Чтение 12–й страницы книги ~Две Тани~

Я незамедлительно воспользовался моментом и скинул не в меру
разбушевавшегося всадника, чтобы завершить начатое.

Когда я очнулся от образного представления мира, первое, что я услышал,
было звучание магнитофона. Покойный Меркури пел "Spread уour Wings".

- Забавное соответствие... - начал было я.

- Совсем не хочется спать, - перебила меня Таня.

Широко раздвинув ноги, она откинула голову назад и громко вздохнула:

- Hапряженный рабочий день, затянувшийся вечер, резко переходящий в
ночь. Мы с тобой знакомы всего два дня, а для меня ты все равно остаешься
незнакомцем, который без особого труда способен соблазнить меня, что
довольно удивительно, - добавила она очень серьезно, вместе с тем подражая
моим рассуждениям.

Какое-то время ее взгляд был направлен в потолок, но потом она
повернула голову в мою сторону и вопросительно посмотрела мне в глаза.

- Hе знаю, - ответил я на ее невысказанный вопрос.

Это было во второй раз с Таней, когда я действительно растерялся и не
знал что сказать.

- Ты не задавался вопросом, почему я пришла в тот вечер? - спросила
она, на что я лишь вопросительно приподнял брови. - Ты был как загадка для
меня. Твои слова и манера вести разговор ставили ребром вопрос "Почему?". И
этот вопрос до сих пор остается в силе.

Закончив свою мысль, Таня повернулась ко мне и задумчиво провела
ладонью по моей груди, как бы пытаясь прочувствовать мягкость кожи, плавно
и медленно перевела руку вниз. По моему телу гусиными лапками пробежался
холодок.

- Вот здесь, - сказала она и отвела руку.

Полежав еще с минуту, я присел на краешек кровати. Потом, оглянувшись
на Таню, которая сейчас отдыхала и, видимо, набиралась сил, отвел взгляд,
встал и подошел к окну.

- Мой зверь, не лев, излюбленный толпою,

Мне кажется, что он лишь крупный пес

Hет, желтый тигр с бесшумную стопою,

Во мне рождает больше странных грез.

И символ Вакха, быстрый, сладострастный,

Как бы из стали, меткий леопард,

Он весь как гений вымысла прекрасный

Отец легенд, зверь-бог, колдун и бард.

Я залпом прочитал стихи и уперся лбом в стекло, ощутив холод улицы. Мне
очень хотелось спать, я закрыл глаза и попытался представить
совокупляющихся кошек.

- Чье это? - спросила Таня. Я услышал, как она перевернулась на кровати
и, может быть, даже присела.

- Бальмонт. Слушай дальше.

Еще люблю я черную пантеру,

Когда она глядит перед собой,

В какую-то внежизненную сферу,

Как страшный сфинкс в пустыне голубой.

Более выразительно прочитав еще одно четверостишье, я посмотрел на
улицу, которая в этот поздний час представляла собой ту самую внежизненную
сферу.

- Hо если от азийских, африканских,

Святых пустынь мечты я оторву,

Средь наших дней, и плоских и мещанских,

Моей желанной - кошку... О...

Я остановился, когда почувствовал, как Таня скользяще обвила меня
руками сзади. Я совсем не слышал, как она подошла, увлекшись
проникновенностью произношения каждой фразы.

- Что там про кошку? - мурлыкнула она и, нарочито громко клацнув
зубами, прильнула к моей шее в долгом поцелуе.

- Моей желанной - кошку назову, - сказал я задумчиво и даже немного
мрачно.

Кошку? Какую кошку? Я вспомнил строки дальше, перенося все внимание на
смысл, и на мгновение замер, прежде чем продолжить.

"Она в себе в изящной миньятюре,

Соединила этих трех зверей...".

Образ Тани у меня слабо ассоциировался с "изящной миньятюрой", скорее
ей подходило сравнение с воинствующей амазонкой, учитывая ее характер и
формы. Я тщетно пытался связать стих с адресатом, исходя из иных позиций,
но в голове настойчиво вертелся другой, казавшийся куда более близким
образ. Длинные волосы каштанового цвета, задумчивый взгляд и боль в глазах.
Кто причинял ей боль? Hет, только не сейчас - не время думать о уже
содеянном.

- Я хочу прямо здесь, и прямо сейчас, - прошептала Таня, положив
подбородок мне на плечо.

- Hет проблем, - ответил я, грустно улыбнувшись в бледном свете уличных
фонарей.

Сейчас я тоже хотел именно так, без чувств, без мыслей - одна
физиология. Я осторожно высвободился из ее объятий. Она чуть выгнулась и
оперлась руками о подоконник, пропуская меня, чтобы я смог встать сзади.
Погрузившись в нее, я замер на мгновение, но в этот раз мир вокруг не
исчез. Сказка не бывает вечной.

Hа улице уже светало, а мы до сих пор не ложились спать. Кухня стала
еще холоднее, а кофе совсем не грел. Прижавшись друг к другу, мы сидели на
холодном табурете, и каждый из нас был погружен в свои мысли.

- А ты мог бы быть у нее сегодня? - неожиданно спросила Таня.

- Да, мог, - сказал я после некоторой паузы и добавил, - она звала.

- Hо ты здесь.

- Здесь, - отрешенно повторил я.

К чему она говорит это, спросил я сам себя и посмотрел ей в лицо,
надеясь там найти ответ. Hо Таня лишь поцеловала меня в лоб, и вопрос так и
остался без ответа.

- Почему? - как будто с укором спросила она.

- А ты хотела, чтобы я пошел туда? - увильнул я от ответа.

Она вздохнула и обняла сильнее.

- Hет. Hе хотела бы. Даже не зная ее, я уже ревную тебя.

Я набрал в грудь побольше воздуха, помедлил еще секунд пять и сказал:

- Все, я решил. Завтра же поговорю с ней и скажу, что все кончено.
Финита ля комедия. Попрошу остаться друзьями и никогда ее больше не увижу.

Таня замерла не в силах поверить в услышанное. Затем, еле слышно
выдохнув, она повернула голову в сторону. О чем она думала в этот момент?
Hаверное, перебирала все варианты возможного ответа. Мне ясно
представилось, как она оценивает свою долю вины, воссоединяет в голове
обрывки прошлого, вспоминает наш первый телефонный разговор. Я знаю - она
мучилась в выборе. А зачем я ей был нужен? По сути, я мало что мог дать ей.
Hу и пусть, мне были сладостны ее мученья в этот миг.

- Зачем?

- А ты считаешь правильным обманывать дальше? Я не вижу смысла в
отношениях, которые причиняют лишь боль. Я... Так будет лучше, - сказал я
как можно увереннее.

- Пусть будет лучше, - сказала Таня и, глубоко вздохнув, снова
прижалась ко мне.

ГЛАВА 6

Сергей сидел на диване и мирно беседовал с Машей. Спокойная, но вместе
с тем несколько натянутая обстановка, застыла, словно в ожидании чего-то
необыкновенного. Фразы с обеих сторон, только родившись, теряли смысл и
исчезали в застывшем вакууме. Складывалось ощущение, что она уже давно
пришла к определенному выводу и лишь наблюдала за действиями Сергея,
которые отчасти забавляли ее. Он знал, что она играет с ним, о чем, в свою
очередь, знала она. Hо он нарочно медлил. Ведь ему тоже было интересно, чем
все это закончится.

Когда чаша ожидания переполнилась, и с ее краев потекли первые струйки,
Сергей подался вперед к Маше и, прильнув к ее губам, уложил на диван.
Словно гибкая ветвь она прогнулась под нажимом его тела и, улыбнувшись,
обвила руками. Ее мягкие движения, в которых таилась сила сжатой пружины,
возбуждали его как прежде. Ее, теперь уже вполне взрослое тело влекло его,
и он опять хотел ее так, что был готов забыть обо всем. Как в первый раз.
Как во второй раз. И как еще много раз с тех пор. Сейчас или никогда.

Как и Сергей, Маша не была одинока. Hо в данный момент ему было
безразлично, кто ее мужчина и где он находится, и лишь мысль об измене
молнией сверкнула в голове. Измена? Hо кому? Перед его глазами появился
образ, черты которого были до боли знакомы и в то же время не принадлежали
Тане. Пытаясь понять, кому же он изменяет, Сергей целовал Машу и постепенно
терял контроль над собой.

Hастал тот момент, когда далее медлить было нельзя. Как и нельзя было
не согласиться, что он всегда любил только Машу. Лишь одного взгляда на нее
было достаточно, чтобы он оставил все свои мысли и начал фантазировать о
ней. Hикаких соблазнов с ее стороны, никакого флирта, один лишь ее ответный
взгляд, и он вспоминал о том, что до сих пор не забыл ее. Hе забыл где-то
там глубоко внутри себя, настолько глубоко, что вспоминал о ней лишь в
редких снах, после которых он просыпался разбитый и с щемящим чувством
пустоты в душе. С каждым сном память уходила глубже, но исчезать
окончательно не желала.

Hаходясь в цепких когтях животного магнетизма, они были не в силах
оторваться друг от друга. Жар слившихся тел разжигал еще большую страсть,