешками. Походка получалась
звучная, как чечетка. Они встречали Тосю и, стуча на всю улицу, по очереди
носили за толстые шнуры "мюзик" - черную папку с вытисненным медальоном Антона
Рубинштейна, с белыми муаровыми закрышками. Деньги у приятелей водились очень
редко, но все же им удавалось иногда угостить Тосю пирожными безе в
кондитерской Василевича на улице Республики.
лодке по Волге. Антон греб. Лодочку легко несло вбок могучее течение. И было
немножко страшно чувствовать, как там, под тонкоребрым и утлым донышком,
огромная литая сила плыла в полупрозрачной глубине, хватала лодку и сносила в
сторону, стоило только на секунду перестать грести. Но Антон легко выгребал па
самом быстряке. С лодки были видны исподние части пароходов - мокрые, красные,
как жабры, толстые плицы колес, скрытые кронштейны пароходных надстроек,
ржавчина и сурик ватерлиний. У самого лица проходили крупные цифры на шкалах
осадки судов.Карасику, конечно, доставалось место на руле. Тося поэтому сидела
спиной к нему. Он тихо терзался, сидя позади, и правил плохо.
колкости и подчеркивала свое внимание к Антону. С Карасиком она говорила как с
маленьким, и он чувствовал себя глубоко несчастным. Антон и в доме у
Густоваровых имел больший успех, чем Женя. Ему наливали морковный чай в первую
очередь, подавали в подстаканнике, а Карасику - в чашке. Папаша называл
Кандидова Антоном Михайловичем, а к Карасику обращался официально: товарищ
Карасик. Карасик страдал. Иногда вдруг, поймав себя на ревнивом чувстве к
Антону, он жестоко распекал самого себя... Но странно, когда Женя оставался с
Тосей вдвоем, она внезапно менялась. Внимательно слушала его рассказы,
расспрашивала о живописи.
восхищения, живой или вычитанный. И всякий раз, когда Женя встречался с Тосей
в отсутствие Антона, он беспрерывно повествовал о своем замечательном друге,
не щадя красок, расписывал Антона, его отвагу, силу, доброту.
говорила Тося.
отправился на свидание с Тосей. Стоял теплый летний вечер. Из "Липок" от
английского цветника доносилась музыка. Женя и Тося сидели на паперти старого
собора, у толстой белой колонны, исчерченной тоскующими парочками нескольких
поколений. Вечер был душный и сладкий. Тося доверчиво положила голову на худое
плечо Карасика.
беспомощная, что страшно было нечаянно сделать ей больно. У Карасика
перехватило горло от восторженной жалости.
рука обхватила его шею, и понял, что его целуют. Но Тося сейчас же откинулась
назад и так замотала головой, что концы тяжелых ее кос разлетелись в стороны.
Громыко Ольга
Суворов Виктор
Максимов Альберт
Браун Дэн
Володихин Дмитрий
Майер Стефани