Чтение 12–й страницы книги ~Исчезнувший~

рыжебородый, - иначе я отправлю его туда, куда уходит его товарищ.
Разбойник! А! Как он меня назвал! Ведь было больше дюжины человек, которые
слышали, как в продолжение десяти минут моряк ругал меня. Мог ли я
допустить, чтобы он продолжал в этом духе дальше? Тот, кто назвал меня
злодеем, пусть поскорее застрахует свою жизнь.

Как только я услышал голос, показавшийся мне знакомым, я стал
рассматривать лицо незнакомца и узнал своего старого знакомого. Это был
Эдуард Адкинс, старый помощник капитана, а затем капитан "Леоноры", -
человек, который прогнал меня с корабля после смерти капитана Хайленда,
человек, который обвинил меня в неблагодарности и воровстве! Да, это был
Адкинс, мой старый враг. Я знал, что он трус самого презренного сорта и
храбриться только на словах.

Адкинс, называвшийся теперь Рыжим Недом, закончил речь следующим
вопросом:

- Какая цена человеку, который не сможет защитить своей чести?

- У вас нет никакой чести, чтобы защищать ее, сказал я, выступив
вперед, и вам нечего терять. Вы - бессовестный злодей. Вы нарочно вызвали
ссору с беззащитным человеком и предательски закололи его ножом, несмотря
на то, что отлично видели, что он пьян и совершенно беспомощен.

- Тысячу проклятий! Вы это ко мне обращаетесь? - спросил Адкинс,
повернув свое лицо ко мне.

- Да! Я вам это говорю, - сказал я, - и желаю, чтобы все
присутствующие слышали мои слова. Вы бессовестный негодяй, разбойник и
даже хуже. Вы убили беспомощного, невинного человека, неспособного
защитить себя. Вы говорили о своей чести и репутации, а я теперь публично,
при всех, объявил, какова ваша честь и чего стоит ваша репутация.

Будь нас только двое, очень может быть, что Адкинс и не подумал бы
отвечать на мои слова или защищаться. Но при этой сцене присутствовало два
десятка человек, которые слышали каждое слово. Он был поставлен в
необходимость защищать созданную им самим же репутацию отчаянного
человека.

- Теперь, - воскликнул я, - вы слышали, что я сказал! Джентльмены, вы
все слышали мои слова?

- Джентльмены, - сказал Адкинс, обращаясь к толпе, окружившей нас, -
что я должен делать? Вчера я вынужден был прибегнуть к таким действиям, о
последствиях которых я сожалею; теперь вот опять появляется другой человек
и завязывает со мной ссору, желая, очевидно, последовать за своим
товарищем. Вот вам мой совет, - сказал он, обратясь ко мне, - оставьте
этот дом, пока из него не вынесли вашего тела. Не дайте моей крови
взволноваться.

- Волнение вашей крови не представляет для меня ни малейшей
опасности, - сказал я, - у вас уже сейчас от страха душа ушла в пятки.
Если бы я был настолько пьян, что не держался бы на ногах, тогда, без
сомнения, вы показали бы свою храбрость и напали бы на меня. Но теперь, в
данную минуту, вы этого не сделаете!

Величайший на свете трус был поставлен теперь в необходимость
выказать свою храбрость, хотя бы и мнимую.

- Черт возьми! Если вы желаете этого, то вы получите свое!

С этими словами он нагнулся. Я видел, что он достал из-за голенища
нож, и в тот же миг ударом кулака повалил его на пол. Нож выпал из рук
Адкинса и, прежде чем он успел подняться, я встал между ним и тем местом,
куда упало лезвие. Я вытащил из кармана свой нож и бросил его рядом с
ножом Адкинса. Когда Адкинс встал на ноги, он набросился на меня. Но я
снова ударом кулака повалил его на пол. Затем я схватил его, высоко
приподнял и бросил на пол с такою силою, что он больше уже не вставал; у
него был сломан позвоночник.

Когда я выходил из таверны, Адкинс был уже мертв, а Бурный отомщен.

Вернувшись к Бурному, я нашел его в очень плохом состоянии. Часы его
жизни были сочтены.

- Бурный, - сказал я, - что желали бы вы сделать с человеком, который
вас предательски заколол?

- Ничего, - ответил он, - он дурной человек, но только вы его
оставьте в покое. Обещайте мне, что вы не будите пытаться мстить за меня.
Пускай уж это сделает за нас Бог.

- Хорошо, товарищ, - сказал я, - ваше желание я исполню. Да и не могу
больше вредить этому негодяю. Его уже нет.

- Я очень этому рад, - сказал умирающий моряк. - Очевидно, он понял,
что поступил несправедливо, и ушел отсюда.

- Он не ушел, - сказал я, - а умер. Я зашел в тот самый дом, где
вчера произошло это печальное событие - его встреча с вами. Я застал его
там, но перед моим уходом он был уже мертв.

При этом известии лицо Бурного осветилось особенной, свойственной ему
улыбкой. Он, очевидно, был очень доволен, и если не желал, чтобы я мстил
за него, то только из опасения за мою жизнь.

К вечеру того же дня, в который был убит мною разбойник, не стало и
Бурного.

Похоронив своего старого товарища, я решил разыскать свою мать, а
затем вернуться на родину.

Перед отъездом из Соноры я навестил молодую чету, приютившую у себя
сироту мистера Лири.

Ребенка у них уже не было. Они поручили отвезти малыша родителям его
покойной матери, в Сидней, знакомому купцу, возвращавшемуся в Австралию.
Они дали мне адрес хозяина одной гостиницы в Сан-Франциско, по фамилии
Вильсон, от которого я мог получить более подробные сведения о мистере
Лири. Вильсон знал Лири еще в Австралии. С этим адресом я отправился в
столицу Калифорнии.

Вильсона я очень скоро разыскал в Сан-Франциско. По его словам,
мистер Лири прибыл в Сидней несколько лет тому назад. Через год после его
приезда в Сидней приехала из Дублина жена Лири, с которой он прожил
несколько недель, а затем бросил ее. Потом Лири бежал в Америку вместе с
дочерью сиднейского купца. Больше Вильсон ничего не знал и не мог сообщить
о дальнейшей судьбе моей матери.

Я решил отправиться в Австралию, где у меня была единственная надежда
получить какие-нибудь сведения о моей матери, брате и сестре и о
сиднейском купце, отце несчастной девушки, погибшей от руки Лири.

20. ОПЕКУНЫ СИРОТЫ

В Сидней я прибыл после продолжительного плавания. Сразу же, как
только я сошел с корабля на берег, я принялся за розыски мистера Дэвиса,
отца несчастной убитой девушки.

Мистер Дэвис был довольно крупный бакалейный торговец в Сиднее и
пользовался большим уважением, так что найти его не представляло никакой
трудности.

На следующий же день я отправился к мистеру Дэвису. Это был
джентльмен лет пятидесяти, с симпатичным честным лицом. Я сказал ему, что
только что приехал из Калифорнии, где слышал о нем, и что дело
чрезвычайной важности заставило меня обратиться к нему.

Мистер Дэвис попросил сообщить, какого свойства мое дело. По тону его
голоса видно было, что он уже догадывается.

- Если я не ошибаюсь, - сказал я, - у вас находится, которого вам
привезли из Калифорнии?

- Да, - ответил он, - его доставили мне приблизительно четыре месяца
тому назад. Мне сказали, что это мой внук, и в качестве такового я его
принял к себе в дом.

- Деньги, посланные для ребенка, вы тоже получили?

- Да, получил и деньги.

Тогда я откровенно и подробно рассказал ему обо всем, сообщив что
причина моего приезда в Сидней узнать что-нибудь относительно матери.

- Лучшего вы не могли ничего придумать, чтобы собрать необходимые для
вас сведения, - сказал он. - Женщина, называющая себя миссис Лири и
считающая себя женою человека, который в наших краях был известен под
фамилией Метьюса, здесь. Если это ваша мать, то не трудно разыскать ее.
Она бывает у нас каждый день. Она портниха. Моя жена может указать вам ее
адрес.

Моя задача оказалась гораздо легче, чем я предполагал. Я теперь
сгорал от сильного нетерпения узнать скорее адрес моей матери и поспешить
к ней.

- Не спешите так, - сказал мистер Дэвис. - Вам необходимо
предварительно кое-что узнать. Позвольте мне задать вам два или три
вопроса. Знаете ли вы, как умер Мейтьюс?

- Да, я присутствовал при его смерти.

- Известны ли вам причины его смерти?

- Да, - ответил я. - А вам?

- Увы, мне они даже слишком хорошо известны! - с глубоким душевным
волнением произнес мистер Дэвис. - Но погодите. Я вам кое-что скажу,
прежде чем вы увидите свою мать. Она не знает, что моя дочь убита, и что
сделал это человек, который с нею бежал и который за это убийство повешен.
Довольно и того, что наши знакомые знают, что моя дочь убежала из дома.
Они думают, что наша дочь умерла естественной смертью, а ребенок прислал к
нам Метьюс после смерти его матери по нашей просьбе. Женщина, в которой вы
думаете признать свою мать, тоже полагает, что Метьюс жив и вернется к
ней. Она любит этого человека больше своей собственной жизни. Я сообщаю
вам об этом, чтобы вы знали, как надо действовать. Она приходит сюда очень
часто посмотреть на ребенка, потому что ее муж - отец этого ребенка. Она
странная женщина, мне кажется, что она любит это маленькое создание, как
свое собственное дитя.

Я познакомился с миссис Дэвис и зашел посмотреть на ребенка. Это был