жене, а направился вслед за своим приятелем к темно-синему "Чеви",
припаркованному у обочины. На месте антенны свисал какой-то непонятный
отросток, а вся правая задняя часть машины была сильно помятой. Донни
Блэйлок ударил ногой по колесу, потом уселся за руль, а мистер Сирс
разместился с ним рядом. "Чеви" завелся с таким звуком, словно выпалила
пушка, выпустив при этом густой черный выхлоп. Когда машина тронулась с
места, я услышал смех мистера Сирса, словно он только что рассказал
очередной анекдот про священника. Донни Блэйлок, похоже, вовсю давил на
педаль газа, потому что шины визжали, пока машина выбиралась к началу
Дирман-стрит.
исчез где-то за холмами, покрытыми лесами и всяческой другой
растительностью. Сияние этого предмета билось в темноте словно ритмично
сокращавшееся сердце. Оно падало на землю в каком-то диком и глухом месте. К
тому же, здесь в окрестностях и в помине не было песка. Я подумал, что
марсианам предстоит тяжелая работенка - пробиваться под землей через толщу
грязи и корней сорняков и деревьев.
веранде. Он вытирал глаза тыльной стороной ладони, затем уставился на дорогу
через Дирман-стрит, словно мог следить за движением "Чеви", но к тому
времени машина уже свернула направо, на улицу Шэнтак, и исчезла с глаз.
Миссис Сирс сделала глубокий и длительный выдох, а потом обратилась к нам с
Беном:
Казалось, ни у кого уже не было желания заканчивать нашу партию в скрабл.
Миссис Сирс снова обратилась к нам:
глаза его смотрели так, словно он только что получил тяжелейший удар по
голове. Миссис Сирс пошла на кухню, где включила воду. В комнате Бена я сел
прямо на пол, разглядывая вкладыши о Гражданской Войне, а Бен застыл у окна.
видел его в таком состоянии, и мне следовало хоть что-то сказать.
все...
успокоительную тираду. - Внутри него нет никаких марсиан...
успокаивать Бена.
режиссером... - Я подумал, что говорю так потому, что и сам пытаюсь
избавиться от чего-то в своей душе, и это казалось одновременно болезненным,
жалостливым и приятным. - Слушай, ведь на самом деле не существует такой
машины, которая вырезала бы марсианские знаки на шее у людей; нет на самом
деле огромной марсианской головы в стеклянном шлеме. Все это выдумано
создателями фильма. Не нужно этого бояться. Понимаешь?
не могло заставить его поверить во что-то другое. Миссис Сирс вошла в
комнату, и ее глаза тоже выглядели какими-то опухшими и потускневшими, как и
у Бена. Однако ей удалось бодро улыбнуться, и улыбка эта словно бритвой
резанула по моему сердцу. Она сказала:
так и не появился дома. Я лежал рядом с Беном под накрахмаленной простыней и
прислушивался к звукам ночи. Несколько собак еще переговаривались друг с
другом то тут, то там, вероятно обмениваясь впечатлениями о прошедшем дне, и
всякий раз Тампер при этом тихо рычал что-то в ответ.
прерывистости его дыхания я понял, что он не спал. - Не волнуйся, - сказал
я. - Ладно?
ни с марсианами, ни с зияющими ранами на чьих-то облюбованных марсианами
шеях. В моем сновидении мой отец плыл к тонущему автомобилю, но когда его
голова погружалась под воду, то больше уже не всплывала на поверхность. Я
стоял на красном утесе перед озером и звал его, пока Лэнни не подошла ко мне
словно белый туман и не взяла мою руку в свою влажную ладонь. И когда она
повела меня прочь от озера, я услышал, как где-то вдали меня звала мама, а
на лесной опушке стояла фигура в плаще, полы которого развевались на ветру.
этот заполнил мое сознание, проник внутрь моей головы. Все огни были еще
погашены, снаружи по-прежнему царствовала ночь. Я протянул руку и дотронулся
до Бена, который все еще лежал рядом со мной. Он тяжело вздохнул, словно мое
прикосновение до смерти напугало его. Я услышал рокот двигателя и выглянул в
окно в сторону Дирман-стрит, чтобы увидеть задние огни "Чеви" Донни
Блэйлока, отъезжающего прочь от дома.
полностью сна. - Твой папа пришел домой!
задрожал.
смотрел в потолок. Я прошел в темноте по коридору, доски пола скрипели под
моими ногами. В темноте я наткнулся на миссис Сирс, которая стояла как раз
там, где был проход из коридора в большую комнату. Света нигде не было.
инопланетные легкие вдыхали бы земной воздух.
прямо здесь...
несколько отличался от его обычного голоса. Он был какой-то измененный. В
нем не чувствовалось ни капли юмора, как бывало обычно, когда он поздно
приходил домой или рассказывал свои любимые анекдоты про священников и
монахов. Сейчас он был таким же натужным, как звук трубы.
конечностями в дощатый пол, склонив голову так, что одна его щека терлась о
ковер. Его лицо казалось каким-то непомерно раздутым и мокрым, глаза
провалились куда-то в мясистые складки. Правое плечо на куртке было
запачкано землей, точно так же были запачканы и джинсы, словно он много раз
падал в лесу. Он моргнул на свет, серебристая слюна повисла на нижней губе.
возле нее. Это оказалась фляга с виски, которую он нащупал пальцами и
подкатил к себе поближе.
свирепость, он стал каким-то злым.
дерзкий губастый рот...
выползавшего из своей прежней кожи.
так и не было убрано после нашей игры в скрабл, и буквы рассыпались по полу,
образовав мешанину гласных и согласных. Потом ему все-таки удалось подняться
на ноги, отвинтить крышечку фляги и приложиться к горлышку.
какого-либо нажима и силы, словно она достаточно хорошо знала, что должно
было за этим последовать.
губы скривились. - Я не хочу в кровать, ты, толстожопая корова!
потянулась ко рту:
пижаме, лицо его было непроницаемым, свободным от всякого выражения, однако
по щекам у него текли слезы.
экрана или со страниц книг, а внезапно приходят в дом, запутывая все и
переворачивая вверх дном, ухмыляясь при этом, обладая обликом того, кого вы
очень и очень любите. Я был уверен, что в этот момент Бен скорее был бы
согласен взглянуть в лицо стеклянноголового марсианина, протягивающего к
нему щупальцы, чем смотреть в покрасневшие пьяные глаза своего отца.
спинку стула. - Ха, ты знаешь, что с тобой произошло? Знаешь, что? Твоя