как-то, не сообразил, а может, просто понадеялся, что на суходоле да рядом
с озером ничего плохого случиться не может. А после крепко поддал и вообще
перестал что-либо соображать. Оттого и костер на ночь оставил, не загасил.
Оттого и ветер лихой проглядел. Только ведь и это не снимает с него вины.
которые, намочив в кадках спецовки, лица себе закрыли, чтобы не
задохнуться в дыму. Никогда не узнает он про девушку Катю - она уже
сознание потеряла, и чудится ей парень, который второй год в армии служит
на далеком острове Сахалине. Электрика Юру не узнает, а он рубаху зубами
порвал, чтоб завязать обожженные горящей резиной руки. Работницу Глашу,
веселую торфушку, что рыдает в бараке по этому самому Юре, залеточке
своему, тоже не узнает Стекольщик никогда-никогда. Невдомек ему, что в ту
самую секунду, когда провыла за озером Светлым сирена, оборвалась
последняя надежда спасти их всех. Потому что пошел огонь внутрь земли, и
целый участок дороги провалился вдруг, как в преисподнюю. Специалисты
могут спорить о том, с какой скоростью распространяется подземный пожар.
Возможно, и правы те, кто утверждает, что подсушенная моховая залежь не
может выгореть за несколько коротких часов. Но и это не оправдывает того,
кто разжег на торфяном болоте костер. Даже в том недоказуемом случае,
когда беда приходит с неба, от ударившей в землю волнистой, огненному
дракону подобной искры.
многих недель, состояние залежи и направление ветра, влажность воздуха и
низкий, как никогда прежде, уровень грунтовых вод. Уже и в самом поселке
стали задыхаться от дыма. А кофейная торфованная вода в канале шипела и
паром лопалась от падающих в нее объятых пламенем веток, от полыхающей
соломы, которая в тылу занялась. Горела крытая толем плотницкая, где
стружек и опилок невпроворот, дымился сарай коменданта, и душераздирающе
мычала в нем черно-белая телка, а девушки-сезонницы знай себе копали да
копали валы. Хорошо еще, поселок на песчаном острове стоял и можно было не
опасаться, что пламя из-под земли неожиданно полыхнет. Только слабое это
утешение, когда горит с трех сторон. Начальник участка уже велел всех
ребятишек в кучу собрать и вывезти на ручной дрезине в Мелижи или еще
куда-нибудь, где не горит. О том, чтобы самим по насыпи уйти, думать было
поздно. Упустили нужное время, не поняли сразу, не разобрались. Так, по
крайней мере, думалось, потому что из-за дыма даже с вышки не разобрать
было, где горит. Казалось, что везде. Потому и сопротивлялись, пока могли
и сколько могли. Прорвись огонь за канаву, тогда бы, конечно же, к насыпи
кинулись и побежали, спотыкаясь, по одинокой и узкой колее. И возможно,
сумели бы выскочить из огня. То есть наверняка бы сумели, потому что в
Мелижах и на Лосихе было пока тихо. Только не знали о том на Заозерном -
вс" дымом курилось и не то что леса - облаков не видать было с вышки. О
себе и о тех, которые на полях остались, уже не думали. Детей сумели
вывезти, и слава богу. А тут ветер чуть переменился. Фронт пламени в
сторону качнуло, и оно вроде как стало понемногу обтекать поселок
стороной. Плотницкую и комендантов сарайчик огнетушителями погасили. Стало
казаться, что полегчало малость, а раз так, то, значит, дождутся помощи. О
том, что провалился участок дороги, не догадывались, а про ветер, который
в любой момент может перемениться и погнать огонь прямо на них, старались
не вспоминать.
радостным визгом бросились к узкоколейке. Орали, плакали, смеялись, как
флагами в праздник, размахивали лопатами и кирками.
и, отбиваясь от тянувшихся к нему рук, прохрипел:
взывали к порядку. Никто никого не слушал. Все сливалось в сплошном, почти
истерическом крике. Девушки, которые только что готовы были самоотверженно
стоять до конца, совершенно обезумели, когда пришла помощь.
воздух, благо цистерна полнехонька. На толпу обрушился холодный
отрезвляющий дождь.
сторон.
ровнешенько ничего.
пробиралась Глаша. - Поля горят! Первое поле! - выкрикнула она в самое ухо
старшему лейтенанту.
лейтенант.
держимся.
разведают дорогу впереди и попробуют остановить продвижение фронта, но
крики их заглушил такой стон отчаяния и протеста, что сердце остановилось.
Вслед дрезине полетели камни.
столбом с отметкой <21>, увидели искореженные рельсы, повисшие над
огненным кратером. Дальше пути не было. Ревя сиреной, дрезина стала
медленно пятиться назад. Девчата, угрожающе подняв инструмент, бросились
навстречу.
шланг. Скорее почувствовав, чем поняв, что никто и не мыслил покинуть их в
беде, работницы, бежавшие впереди, стали сбиваться на шаг. А вскоре и
совсем остановились, когда близкое пламя стало обжигать щеки...
поселок и продолжали борьбу с огнем, потому что одна-единственная дрезина
навряд ли сможет серьезно облегчить положение. Казалось, девушки все
поняли и повернули к поселку.
Топическим озером, заборные рукава и, нацелив мониторы в расплавленную
бездну, ударили перекрестными струями высокого давления. Все потонуло в
треске и шипении. Горящий лес и насыпь заволокло обжигающим паром.
вертолета. Это воздушная разведка начала методичный облет всего района
бедствия. В Павлове-Посаде уже была приведена в полную готовность могучая
противопожарная техника, а пожарный десант грузил в тяжелые вертолеты
химические бомбы, способные погасить самое страшное пламя.
диметилсилоксановый оттиск.
крупную елочку, а этот, - Крелин повертел рифленый оттиск подошвы в прямом
луче солнца, чтобы резче были видны тени, - волной. Видишь?
вмятину, пересекшую под острым углом волновой рельеф подошвы.
Представляешь?
кустиками?
ботинка.
и твой Глеб Логинов. Где сигарета?
надо будет обработать.
- Вот это подарок! Выглядит, как платиновая брошь от знаменитого ювелира
Картье.
наше время не очень-то любят оставлять отпечатки пальцев. Плоды
просвещения, так сказать... Распространение научных знаний.
деяние оставляет за собой след. Тем более преступление. Но совпадение,
твоя правда, очень даже возможно... Мне вот что непонятно, Яша: зачем он к
калитке пошел, когда мотоцикл у них совсем на другом конце стоял?
не вынимал оттуда руку. - Плавало в бочке. - Он выложил наконец другую
бюксу.
воде сигаретой и тонкая обгорелая спичка.
Сертаков Виталий
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Березин Федор
Суворов Виктор