Чтение 12–й страницы книги ~Чаша гладиатора~

- А десять?

- Если бы рассерчал очень, совладал бы.

- А если двадцать?

- Ну, двадцать - это, пожалуй, не совладал бы. Многовато. Десяток раскидал
бы, а те, кто целые, навалом бы взяли. Где уж тут! Хотя бы пятнадцать сказал,
а то, вишь, двадцать. Это уж ты хватил!

Помолчали. Сеня с восхищением оглядывал необыкновенного своего знакомца: -
А вы, дядя, в Америке тоже были?

- Приходилось.

- А там много есть, которые за нас?

- Сколько хочешь таких. Люди чуют, что тут она, правда. Вот и сочувствуют.

- А вы, дядя, теперь тоже уже окончательно за нас будете?

- Да я сроду против не был. Это вышло так... Обманули меня, по дурости.
Вот и получилось теперь, что приехал уж, как говорится, на все готовенькое.
Народ такое тут сотворил, а я ни в чем и не участвовал...

- Я тоже еще ни в чем не участвовал! - вздохнул Сеня.- Ни в гражданской,
ни в Великой Отечественной. Только вот лом мы собирали с пионерами на шахтах.
А так больше ни в чем не участвовал.

- Ну, ты-то еще поучаствуешь во всем. А вот уж я... Сеня поспешил утешить:

- У нас, кто и на пенсию уже полную вышел, все равно они тоже участвуют.
Обследуют там что... Или во Дворце шахтера дежурят. Актив они там.

- Ну, в таком разе и меня не забудь.- Незабудный смешно шевельнул одним
усом в сторону Сени.- Только не знаю уж, как я: актив буду или пассив?

- Зато самый сильный,- не смутился Сеня. Но у него еще была в запасе
пропасть неотложных вопросов. И он торопливо продолжал:

- Дядя, а вы видели когда-нибудь в Америке живых диких индейцев?

- Видел... Только уж, вернее, как бы тебе сказать,- полуживых. Да и не
дикие они вовсе. Им, брат, сейчас там не жизнь. Это они голы-босы с голодухи,
а не от дикости. Им никуда и ходу не дают. Вот они перышки крашеные
понатыкают, ну, а публике интересно. С того и живут.

- Про это я читал. Сурен, мой товарищ, книжку мне давал,- сказал Сеня.- И
про негров тоже... Дядя, а в сколько этажей теперь уже есть в Америке дома?

- Да не считал. Говорили, что больше ста имеется. В Нью-Йорке.

- А вы, вы туда на самый верх лазали?

- Зачем лезть? На то элевейтер есть, лифт. Подъемная машина. - Я знаю. Это
как клеть у нас в шахте.

- Правильно говоришь. На тот же манер. Сеня сбоку посмотрел на
собеседника:

- У вас теперь совсем прошло?

- Будто ничего. Спасибо тебе, вовремя подсобил.

- Эх, хорошо, наверное, сильным быть! - мечтательно произнес Сеня.-
Интересно, наверное?

- Одной силы это еще мало. Надо подготовку иметь. Развитие.

- Ясно. Без тренировки нельзя. Дядя, а если я стану тренироваться, я могу
тоже сделаться сильным? Ну не таким, конечно, а все-таки?..

- А почему бы нет.

- А меня вот физкультурник наш в команду не принял. Говорит - слабое
сложение.

Незабудный мизинцем повернул за плечо Сеню к себе спиной. Другой рукой
провел между лопатками у мальчика, свел ему локти вместе, наклонил Сеню вперед
осторожным тычком ладони в круглый стриженый мальчишеский затылок с глубоко
запавшей ложбинкой на гибкой шее. С отведенными назад остренькими локтями Сеня
был похож сейчас на большого пойманного в руки кузнечика. Артем Иванович
ощутил хрупкую худобу мальчика. Бережно провел широкой ладонью по спине Сени,
где под материей каждая косточка прощупывалась, как прощупывается в тряпичной
кукле-петрушке ее каркасик.

- Ничего, ты крепенький,- проговорил Незабудный.- Только тощий чересчур.
Развивайся. Ты вот гнешься зря, ты прямее ходи. Вот этак - плечи разверни
назад... Ну вот...

- Я уже немножко кое-чего достиг в жизни,- сказал Сеня скромно.- Вот,
например, кульбит научился делать. И каждый день плавание изучаю,- тихо
договорил Сеня.

- Плавание - это хорошо! - одобрил Артем.

- А-ля брасс уже знаю, и как кролем.

- А баттерфляй можешь?

- И баттерфляй могу. Только теперь новый стиль с поправкой, как в
Австралии. "Дельфин" называют.

- Правильно,- сказал Артем Иванович.- Ну и как, хорошо получается?

- Да я на воде еще не пробовал. Я пока дома на полу. Расстелю одеяло и
тренируюсь. Я учебник плавания уже весь прочел. У нас ведь скоро много воды
будет. Вот я и хочу заранее подготовиться...

- Погоди, погоди!..- прервал его Незабудный и повернулся, громадина, к
мальчугану.- Откуда у вас вода-то будет? С чего ты взял? Недаром ведь
Сухояркой место наше зовется. Ведь степь кругом?

- А Гидрострой? К нам же воду скоро подведут. Разве не знаете? Вот, если
на террикон залезть... Хотите, я вас туда сведу? Оттуда уже сверху видно
строительство. Правда, канал от нас далеко пройдет, ну, а к нам водохранилище
разольется... Вот я уже и подготовленный буду!

И он, захлебываясь, словно уже глотая залпом желанную воду, стал
рассказывать о том, как ждут все ее в поселке, как подготавливают к ней трубы
в домах и колонки на улицах. Что же из того, что пройдет трасса канала в
стороне? Пусть не на самой магистрали будет Сухоярка. Но вода, вода большая,
желанная, еще дедами загаданная, подступит и сюда.

Незабудный слушал его, изумленный, весь исходя несказанной благодарностью
к мальчишке, от которого узнал такое, о чем и мечтать не решался. Так вот
зачем переносят кладбище. Вот чему уступит место хибарка матери, которую хотят
куда-то перенести и, возможное дело, уже срыли. А он-то, старый чудила!.. Тут
все готовилось быть полной чашей, а он полез со своей вазочкой.

Артем Иванович повеселел, словно и его сердце омыло грядущей водой, о
которой столько десятилетий мечтали в этих иссыхающих краях.

Глава IX

Не быть земле пухом

И он сразу взбодрился, встал, вспомнил, что ему надо повидаться с
председателем исполкома. Но того опять не оказалось на месте, когда они зашли
в Совет. Сеня, который знал, где живет председатель, предложил пойти к
Тулубеям на дом. - Строгий он у вас? - по дороге осведомился Артем.

- А у нас не он, а она.

- То погано,- огорчился Незабудный.- Боюсь я, брат, ихнюю
сестру-начальницу.

- Она добрая, У нас ее внучка учится. В нашем классе. Тулубей ей тоже
фамилия. Я же вам говорил, тот Герой Советского Союза - это сын ее, как раз
нашей председательницы. По дороге Артем Иванович узнал еще от Сени, что всем в
доме Тулубеев заправляет, как сказал Сеня, "подшефная барыня", так в Сухоярке
прозвали вдову бывшего управляющего рудником Грюппона. Незабудный хорошо
помнил его: атлет и гимнаст, большой меценат по части спорта, сам пробовавший
свои силы на ковре. Он когда-то первым и помог Артему выйти на манеж, оценив
неимоверную силу и многообещающие возможности молодого
гиганта-навалоотбойщика.

Они были у дверей квартиры Тулубеев и Сеня уже постучал, как вдруг Артем
Иванович, которого смутила внезапная догадка, удержал его за плечо:

- Не стучи, стой! Как ее, барыню-то, говоришь, подшефную звать? Часом, не
Наталья Жозефовна?

- Наталья Иосифовна.

- Стой, стой... а не...

Но дверь уже открылась, и в ней появилась "подшефная барыня". Конечно, то
была Наталья Жозефовна Грюппон. Сразу же узнал ее Артем. Да и пенсне как будто
было то же, что видел он на ней сорок с лишним лет назад,- старомодное пенсне
"велосипедом" на длинном черном шнурке.

Да, это была Наталья Жозефовна, бывшая хозяйка его Гали. У нее, у
Грюппонов, жила в горничных Галя, после того, как, заболев, перестала работать
плитовой в шахтах.

Незабудный вспомнил, как танцевал с мадам Грюппон мазурку на своей
свадьбе. Вспомнил, как бранила она его за дурное французское произношение,
когда он еще в старое время, первый раз вернувшись из Парижа, заезжал в
Сухоярку. Но еще не знал он сейчас, что Наталья Жозефовна все эти годы не
расставалась со своей бывшей прислугой. Они и в эвакуацию вместе ез-дилп. А
после гибели Григория Тулубея и смерти его жены бывшая барыня помогла выходить
маленькую Ксану. Она давно уже прижилась в семье Тулубеев, стала своим
человеком в доме, чем-то вроде экономки и домоправительницы. В доме к ней
относились со снисходительным уважением, хотя и называли за глаза "подшефной
барыней". Так "величать" ее стали в первые годы революции: когда в
обязательном порядке уплотняли бывшую квартиру управляющего, Галина при
распределении комнат заявила, что Наталья Жозефовна теперь ее "подшефная
барыня" и она, Галина, сама займется ее политическим воспитанием.

- Боже мой! Артем! - воскликнула Наталья Жозефовна, увидев великана,
который боком, склонив голову, чтобы не задеть притолоки и косяка, ввалился в
комнату.- Вот уж верно сказано: гора с горой не сходится...

- А Человек-Гора со своими встречается,- пробасил, прерывая ее,
Незабудный. И, низко склонившись, поцеловал руку "подшефной барыне".

А она припала виском к его локтю, так как выше достать не могла.

Сеня был поражен поступком Артема Ивановича. Такой большой и знаменитый
человек, силач и всемирный чемпион, и вдруг позволяет себе целовать ручку,
будто какой-то придворный в кино из старой жизни. Тьфу! Этого уж Сеня никак не
ждал от своего нового и столь необыкновенного знакомого. Вот до чего могут
довести человека при капитализме! А "подшефная барыня", увидев за спиной
Артема Сеню, быстро сказала:

- Премило! Утром через балкон, а теперь, слава богу, в дверь. Рановато,