флоте кондуктор. Надо понимать.
щеголями. Не знали ремесленники Рыбачьего Затона, что эти аккуратно
подобранные парни в бушлатах и в бескозырках хлебнули такого, что и не снилось
затонским. Под огнем и бомбами финских самолетов ушли юнги с острова Валаама в
Ладожском озере. Лютую голодную зиму провели они под осажденным Ленинградом. И
немало их еще прошлой осенью пало в главном деле у Невской Дубровки, когда
юнги, сами совсем ещ" мальчишки, задержали немецких десантников и отстояли
важнейший рубеж до прибытия частей Красной Армии. Не знали эатонские, что у
самого Вити Ста-шука с голоду умерла в ту зиму близ Нарвской заставы ; мать.
Не подозревали затонские, что Сережа Палихин вледяной воде Ладоги своими
руками отвел мину, на которую едва не наскочила шлюпка с балтийцами. Многого
не знали ребята и с пренебрежительным как будто, а на, самом деле с
завистливым высокомерием посматривали на приезжих. Но юнги словно и внимания
на них не обращали.
обычно мальчики, хорошо знающие друг друга, то есть без приветствий,
рукопожатий и других церемониальных проволочек.
никак не попадая в ногу с шагающим Капкой. - Девчонки-то наши с этими
флотскими ну прямо с ума тронулись.
Капка.
Венькин брат.
эвакуированным писали.
чтобы в темноте заглянуть в лицо Капке, - имей в виду - этот самый дежурный
уже сестре твоей бумажку показывал. А она смеется. Ты ей ничего про нас не
говорил?
такая сестра. Некоторое время шли молча. Потом Черепашкин несколько раз
толкнул локтем в бок Тимку и переглянулся с ним. Тимсон кивнул головой, и
Валерка решился.
меня все тут записано. Показать?
то есть - замечание сказать?.. Верно, Тимсон?
заказ делаем. Вы бы как-нибудь пока без меня.
отрекаешься? Эх, ты, а еще синего-рец! Кто зарок давал, клятву говорил?
Знаешь, Капка, это уж... это уж просто... Правда, Тимсон?
отказываюсь навовсе, только командором сейчас мне нечего быть. Во-первых, я от
пионеров уже отстал. Занятый, во-вторых, с утра до ночи. Теперь и выходные,
говорят, у нас не будут целый месяц. Какой от меня толк вам? И потом еще
как-то уж я... ну, это самое... ну неловко получается. Мое такое дело теперь,
что я уя" из своих лет вышел. Опять-таки бригадир на производстве. Ребята
узнают, так проходу мне не будет. Засмеют. Мне уже как-то не идет вроде.
Деточка какой!
Капка, знаешь... Я считаю лично... Правда, Тимсон?
Правильно? Не отвечает чего-то!
молчаливая, дышала сыростью из черной, глухой дали. Ни огонька не было вокруг.
Темен и дремуч был весь этот огромный, сейчас казавшийся безбрежным волжский
простор. А когда-то там, куда уходила, повернув от Затона, Волга, небо по
ночам всегда было словно приподнято, высоко расплывалось серебряное зарево.
Это с правого берега отсвечивал в ночное небо тысячами своих бессонных огней
большой город, город степной и волжской славы, гордый своим именем. Город был
столицей этого края. Все в Затонске и вокруг тяготело к нему, все жило его
славой, подобно тому как по ночам на всем лежали отсветы далеких огней
великого города. Затонские редко называли его полным именем, но, когда
кто-нибудь говорил: "Я вчера в городе был", - все и так знали, о чем идет
речь.
томительно, что даже Тимка не выдержал.
свищевским за тебя колотовку дать.
знаем... Я так считаю, Тимка.
давно вернулась из детского сада; Рима, уходя, уложила ее спать, но Нюшке было
страшно и скучно спать одной. Не успел Капка зажечь коптилку, как Нюшка
закричала:
тотчас с высокой постели на пол. - Капка, а отгадай, чего я сегодня ела?
вот такой. - И Нюшка показала из сложенной щепотки кончик грязного
указательного пальца. - Капа, чур, я полотенце буду держать, можно?
почетной обязанностью и священным правом Нюшки. Она стояла чуточку в стороне у
лоханки, пад которой согнулся умывающийся Капка. А мылся он совсем как отец:
шумно отплевывался, дул, фыркал и яростно тер шею.
Нюшка, ежась и замирая.
холодными, щекотными брызгами. И, конечно, Капка брызнул, и Нюшка, деланно
визжа, бросив на руки брату полотенце, стала размазывать воду по лицу,
заботливо вытирать рубашонку.
черносливины.
Васенина - он чернослив все равно не ест, дурной такой.
любимейшим лакомством затон-ских ребят. У Капки даже глаза разгорелись.
наказывала ей именно так ответить Капке.
отливая медовым золотом.
брата.
Рима оставила для него хлеб, несколько запеченных в мундире картофелин,
половину селедки. Все это было заботливо укрыто обрывком газеты "Ударник
Затонска".