голову вверх. На лицо упала холодная капелька. Откуда? Сейчас Иван кое-что
различал - стена уходила ввысь. А с обеих сторон были еще стены - ровные,
гладкие, явно не похожие на внутренности простой пещеры. Это были
рукотворные стены. Они замшели, заплесневели, но было ясно, что их
сотворила рука человека.
ничего, но приготовившись ко всему. Кем или чем был корявый морщинистый
карлик - галлюцинацией, наваждением? А может, это абориген, местный
житель, туземец? Тогда почему он пропадает, когда нажмешь на глазное
яблоко? Ведь это испытанный способ, которым можно отличить реальность от
миража...
этом уже не было - с каждым десятком шагов становилось светлее. Правда,
свет был каким-то зыбким, мигающим, словно где-то далеко или высоко горели
свечи на ветру. Только какие тут, в чуждом мире, свечи!
и стены. Местами из черных извивистых трещин торчали грибы-поганки на
тонких немощных ножках. Грибы эти чуть светились. Но основной свет шел не
от них. Иван почти неотрывно следил за показаниями индикатора опасности и
анализатора - оба прибора молчали. Нет, здесь надо было больше полагаться
на собственное чутье.
Иван шел следом, да и куда еще он мог идти в этом узком каменном,
вытянутом в неизвестность мешке. Он уверял сам себя, что карлик -
наведенный фантом, а следовательно, он сам обнаружен, его "ведут", он "под
колпаком". Ощущение было не из приятных, но куда деваться! Ивану хотелось
выругаться вслух и выкрикнуть в сумеречный туман: "Эй, вы! Выходите!
Покажитесь, мать вашу! Хватит уже в прятки играть! Уж коли обнаружили
лазутчика, выследили, так и берите, чего выжидаете?!" Но он знал, что
криками и воплями не поможешь. Терпение, и только терпение!
достаточно ровные ступени, а потом и в крутые, кривые, разбитые.
Карлик-фантом вел его вниз. Но куда? И как все это совместить с
безразмерным живым брюхом, занимавшим, казалось, все недра планеты? Где
теперь это брюхо? Может, оно за тыщу парсеков отсюда... Иван поймал себя
на странной, непонятной ему самому мысли - почему за тысячу парсеков? ну
почему? и откуда это уверенное, но какое-то подсознательное знание о
шлюзах?! Ведь нигде ему никакие "шлюзы" отродясь не встретились: ни на
Гадре, ни на Гиргее, ни на планете У, ни в Осевом пространстве...
непостижимо! Они отняли у него что-то! Отняли очень важное и нужное именно
здесь, именно теперь. Ну ничего, он еще вернется! Он вернется вопреки
здравому смыслу и логике, вопреки всем законам жизни и смерти, он вырвется
из проклятого мира планеты Навей... и тогда...
обернулся, не сбавил шага, он знал - нельзя выдавать себя, реакция не
подведет, он успеет собраться... Не успел! Первый удар обрушился на плечо
- что-то тяжелое блестящее выбило сноп искр из обшивки скафандра,
соскользнуло и опять взлетело вверх. Второго удара не было. Иван успел
перехватить мертвой хваткой кисть нападавшего, рванул на себя - захрустели
переломанные кости, что-то огромное черное с горящими желтыми зрачками
повалилось на сырой пол, глухо рыча, роняя пену из пасти. Иван не смотрел
вниз. Он держал в правой руке трофей - огромный тяжелый двуручный меч.
Таким можно было запросто отмахнуть голову жеребцу-двухлетке или уготавру
с Двойного Циклора. Меч был явно старинной, ручной работы - такой
заслуживал особого внимания. Но рассмотреть антикварную вещь не дали.
Дюжина черных расплывчатых теней медленно выбралась из кромешной тьмы в
полумрак и неотвратимо надвигалась на Ивана полукольцом.
заслуживающее не меньшего интереса, чем двуручный меч.
колено Ивану.
ногу в кованном шипоребристом сапоге скафа на хребет поверженному
противнику - и после того, как тот не понял "намека" и попытался было
дернуться, резко нажал, с вывертом и растяжкой. Хребет затрещал, хрипы
смолкли, под сапогом стало сыро и скользко.
поблескивающий металлом спусковой крюк - и эта мохнатая свора... Нет, это
не свора! Иван все прекрасно понимал. Животные не бьются мечами и боевыми
топорами. Это люди! Он пристально всмотрелся, пытаясь в зарослях шерсти,
спутанных волос различить лица. Не различил. Только злые огоньки глаз
горели в полумраке. Тьфу! Какие это люди! Тринадцать против одного, не
пытаясь понять, кто он, зачем он здесь?! Иван в таких случаях не любил
миндальничать. Он прекрасно знал, что рассуждать о гуманизме и
непротивлении можно очень долго, страстно и мудро, но лишь в удобном
мягком кресле. Поглядел бы он, как повели бы себя все эти умники-гуманисты
в гадрианских джунглях, в компании звероноидов, или, к примеру, вот тут!
Все это прокрутилось в его мозгу за долю секунды, за тот миг, пока палец,
на спусковом крюке застыл, готовый для движения и в одну, и в другую
сторону. Нет, он будет драться с ними их оружием! Лучемет покорно
скользнул в заспинный клапан-чехол скафандра, еле слышно щелкнули
фиксаторы.
беззлобно, еще раз вскинул меч в руке, взмахнул им приглашающе, выделывая
в сыром воздухе тройную рассекающе-обманную спиралепетлю. За последние
годы он начал понемногу забывать спепприемы боевого фехтования. Вот он и
представился прекрасный случай обновить навыки.
Что за дьявол! Это напали сзади.
выработанное годами седьмое чувство - чувство опасности, никогда не
подводившее его в сложных ситуациях?!
тело рухнуло в плесень и сырость, скрючилось. Но теперь обстановка
прояснялась - позади было еще одно полукольцо, и снова дюжина! Они
окружили его. Заманили и окружили! Ну братья-гуманоиды, держитесь!
надеясь, что местные его поймут. - Что ж вы, ребята, не слыхали, как
контакты положено наводить?! Эх, вы - чучела гороховые!
непробиваемом скафе, и не в том, что он знает приемы кругового боя,
которые им, судя по всему, незнакомы. Дело в другом - ему надо выжить,
надо сохранить себя для более важной встречи. И потому - только наверняка,
только!
расстояние, разделявшее его с задними мохначами. Те и испугаться толком не
успели, - блистательное "северное сияние" гирляндой сполохов вспыхнуло во
тьме, будто не один меч был в руке нападавшего, а тысяча. И полетели в
стены, к потолку, наземь тяжеленные боевые топоры, кистени, мечи, пики с
иззубренными концами. Лишь брошенная чьей-то меткой рукой-лапой тяжелая
цепь звякнула по обшивке, захлестнула ногу ниже колена. Иван даже
нагибаться не стал.
голоменью меча, плашмя, но бил на совесть, не щадя отвыкшей от рукояти
кисти. Он уже чувствовал - сзади вот-вот огреют, не'дай Бог попадут по
незащищенной голове, не дай Бог! ведь они его щадить да жалеть не станут,
не для того заманивали. Впрочем, заманивали не они. Они только исполнители.
отрубая мохначу-наглецу мохнатую кисть вместе с зажатым в ней
топором-секирой. Кровь брызнула в лицо - Иван еле успел увернуться.
замер. Оставшиеся пятеро шли на него стеной. Сзади подползали еще трое.
Они, видно, не чувствовали боли, не боялись. Инстинкт самосохранения у
них, что ли, выдохся? - подумалось Ивану. - А может, это... роботы или
зомби?! Неважно! Какое это имеет значение сейчас! Он бросил меч под ноги.
Потер руки, не снимая тонких сенсорноактивных перчаток. Сосредоточился.
Собрал волю в кулак. И мысленно приказал пятерым мохнатым бойцам
остановиться - он внушал не словесным приказом, который мог бы
подействовать на землянина, нет, он навел на всех пятерых усиленный
гипнообраз бушующего пламени на том самом месте, где стоял. Это должно
было подействовать на любое существо, не желающее бесцельно погибнуть...
приостановились, не вздрогнули... Иван опешил. У существ такого порядка,
даже если они полуразумные или псевдоразумные, нервная система должна
принимать гипнообразы, должна давать сигнал в мозг!
полпути. Надо бьшо обороняться - рядом с ухом просвистело резное лезвие
обоюдоострой секиры-алебарды - и где они только набрали всего этого?!
мохнатую морду - кулак погрузился в вязкую мякоть. Вторым ударом, прямиком
в грудь, Иван сбил нападавшего с ног, вспрыгнул на него, ломая шейные
позвонки.
Каменистый Артем
Афанасьев Роман
Шекли Роберт
Бажанов Олег
Прозоров Александр
Шилова Юлия