Чтение 12–й страницы книги ~Помни обо мне~

Он пришел за советом, и мне следовало дать ему благоразумный совет.
- Вряд ли вам самому под силу ее найти, не так все это просто. И может
быть, сама Таня не хочет, чтобы ее искали?
- Тем более! Не всякий самоубийца хочет, чтобы его спасли, но это не
значит, что его следует оставить без помощи.
- Гипербола!
- А вы что мне посоветуете?
Юра ждал, и я не мог, не имел права ограничиться какой-нибудь
назидательной сентенцией.
- Дайте время подумать. Я бы тоже хотел посоветоваться...
- С кем?
- С одним своим другом.
Юра испытующе посмотрел мне в глаза.
- Хорошо, я зайду еще к вам... - Остановился на минуту. - И еще. Если
вас вздумают призвать на наш семейный совет, не выдавайте меня...
И я не мог не обещать ему сохранить тайну нашего разговора.

Конечно, в разговоре с Юрой можно было ограничиться каким-нибудь
умозрительным советом, но вряд ли такой совет способен был принести пользу,
Юру следовало направить по такому пути, на котором он мог бы достигнуть
цели.
Поэтому я, в свою очередь, направился к одному своему другу, крупному
криминалисту, много лучше меня сведущему в том, что называется поисками иглы
в стоге сена.
В общепринятом понимании этого слова крупный криминалист - это человек,
в совершенстве постигший методику, тактику и технику раскрытия преступлений.
Но от себя добавлю, что этого недостаточно для того, чтобы стать крупным
криминалистом. В равной мере он должен быть еще психологом, тонким
наблюдателем душевных переживаний и знатоком воздействия внешних
обстоятельств на формирование человеческой личности. Потому что без широкого
идейного кругозора криминалист подобен сыскной собаке.
Вот к такому человеку доброго ума я и обратился по поводу исчезновения
Тани.
Он подверг меня обстоятельному допросу. Что за девочка и что за
мальчик. Чем они дышали и как жили. С кем встречались и к чему стремились.
И в конце концов мой друг дал мне совсем не тот совет, какой я
рассчитывал от него получить.
- Да предоставьте вы этого Юру самому себе! Девушку, разумеется, рано
или поздно отыщут, поисками заняты теперь достаточно опытные люди, но лично
я не стал бы расхолаживать парня. Ведь именно сейчас происходит становление
его характера. Пусть ищет! Удачны будут поиски или неудачны - зависит от его
ума, настойчивости, сообразительности и еще множества случайностей, но
пользу ему они принесут. Слишком уж привыкли мы опекать молодежь. Родители,
школа, комсомол... Танцуй от печки и потеплее закутывайся на улице...
Поэтому и растут наши мальчики и девочки одуванчиками. Чуть ветер... Кто
опекал первых комсомольцев, когда они становились людьми? Убежденность в
своей правоте! Идеи! У парня благородные стремления, и, если он не
балаболка, пусть столкнется с жизнью нос к носу.

СЕМЕЙНЫЙ РАЗГОВОР

Действительно, не прошло после посещения Юры и нескольких дней, как
меня пригласили к Зарубиным.
- Юра решил нас убить, - с места в карьер начала Анна Григорьевна. -
Воспитывали восемнадцать лет, а теперь все летит насмарку.
- Псу под хвост, - более образно уточнил Сергей Петрович.
"Убийца" сидел за обеденным столом и хладнокровно поглядывал на
родителей.
- Юра решил растоптать свое будущее, - продолжала Анна Григорьевна. -
Он не хочет поступать в университет!
- Ничего не случится, если поступлю годом позже, - с полным
спокойствием отпарировал Юра.
- Ты дурак. Благоприятные обстоятельства не повторяются.
- А я не ищу их!
- Что же ты собираешься делать?
- Работать.
- Тебе нечего есть?
- Мне нужны деньги.
- Тебе не хватает карманных денег?
- Мне нужна крупная сумма.
- Непонятно.
- Представь себе, я хочу одолжить деньги товарищу. Не могу я делать
добро за чужой счет, тем более что многое мы понимаем по-разному.
- Что же ты собираешься делать?
- Я уже сказал - работать.
- Где?
- В СМУ. На строительстве.
- Кем?
- По твоей специальности.
Юра весело посмотрел на мать и поводил рукой, как бы рисуя что-то в
воздухе.
- Художником?
- Нет.
- Чертежником?
- Нет.
- Кем же?
- Маляром.
- Кем?! - Надо было видеть Анну Григорьевну. Лицо ее пошло пятнами. На
секунду она лишилась дара речи. - По-твоему, я - маляр?..
- Если уж тебе так хочется работать, иди ко мне на завод, - предложил
Сергей Петрович. - У нас есть чему поучиться и будет кому тебе помочь.
Опершись кончиками пальцев о краешек стола, Юра стоял в позе прокурора.
- Дорогие предки! Я вас очень люблю и уважаю. Но по некоторым вопросам
у нас диаметрально противоположные понятия. Поэтому договоримся...
Сергей Петрович прищурился.
- Что это за тон?
Но Юру не смутил окрик отца.
- Давай, папа, не придираться. Суть в том, что вы с мамой - люди
компромисса, а я, извини, воспитан на более высоких образцах.
- Кто же это тебя воспитал?
- Ты и мама. Сеяли разумное, доброе, вечное, и, представьте, посеяли,
хотя сами иногда изменяли тому, что проповедовали.
- Объяснись.
- Я это и делаю. Вы росли и формировались в годы, когда слова часто
расходились с делами...
Анна Григорьевна обиделась за мужа.
- А ты знаешь, что в те годы твой отец еле уцелел?
- Однако уцелел? И если не пострадал, так не из-за того, что был
несозвучен эпохе, а скорей из-за того, что все-таки был созвучен...
- Ты обвиняешь отца?
- И не думаю. Просто он продукт своего времени.
- Как ты сказал?
- А я продукт своего.
- И, конечно, ты более совершенный продукт?
- Как это для вас ни прискорбно.
- Знаешь, твое самодовольство...
- Не самодовольство, а историческая закономерность. Разве мы живем не в
лучшие времена?
- Но ты-то чем лучше папы?
- Верностью принципам.
- Что же это за принципы?
- Коммунистические!
- Мы уклонились от непосредственной темы разговора, - вернул я своих
собеседников к конкретному предмету спора. - Мне тоже думается, что Юре не
стоит так легко отмахиваться от университета.
Юра одарил меня убийственным взглядом.
- Закончим, - сказал он, оставляя за собой последнее слово. - Меня вы
не переубедите, а если не перестанете, я попытаюсь получить койку в
общежитии.

Разговор не слишком приятный! Резкости говорили обе стороны, но
особенно резок был Юра...
Филистер посчитал бы спор сына с родителями явлением негативным: отцы и
дети! Столкновение поколений!
А я так не считаю, это был полезный разговор, в нем содержалось
положительное начало, такой разговор закономерен, он должен, должен был
возникнуть по тому или иному поводу.
Мало сказать, что я знаком с Зарубиными, я знаю Сергея Петровича и Анну
Григорьевну, они превосходные люди, умные, честные, отзывчивые, иначе они не
смогли бы воспитать Юру таким, какой он есть.
Прямолинейность Юры может производить неприятное впечатление, а
кое-кто, возможно, назовет ее невоспитанностью. Но воспитанность - понятие
условное. Когда-то воспитанностью называлось умение скрывать свои мысли и
делать вид, что уважаешь людей, которых заведомо не уважаешь. Что поделать,
если старшие Зарубины выросли в обществе, несвободном от ложных понятий. А
Юре это не нужно. Ему не нужно притворяться, он хочет не уживаться, а жить с
людьми, это разные вещи.
Слишком много хорошего вложено в Юру его же родителями, школой,
комсомолом, всем нашим обществом, чтобы требовать от него каких-то