приближались к Тулузе. Как радовалась Людмила Георгиевна этой поездке!
Облицованное драгоценным деревом купе первого класса с отдельным входом и
ванной, стремительная смена декораций, изысканная кухня, скорость,
комфорт. А впереди ожидали новые радости: старинные соборы, феодальные
замки, потемневшие от времени полотна и гобелены.
малолитражку, запастись путеводителями и взять курс прямехонько на Альби,
где семь столетий назад зародилось еретическое движение, потрясшее устои
феодальной Европы.
получив из рук хорошенькой брюнетки желтый конверт с ключом от машины. -
Почему не Лазурный берег? Не Сен-Мишель, наконец, куда все так стремятся
попасть?
им небесно-голубой "пежо". - Нам туда!.. Зато Монсегюра никто не видел.
Притом ты же знаешь, я обещала папе... Он так мечтал посмотреть катарский
замок! Даже представить себе не можешь, какой будет ему сюрприз. Как
думаешь, там можно купить проспект?
безоблачном настроении вырвались на скоростную автотрассу. Тугой волной
бил в приспущенное окно теплый ветер, настоянный на ароматах буковых рощ.
Мелькали виноградники на замшевых склонах холмов, оливковые деревья и
неправдоподобно-игрушечные городки с воронкообразными кровлями округлых
башен и четко прорезанными зубцами крепостных стен. Крутой окоем нежно
расплывался в солнечной дымке, а в поднебесье упоенно купались почти
невидимые жаворонки. Накрытый туманной полусферой ландшафт цепенел в
зачарованном сне. Поражало пугающее безлюдье и полнейшее отсутствие
каких-либо движений. Одни лишь автомобили неслись сплошным многоцветным
потоком. Их стремительный шелест сливался в однообразный рокочущий гул. И
вздымались лохмотья газет с захламленных обочин, и острые песчинки
скреблись о стекло.
окруженном двойной линией крепостных стен Каркассоне, в старомодной
гостинице "Голубой щит". Уютно прилепившись к каменной толще башни
Сен-Лорен, она выходила окнами на самую древнюю часть города. От суровой,
тронутой глянцем столетий кладки веяло сгущенной в веках магической мощью.
Остроконечные шпили и стрельчатые арки казались сошедшими с рисунков Доре.
Берсенева даже припомнила сизый декабрьский день, когда счастливый,
пунцовый с мороза отец принес домой свернутую трубкой гравюру, которую
разыскал у букиниста. На ней была изображена точно такая же прямоугольная
зубчатка и колючие, устремленные в беспредельность пики. Справившись с
путеводителем, где остатки укреплений галло-романского периода смыкаются с
внутренней стеной времен каркассонского виконтства, Людмила
удовлетворенно, с сознанием выполненного долга опустила шторы. На рассвете
им предстояло взять старт на Монсегюр.
ландшафты, но и времена года. Приморские пляжи, с их безупречными пальмами
на фоне лазурно сверкающей глади, млели в густо перетекающих волнах зноя.
Здесь безраздельно царила ленивая праздность и вязкая, дремотная тишина.
Зато, когда дорога свернула к Пиренеям, погода резко переменилась. Задул
пронзительный холодный мистраль. Небо заволоклось угрожающей темной
завесой. Прямо на глазах потускнели обремененные плодами сады, и даже
белые стены крестьянских домов приобрели серовато-унылый оттенок. Лобовое
стекло покрылось косыми строчками мелких капель. По мере подъема на плато
дождь сменился мокрым снегом. Дворники едва справлялись с липучей завесой
медленно таявших хлопьев, напрочь смазавшей горизонт.
отчаянно сигналя и сверля слепую мглу воспаленным светом.
ресторанчика. - Себе дороже. Да и подзаправиться не худо как следует. Путь
неблизкий.
витражи и грубо побеленные стены, декорированные косыми балками. К таким
же благородно подморенным дубовым карнизам были прикованы бронзовые
пятиугольники с геральдическим рисунком пчелы.
которую был всецело погружен, и вышел из-за стойки навстречу гостям.
очаровательными, накрытыми клетчатыми скатерками столиками. - Чем могу
служить?
Александрович. - Чего-нибудь местного, остренького?
мелких омаров и крабов. В меру пикантно: чеснок, красный перец, чабер,
петрушка, лимон.
предложат. - А рыбы у вас нет? На горячее?
- бесподобно готовит морскую рыбу в томатном соусе.
льняные салфетки из старинных мельхиоровых колец, молодой человек
обнаружил чудеса трансформации. Исчезнув за неприметной дверью, он вскоре
возник в надетом поверх ковбойки сиреневом фрачном пиджаке. С его шеи
уныло свисала цепь с анодированной блямбой, на которой был изображен омар
с бутылкой в клешнях.
карту напитков.
установленная на лафете на манер артиллерийского ствола. Игорь
Александрович пригубил, посмаковал и кивком знатока одобрил выбор.
фрака, но зато с белой крахмальной салфеткой на сгибе руки, умело разлил
вино. А затем, облаченный в передник с кокетливыми рюшами, он предстал с
супницей, окутанной умопомрачительным по вкусноте паром.
панелях динамиков, обед протекал с веселой поспешностью.
было покончено. Непостижимым образом заложенная карандашом книга оказалась
у него под мышкой. Сделав немыслимый вольт, он заменил ее хрустальным
подносом с сырами под отуманенным колпаком.
которому добавил пластиночку бри.
Далеко отсюда до Монсегюра?
два или чуть больше. Непогода прошла. Желаю найти спрятанное сокровище.
стен, но очень величественно.
человек. - У нас, кажется, остались нераспроданные экземпляры. Вам "Фуа",
"Каркасеон"? Может быть, "Кафедральный собор в Альби".
буклетик с изображением мрачной скалы, увенчанной руинами. - Очевидно, вас
это не очень устроит?
взглянул на супругу.
Георгиевна. - Папа же превосходно читает на немецком, - шепнула она мужу.
- Какая разница?
перелистал брошюру. - Главная цель достигнута, а всяческих развалин мы с
тобой нагляделись выше головы.
Каркассоне? Всех вопросов не предусмотришь. Даже в страшном сне не
приснится, что может ни с того ни с сего взволновать нашего дорогого папа.
в кольцо.
Сейчас и поедем... Счет, будьте любезны!
Берсеневы уже отчаялись дождаться, он вдруг объявился с золотой уткой в
руках, которую водрузил с церемонным поклоном посреди стола, и, словно в
воздухе растворился, исчез.
Свержин Владимир
Херберт Фрэнк
Соломатина Татьяна
Шилова Юлия
Сапковский Анджей
Посняков Андрей