естественность, она с деланной развязностью заметила:
взглянула на фортепьяно и спросила Растиньяка:
сознания, что сделал какой-то нелепый промах.
сильно ударяя по клавишам, пробежала их все от нижнего до и до верхнего фа -
рррра!
Ca-a-aro, Ca-a-a-a-ro, non dubitare!... - спела графиня.*Милый, оставь
сомненья! (итал.).
палочку, но оно было обратно тому, какое вызвали слова: "родственник
виконтессы де Босеан". Он оказался в положении человека, который удостоился
получить доступ к любителю редкостей и нечаянно задел за шкап со
статуэтками, отчего у трех или четырех из них отскочили плохо приклеенные
головки. Эжен готов был провалиться сквозь землю. Лицо графини де Ресто
стало холодным и сухим, глаза смотрели безразлично и избегали взгляда
злосчастного студента.
соблаговолите принять дань моего уважения и разрешите мне...
остановив Эжена, - вы можете быть уверены, что доставите огромное
удовольствие и мне и графу де Ресто.
последовал за ним и, несмотря на настояния Эжена не делать этого, проводил
его до самой передней.
дома, - сказал граф Морису.
понимаю, - подумал Эжен, - а в довершение всего испорчу фрак и шляпу. Сидеть
бы мне в своем углу да зубрить право и думать только о том, как бы стать
прилежным судейским чиновником. Мне ли бывать в свете! - ведь для того,
чтобы вращаться в нем приличным образом, необходима уйма всякой всячины:
кабриолеты, сверкающие сапоги, золотые цепочки и прочая обязательная
оснастка, вроде белых замшевых перчаток по утрам, шесть франков пара, а по
вечерам непременно желтых. Старый плут папаша Горио, эх!"
только что доставивший новобрачных к ним на дом и не желавший ничего
другого, как получить тайно от хозяина плату за несколько концов, знаком
предложил свои услуги Растиньяку, увидав, что тот во фраке, в белом жилете,
желтых перчатках, чистых сапогах, но без зонтика. Эжена обуревала глухая
ярость, которая обычно толкает молодого человека еще глубже в пропасть, куда
он уже начал спускаться, точно надеясь там отыскать благополучный выход.
Эжен кивнул головой на предложенье кучера и сел в карету, где несколько
цветочков флер-д'оранжа и обрывков канители напоминали о поездке молодых.
знал, что было два особняка де Босеанов, и не имел понятия, насколько он
богат родней, которой не было до него никакого дела.
особняк - графа и маркиза де Босеанов, на улице Сен-Доминик, - добавил он,
поднимая подножку.
на переднее сиденье. - Вот это баловство мне обойдется дорого. Но я по
крайней мере нанесу визит так называемой кузине вполне по-аристократически.
Старый злодей папаша Горио мне уже ст'оит не меньше десяти франков, честное
слово! Опишу-ка я свое приключение госпоже де Босеан, - быть может, рассмешу
ее. Она, конечно, знает тайну преступных связей этой бесхвостой старой крысы
с красавицей графиней. Лучше понравиться моей кузине, чем расшибить себе лоб
об эту безнравственную женщину, да и стоит она, как видно, не мало денег.
Если одно имя красавицы виконтессы имеет такую силу, - какое же значение
должна иметь она сама? Прибегнем к высшим сферам. Когда атакуешь небеса,
надо брать на прицел самого бога!"
среди которых метался Растиньяк. Глядя на дождь, он немного успокоился и
почувствовал себя увереннее. Он говорил себе, что если истратит две
драгоценные последние монеты по сто су, то не без пользы, сохранив в целости
свои ботинки, фрак и цилиндр. Веселым чувством отозвался в нем возглас
кучера: "Отворите ворота, будьте любезны!" Красный с золотом швейцар толкнул
ворота, петли заскрипели... и Растиньяк со сладостным удовлетворением
наблюдал, как его карета миновала въезд, объехала кругом двора и
остановилась под навесом у крыльца. Кучер, в грубом синем балахоне с красной
оторочкой, слез, чтобы откинуть подножку. При выходе из кареты Эжен услыхал
приглушенные смешки из-за колонн особняка. Три или четыре лакея уже
подшучивали над свадебным мещанским экипажем. Студент только тогда уразумел
их смех, когда сравнил этот рыдван с двухместной каретой, одной из самых
щегольских в Париже: в запряжке пара горячих лошадей с розами на ушах грызла
удила; кучер, в пудре, в отличном галстуке, натянул вожжи, как будто лошади
вот-вот готовы были вырваться. На Шоссе д'Антен, во дворе графини де Ресто,
стоял изящный кабриолет двадцатишестилетнего молодого человека; в предместье
Сен-Жермен знатного вельможу ждала роскошная карета, какой не купишь и за
тридцать тысяч франков.
что в Париже, конечно, мало женщин, никем не занятых, и завоевание одной из
этих королев стоит не только крови. - Чорт побери! Наверняка и у моей кузины
есть свой Максим".
стеклянная дверь распахнулась: он увидал лакеев, степенных, какими бывают
ослы, когда их чистят. Парадный бал, на котором присутствовал Эжен, давался
в больших покоях для приемов, занимавших нижний этаж особняка де Босеанов.
Не успев сделать визит кузине в промежуток времени между приглашением и
балом, он еще не побывал в комнатах самой виконтессы де Босеан, где
предстояло ему впервые увидеть чудеса ее личного изящества, говорящего о
душе и жизни знатной женщины. Знакомство с ним представляло для Эжена тем
больший интерес, что гостиная графини де Ресто давала ему меру для
сравнения. С половины пятого виконтесса принимала. Явись ее кузен на пять
минут раньше, она бы его не приняла. По белой широкой, уставленной цветами
лестнице с золочеными перилами и красною дорожкой Эжена, ничего не
понимавшего в различиях парижского этикета, провели к г-же де Босеан; он не
знал ее изустной биографии, одной из вечно меняющихся повестей, какие в
парижских гостиных рассказывают на ухо друг другу каждый вечер.
принадлежавшим к числу самых известных и богатых вельмож Португалии. Их
связь, одна из самых безупречных, представляла столько прелести для обоих
участников ее, что они не терпели третьих лиц. И виконт де Босеан сам дал
пример всем окружающим, волей-неволей признав их морганатический союз. В
первый период этой дружбы все, кто приезжал повидаться с виконтессой около
двух часов дня, встречали там маркиза д'Ажуда-Пинто. Закрыть свой дом для
них г-жа де Босеан, конечно, не могла - это было бы неприлично, но принимала
своих гостей так холодно и так старательно разглядывала потолок, что всякий
понимал, насколько он здесь некстати. Когда Париж узнал, что посещения от
двух до четырех тяготят г-жу де Босеан, она осталась в полнейшем
одиночестве. Вместе с г-ном де Босеаном и маркизом д'Ажуда-Пинто она бывала
в Опере или у Буфонов, но г-н де Босеан умел вести себя, - усадив жену и
португальца, он оставлял их наедине. Теперь маркиз д'Ажуда-Пинто собирался
жениться на мадмуазель де Рошфид. И во всем высшем свете единственным лицом,
еще не знавшим о предстоящем браке, была сама г-жа де Босеан. Кое-кто из ее
приятельниц делал ей намеки, - она только смеялась, видя в этом намерение из
зависти нарушить ее счастье. Между тем вскоре должно было состояться
оглашение. Португальский красавец приехал к виконтессе объявить ей об этом
браке, но у него все нехватало смелости произнести слова измены. Почему? Да
нет ничего труднее, как нанести женщине такой удар. Для иного мужчины легче
стоять на месте поединка, перед другим мужчиной, готовым вонзить шпагу ему в
сердце, чем перед женщиной, которая, после двух часов слезливых жалоб, с
видом умирающей требует нюхательной соли.
собирался уходить, решив, что г-жа де Босеан так или иначе узнает эту
новость, а лучше всего он ей напишет: нанести любви смертельный удар гораздо
удобнее в письме, чем в личном разговоре. Когда лакей виконтессы доложил о
Растиньяке, маркиз д'Ажуда-Пинто радостно встрепенулся. Надо сказать, что
любящая женщина по части всяких подозрений еще изобретательнее, чем в
искусстве разнообразить удовольствия. Когда же ей грозит разрыв, она
угадывает смысл какого-нибудь жеста быстрее, чем конь, упоминаемый
Вергилием, способен чуять где-то вдалеке запах, обещающий ему любовные
утехи. И будьте уверены, что г-жа де Босеан почувствовала в маркизе этот
невольный, едва заметный, но страшный своею непосредственностью трепет. Эжен
не знал одной особенности Парижа: кому бы вы ни представлялись, вам
совершенно необходимо перед этим получить от друзей дома все сведения о
жизни мужа, жены, даже детей, иначе вы попадете впросак или, как образно